– Я чувствовала, что девочка несет в себе зло, – закусила губу Ольгерта. – Надо рассказать все Феликсу… Он должен узнать правду про свою подружку.
Она приготовилась уже встать, но Константин остановил ее.
– Подожди, не спеши, – сказал он. – Феликс все равно тебе не поверит. Ты только еще сильнее настроишь его против себя.
– Пожалуй, ты прав, – согласилась Ольгерта, откидываясь на спинку кресла. – Но что же нам делать?
– У меня еще плохая новость, – все также тихо произнес Константин, в глазах Ольгерты появилась тревога. – Похоже, что Анна тоже погибла…
– Это Алиса? – выдохнула Ольгерта, Константин пожал плечами.
– Точно не знаю, но предполагаю, что у Орвина и Анны – убийца один и тот же, – ответил он.
– Но как ты узнал о смерти королевы?
– Аброн принес ее шаль. Она валялась в коридорах дворца. Я велел ему везде искать королеву Анну, но что-то мне подсказывает, что зря.
За дверью послышался шум и разговор прервался. На пороге появился Аброн, у него был запыхавшийся вид.
– Там, там, – начал, было, он, но сбившееся дыхание не позволяло ему говорить, и он сначала отдышался, а потом продолжил: – Приехал сын Орвина.
Константин и Ольгерта переглянулись, они совсем забыли, что послали ворона, чтобы известить Бориса о прибытии его отца в Марлин. Борис был сводным братом Ольгерты и ребенком от второй жены Орвина Ксении. Первая жена и мать Ольгерты давно умерла. Мачеха и падчерица недолюбливали друг друга, и это осложняло отношения Ольгерты с отцом, как впрочем, и со сводным братом Борисом.
– Где ты его оставил? – спросила Ольгерта.
– Я провел его в тронный зал, – ответил Аброн. – Простите, королева, но я не смог ему ничего сказать про смерть Орвина…
– Ты все правильно сделал, – улыбнулась Ольгерта. – Мы сами все ему расскажем.
– А как там Анна? – спросил Константин. – Ты нашел ее?
– Пока нет, – ответил библиотекарь. – Я осмотрел ее комнату и другие помещения, где она обычно бывает, но там ее нет. Придется обследовать верхние этажи. Правда, она туда раньше никогда не поднималась.
Константин и Ольгерта молча переглянулись.
– Ты все же проверь и там, – сказал Константин. – Мало ли что…
Аброн с растерянным видом потоптался еще с пару минут, а потом скрылся за дверью. «Чувствует мое сердце, что с королевой Анной случилось что-то плохое», – подумал он уже в коридоре.
4
После смерти короля Сигизмунда в тюрьме Алькатос в один момент все переменилось. Ее мрачные казематы открылись, и узники, томившиеся здесь годами, почувствовали, наконец, свободу. Всех этих волшебников объединяла страшная ненависть и страх Сигизмунда.
Как и любая перемена в жизни, неожиданное освобождение сначала испугало Бориса. Но потом, поразмыслив, он смирился с этим обстоятельством и стал спокойно думать о будущем. По его предположениям, оно теперь сулило ему только хорошее. Единственное, что огорчало его, так это болезненное состояние матери.
Ксения после долгого пребывания в тюрьме была очень слаба. Хотя ее вместе с Борисом из сырой камеры переселили в дом директора Алькатоса, но это пока никак не сказалось на ее здоровье. С каждым днем надежда на ее выздоровление таяла, и Ксения медленно угасала. Борис, как любящий сын, оставался рядом с матерью, пока из Марлина не пришла весть об отце.
– Сынок, – сказала Ксения, – я чувствую, что болезнь надолго приковала меня к постели… Поезжай в Марлин к отцу.
Борис пытался возразить ей, но Ксения ничего не хотела слушать, и ему, в конце концов, пришлось согласиться. И вот теперь он находился в тронном зале и с нетерпением ждал отца.
Чтобы скоротать время до его прихода, Борис сначала прошелся взад-вперед по залу, который поразил его роскошью и великолепием, а потом забрался на королевский трон. Там он вдруг приосанился, и на его лице появилось презрительное высокомерие. Складывалось впечатление, что в него каким-то невероятным образом вдруг вселился дух короля Сигизмунда. Борис внезапно почувствовал себя властителем мира и даже не заметил, как стал вслух отдавать приказы, словно перед ним стояла невидимая свита. Его взгляд в этот момент был дерзким и уверенным, а на губах играла самодовольная улыбка.
Его недолгую игру во всемогущего короля прервал стук двери. Борис снова стал прежним и, увидев вошедших Ольгерту и Константина, сорвался с места и заспешил навстречу. Однако, заметив отсутствие отца, он остановился, на его лице появилось удивление. В его карие глаза закралась настороженность, а худое изможденное лицо стало совсем белым, как снег. По грустному виду сестры он сразу понял, что произошло что-то неладное.
– Ольгерта, а где отец? – спросил он, хмуря брови.
– Орвин, – начала Ольгерта, запнулась на слове, а потом добавила, – давай для начала присядем.
– Что случилось? – требовательным голосом произнес Борис, словно не расслышав ее предложения.
– Понимаешь, отцу ночью стало плохо, – осторожно начала Ольгерта и опустила глаза.
– И?
– Очень-очень плохо, – она с состраданием взглянула на Бориса.
– Он умер? – догадался Борис по ее глазам, Ольгерта кивнула.
– Он ушел от нас в Синий лес, – выдавила она из себя, старательно избегая страшного слова «умер».
– В Синий лес, – как эхо повторил за ней Борис.
Его плечи опустились, глаза потухли, нижняя губа задрожала, и вся его фигура приняла скорбный вид. Видно было, что страшное известие сестры не на шутку подкосило его. Ольгерта подошла к Борису, по-матерински обняла его за плечи и повела в глубину зала. Там она усадила его на высокий стул с резными подлокотниками – один из тех, что предназначались для высокопоставленных вельмож, и села рядом с ним. Недалеко от них устроился и Константин. Он не произносил ни слова, а только с жалостью смотрел на Бориса. Тот сидел с окаменевшим видом и остекленевшими глазами смотрел в одну точку. Через какое-то время Борис стал немного приходить в себя и его лицо ожило.
– Отец вспоминал обо мне? – обратился он к Ольгерте.
Она почему-то совсем растерялась и не знала, что ответить, но тут к ней на помощь пришел Константин.
– Я был последним, кто видел его перед смертью, – сказал он, достал из-под одежды медальон Орвина и добавил: – Теперь ты король Альфарии и это по праву принадлежит тебе.
Константин взял Бориса за руку и вложил ему в ладонь медальон. Борис оживился, тут же открыл крышку и его глаза радостно заблестели. Там внутри он увидел свою собственную фотографию в королевской мантии и короне на голове. Но совсем скоро блеск в его глазах погас, и он вопросительно взглянул на сестру.
– А где Зеларит, магический камень королей Альфарии? Он же должен быть здесь, – растерянно произнес он.
