Когда я спросила, отвечал ли он партнершам оральными ласками, Эмметт поперхнулся. «Наверное, это неуважительно, что я ничего такого не делаю, но, слушайте, это уже слишком. — Он задумался, опустив голову. — Хотя нет, нет, не слишком. И думаю, если бы я был в отношениях, то я бы согласился. Но на вечеринке… Кстати, у меня был неприятный опыт. Впервые я попробовал этим заняться, когда учился в десятом классе. Меня потом стошнило. Это было ужасно». Если Эмметту нравилась девушка, он мог отправить ей пару сообщений в Snapchat после секса, но обычно он прекращал общение, да и девушки не искали с ним новых встреч.
Значит, во многом (за исключением тошноты после орального секса) этот парень похож на своих сверстников, не пропускающих ни одной вечеринки. Однако наш разговор резко сменил направление. «Вы знаете термин “трезвый водитель”, да? — спросил Эмметт. — Так вот, среди моих черных друзей есть “трезвый наблюдатель”. Понимаете, я однажды видел, как белые парни затаскали девчонку на вечеринке — не то чтобы тянули за волосы или что-то такое, просто не давали ей ничего делать, ни с кем говорить. А это уже противоправное поведение. Если бы мы такое сделали… Или представляете, когда белая девчонка говорит: “Уйди!” — а парень упорствует? У белых чуваков это обычное дело, сто раз видел. Но если то же самое проделает кто-то из наших… Конечно, большинство из нас просто отойдет, если девушка попросит, но случается, что кто-то напьется до чертиков и перестанет соображать — тогда-то “трезвый наблюдатель” и вмешается. Он остановит отъехавшего парня и не даст ему сделать то, о чем тот пожалеет, или что-то нелегальное. Не допустит, чтобы тот переспал с девчонкой, с которой вряд ли захотел бы чего-то на трезвую голову». На самом деле, это прекрасная универсальная идея, и некоторые братства и сестринства в колледжах назначают подобных «контролеров» из тех же соображений. Но темнокожим парням нужно быть особенно бдительными в белом мире: если они перейдут черту, ставки будут выше, а предел непозволительного поведения — ниже. Качества, которыми их наделяют белые сверстники, — большая физическая сила, сексуальная активность, латентная склонность к жестокости — могут быстро превратиться из желанных в опасные, из крутых — в преступные. Один афроамериканец сказал: «Вот почему мама вдалбливает мне в голову: белым женщинам доверять нельзя».
Нетипичный азиатский парень
В старшей школе (Северная Калифорния) Спенсер редко задумывался о своей расовой принадлежности. Сын корейских иммигрантов, он учился в состоятельном пригороде, где проживало немало азиатов, так что он никогда не чувствовал себя диковинкой, чужаком. Его личностные качества не зависели от этнического аспекта — просто он играл в бейсбол, славился креативностью и все его любили. «Большинство моих близких друзей были азиатами, — рассказал он. — Но в старшей школе я дружил и с ребятами самых разных национальностей». Все изменилось, когда парень поступил в колледж на Среднем Западе. «Мне всегда было легко общаться с девочками, обниматься-целоваться и все такое, но в колледже… Честно говоря, даже не знаю, как правильно выразиться. Стало намного сложнее».
Спенсеру 20 лет. Мы сидели с ним в спальне квартиры, которую он снимал с еще тремя молодыми людьми: он на стуле, а я на кровати у стены. На Спенсере была бейсбольная кепка козырьком назад (хотя на дворе стоял декабрь) и топсайдеры. Он неоднократно называл себя низкорослым, хотя я этого не заметила. Мой рост пять футов семь дюймов (около 173 см), и, когда я встала, чтобы попрощаться, наши глаза были на одном уровне. Значит, волноваться парню не о чем, хоть он действительно чуть ниже среднего роста американских мужчин. Добавьте к этому широкие плечи, мускулистую шею, атлетическое телосложение — он производил впечатление довольно крепкого человека. Спенсер входил в братство с репутацией «настоящих мерзавцев», как он заметил, «они плевать хотели на других людей и думали только о собственном удовольствии». Он считал это несправедливым, ведь на самом деле все они были «неплохими ребятами», которые искренне любили его и были намного лучше участников других братств, с которыми он сталкивался, — «опасных наркоманов», по его словам. Дважды против членов его сообщества выдвигали обвинения в сексуальных домогательствах: на танцах они пытались проникнуть пальцем в вагину девушек без их согласия. Спенсер заверил меня, что виновников немедленно исключили. Однако целых два случая подобных правонарушений за короткий период, всего за два года, — это серьезно.
Как и у многих белых парней, с которыми я беседовала, социальная жизнь Спенсера строилась вокруг его спортивной команды и братства. По выходным, если не было тренировки, он обычно напивался с «братьями» — шесть-семь порций алкоголя за вечер. Заставить выпить того, кого убивали в компьютерной игре «Лига легенд» (League of Legends), стало их любимой забавой. Если вечеринка проходила в квартире Спенсера, он и вовсе уходил в отрыв: играл в «пиво-понг», опрокидывал рюмку за рюмкой (еще примерно восемь или девять к обычной «норме»). Если же они шли тусоваться в другое место, где доступ к крепким алкогольным напиткам, скорее всего, ограничен, парень пил меньше, не больше десяти порций. В любом случае немало, особенно для человека, который, по его собственному утверждению, ненавидел вкус алкоголя. Однако Спенсер считал: если уж употреблять спиртное, то надо напиваться вдрызг, и чем быстрее пить, тем быстрее идет дело. По его признанию, сознание он терял только дважды и старался остановиться, прежде чем начнет тошнить. Правда, не всегда получалось вовремя определить, что он уже на грани.
«Просто в подпитии я намного увереннее в себе, — объяснил парень. — Все мои позитивные черты выходят на первый план. Я очень общительный. Много болтаю. Думаю, мне самому с собой веселее.
Кстати, может, это и минус, — добавил он. — От других людей я слышал, что больше нравлюсь им пьяным, а значит… Когда другие говорят, что ты им нравишься в таком состоянии, с этим нелегко смириться. Это обидно, понимаете?»
Спенсер никогда не занимался сексом на трезвую голову, да и вообще опыт интимных отношений у него скудный: за три года колледжа — два контакта с разными девушками. Каждый раз он был пьян — хотя в этом нет ничего необычного, если верить статистике, несмотря на мнение самого Спенсера. Он сравнивал себя с другом из старшей школы, который поступил в университет Большой десятки и впервые поцеловался с девушкой на два года позже, чем Спенсер, зато в вузе потом ударился в «Tinder-разгул». (Фотография в профиле самого Спенсера, сделанная несколько лет назад, лишала его всяких перспектив: он там выглядел лет на двенадцать. На других снимках он дурачился с друзьями, явно нетрезвый. У него была любимая фраза, чтобы подцепить девушку: «Может, ты Google? В тебе я нашел все, что искал».)
Спенсер лишился девственности в начале первого курса — когда студенты сходят с ума от небывалой свободы, когда случаются самые большие кутежи и вечеринки. На этот период приходится и больше всего сексуальных домогательств. Девушку он видел однажды лишь мельком, когда напивался в компании друзей на разогреве перед вечеринкой. Несколько дней спустя она снова попалась ему на глаза на вечеринке братства. К тому моменту Спенсер опрокинул уже десять рюмок, а сколько выпила девушка, он не имел ни малейшего понятия. Сначала они танцевали, тесно прижимаясь друг к другу, потом целовались и каким-то образом — Спенсер плохо помнит как — очутились в его комнате. В другое время ситуация показалась бы ему неловкой и нелепой, ведь они едва знали друг друга. Однако на этот раз парень так напился, что ему было все равно, и он даже не заметил, что чувствовала партнерша. В процессе они почти не говорили. Да и после. Как и до. Спенсер был рад избавиться от девственности, но больше ничего замечательного в этом опыте, по его словам, не было. «Конечно, потом я хвастался перед друзьями, потому что так принято». После той вечеринки девушка не пыталась с ним связаться, поэтому и он перестал о ней думать.
