– Да, кстати об этом, – прервала нас Бренда. – Кто на тебя напал?
– Его кожа была тонкая и скользкая, он был в военной форме. Я не знаю, чья это форма, но он точно солдат.
– Скользкая и тонкая кожа? Серого цвета?
– Серого.
– Это гавры, – произнесла Бренда. – Те, кто вели войну на Вальтерре.
Поразительно как странные дела меня находят. А Бренда видимо была наслышана о гаврах больше, чем я. Трибидиа, Яхве, а теперь Вальтерра?
– Гавры? Они преследуют меня, они не хотят никого оставить в живых. Ну почему я, а не Бедхарт?
– Розалинда, о чем ты говоришь?
– Война на Вальтерре была в 1738 году, а не через несколько лет, как известно людям. На конец войны в живых оставалось четыре человека – я, Бедхарт, профессор Блом и Элизабет. Меня уже не считали за живую, я лежала на камнях и от боли не могла пошевелиться. Профессор предложил Элизабет и Бедхарту спасаться, улететь на омеге Элизабет. Омега – её корабль. Но потом я услышала взрывы. Я думала, что это гавры уничтожили последнее средство передвижения, но оказалось, что это профессор и Элизабет взорвались из-за того, что впитали в себя слишком много омия. Бедхарт забрал омегу и улетел. Последнее, что я помню, это как он произнёс: «Шарлотта, увези меня отсюда».
Я потерял дар речи. Не каждый день услышишь рассказ из уст участника войны на Вальтерре. Говорят, что у кораблей вальтеррианцев, омег, есть душа. Наверное, поэтому Бедхарт называл корабль по имени. Вот только вряд ли душа есть у тех, кто бросил Розалинду умирать.
– Как ты оттуда выбралась? – спросила Бренда.
– Я пролежала там очень долго. Должно быть не один день. А потом услышала приземление корабля. Меня забрали сотрудники ОПВП. Они вылечили меня, но теперь они все время пытаются меня закрыть в психушку.
– Зачем?
– Я могу видеть будущее. Я вижу апокалипсис. Вижу огонь на Викери. Ваша планета погибнет также, как моя.
И Рэйчел говорила, что нужно предотвратить войну. Я представил на секунду, что на Викери начнётся война с гаврами. Вальтеррианцы не выносят излучения, которое даёт радиоактивный омий. Это излучение поражает мозг вальтеррианцев, в особенности продолговатый мозг. Из-за этого способности вальтеррианцев к реинкарнации перестают работать. Заражённые клетки мозга как рак, поражают остальные, и вальттеррианец сходит с ума. Но на людей дзета-излучение действует гораздо слабее. Поэтому гаврам придётся использовать взрывчатку, ядерные бомбы. Либо изготавливать токсичную кислоту. Я представил, как люди падают на землю, пытаясь сбить с себя омиевое пламя. Как кожа разлезается под действием кислоты. Вдруг, я явно увидел все это. Как рушатся дома, кричат дети. И увидел себя. Я стоял над всем этим, целый и невредимый.
Не знаю, что это было. Или я увидел будущее. Или я увидел мысли Розалинды. Я сел на землю и закрыл лицо руками.
– Что с тобой? – спросила Бренда.
– Я тоже видел это. Бренда, это ужасно. Все погибнут.
– Не все, – сказала Розалинда. – Ты выживешь.
– Что это за будущее? Разве нельзя это предотвратить?
– Я не знаю.
Я привёл Розалинду в шестиэтажку. В здании был только Люк. Я рассказал ему обо всем. Сначала он не поверил, что на Викери может начаться война. Но когда услышал слово «гавры», мгновенно вспомнил о Яхве. Он подошёл к Розалинде и обнял её.
– Яхве тоже погибла в огне. Моей планеты не стало. Я понимаю тебя.
Я вышел из комнаты. Пройдясь по коридорам, я вдруг подумал, что это я причина всего зла. В видении я стоял один над умирающим миром. Словно апокалипсис начал я. А вдруг из-за меня гавры и прилетят на Викери. Они ведь ищут того, кто сможет им противостоять. А если я когда-то сравнюсь по силе с ангелами и демонами, это сделает меня опасным для них. К тому же пророчество говорит, что я погублю тысячи жизней. Может в этом все и дело.
С этого момента у меня беспрерывно болела голова из-за подобных мыслей. Люк пытался меня отвлечь, даже приходила Рэйчел. Но они не могли обмануть меня. Я услышал в мыслях Рэйчел, что она и сама боится того же.
Розалинда провела у нас неделю. С каждым днём она вела себя более странно. Розалинда начинала кричать, просыпаться во сне. Я совсем не уходил домой. Люк тоже. Хантер купил лабораторное оборудование и предложил мне обследовать Розалинду. В конце концов у нас обоих было медицинское образование, хотя я своё так до конца и не окончил. В тот же день мы взяли у Розалинды кровь на анализ, а также сделали томографию всего её тела. На томограмме отчётливо виднелись участки поражения продолговатого мозга. В этом не было ничего странного, ведь она провела на Вальтерре много времени в период войны. Облучение сильно повредило её мозг. Но было и то, что нас с Хантером очень удивило. У Розалинды не было симметричных парных органов, как у вальтеррианцев. Одно сердце, один желудок, одна печень. Пара лёгких и пара почек. Все как у людей. А ещё странным был анализ её крови. Уж больно знакомо выглядела картина под микроскопом. Я все никак не мог вспомнить, где я видел подобное. Понять мне помогла Рэйчел.
– У неё тромбоцитов и лейкоцитов как у вампира. Нужно сделать специфический тест. Вполне может быть, что девушка, считавшая себя вальтеррианкой, на самом деле наполовину вампир, наполовину человек.
Но сделать специфический тест нам не удалось. На следующий день Розалинда пропала. Я уходил за пиццей, а когда вернулся, Розы уже не было. Я оставил её одну буквально на пять минут.
Последние дни я был занят только тем, чтобы понять, чем вызваны кошмары и видения Розалинды. Сейчас, когда она ушла, мне в голову снова полезли мысли о грядущей войне. Я перестал приходить в шестиэтажку, забросил работу, и вообще почти не выходил из квартиры. Люк и Хантер пытались меня успокоить, приходили ко мне в квартиру на улице Лоуренса. Но я не хотел больше помогать Ордену Крови. Да и какой в этом смысл, если я, возможно, стану причастен к началу конца света?
Через несколько дней ко мне заглянул Чарли. Хоть мы и приняли его в Орден Крови, он не часто там появлялся. Но ребята каким-то чудом нашли его и приволокли ко мне домой. Хантер надеялся, что встреча с кем-то из очень старых друзей поможет мне отвлечься.
– Джон, ты всегда был самым добрым человеком, что я знал. Не стоит накручивать себя из-за какого-то пророчества. Может оно вовсе не о тебе говорит. А если и о тебе, это не значит, что ты убьёшь тысячу невинных. Война не может начаться из-за одного человека.
– В пророчестве точно говорится обо мне. Я вовсе не так невинен, как кажусь тебе. Мы много лет не виделись. Знаешь почему я бросил Милтон? Потому что убил своего двоюродного брата. Из-за ревности. Как какой-то идиот. Я всегда буду опасен. Части пророчества сбываются одна за одной. Убийство Алекса, воскрешение Сета. Дальше, что там по списку? Сравниться с ангелами и демонами? А потом убить тысячи? Ну уж нет, я пас. Никакого развития магических способностей. Никаких тренировок. Может Изабель и правда стоит меня убить, пока я не навредил кому-то.
