Миграции в этот период были также и перемещением растений и животных, а не только людей. Европейские домашние животные – лошади, крупный рогатый скот, овцы, козы и свиньи, как мы уже видели, радикально изменили экономическую жизнь обеих Америк; а так как многие из них одичали, то глубоко изменили местную флору и фауну. Движение в обратном направлении и животных, и людей было в сравнении пренебрежимо мало. Ламы и викуньи мало интересовали европейцев. Один вид домашних животных привлек внимание испанцев – мексиканская съедобная собака пала первой жертвой завоевания и исчезла с лица земли. Единственными американскими представителями фауны, представлявшими экономическую ценность и завезенными в Старый Свет, были домашняя индейка и мускусная утка, которая не имеет никакого отношения к Москве (Muscovy означает и «Московия, Московское государство», и «мускусная». – Пер.). Перемещение культурных растений, с другой стороны, было двухсторонним и чрезвычайно сложным обменом. Эмигранты-европейцы брали с собой много хорошо известных им растений в качестве и товарных культур, и культур, выращенных для своего повседневного потребления. Из пищевых культур пшеница была наиболее важной. Она была широко распространена в XVI в. в благоприятных высокогорных районах американских тропиков, таких как долина Пуэбла в Мексике, а в XVII в. была завезена в зону умеренного климата Северной Америки английскими и французскими колонистами. Рожь, овес и ячмень – жизненно важные культуры в Европе были гораздо менее важны в Америках, где как альтернатива пшенице была уже широко распространена кукуруза. Помимо зерновых культур, европейские фрукты были одни из первых завезены в Америку. Испанцы всегда были любителями фруктовых садов и являлись хорошими садоводами, что было одним из полезных умений, перенятых ими от мавров, которые правили большей частью средневековой Испании. У немногих миссий и больших домов колониальной Америки XVI в. не было их гордости – фруктового сада, обнесенного стеной, где можно было ухаживать за европейскими экзотическими растениями. Оливковое дерево и европейскую виноградную лозу оказалось трудно выращивать на американской почве, хотя на Атлантическом побережье было найдено много местных видов дикого винограда, так что оливковое масло и вино были главными статьями ввоза в Новый Свет на протяжении всего изучаемого периода. С другой стороны, большинство знакомых видов цитрусовых были завезены сюда из Испании и с начала XVI в. широко и успешно выращивались. Благодаря (почти наверняка) испанцам в Вест-Индии также появились банан и, возможно, съедобный плантан (овощной банан). Дикий плантан растет в Карибском бассейне, а использовать его научились в конце XVII в.; его сочные стебли, разрезанные на куски и уложенные огромными вязанками под цепями бизани, служили кормом для животных, которых возили на кораблях в качестве источника свежего мяса в дальних экспедициях. Однако этот дикий плантан не является родителем хорошо знакомых культурных видов. Согласно Овьедо, банан был завезен в Вест-Индию приблизительно в 1516 г. с Канарских островов, куда его ранее завезли, очевидно, из тропической Африки португальцы или испанцы. Но это лишь предположение. Это растение, видимо, родом с Востока и могло попасть в Америку разными путями. Описание Овьедо сладкого фрукта, который едят сырым, явно применимо к настоящему банану, а не к крахмалистому плантану, который требует готовки. Возможно, испанцы завезли их оба; хотя Акоста, который писал о материковой Америке в конце XVII в., считал плантан аборигенной индейской культурой. И банан, и плантан стали необходимыми элементами пищи в тропической Америке, а бананы в наши дни – главная статья экспорта из Вест-Индии. Их легко могут выращивать крестьяне в районах с достаточным количеством осадков, так как они требуют к себе сравнительно мало внимания. Они могут давать урожай весь год, а их пищевая ценность поразительна.
Среди завезенных товарных культур сахарный тростник был самым важным. Экономическая и общественная революции, последовавшие за его появлением, были уже нами рассмотрены. Он имел косвенное влияние на распространение пищевых культур, так как хозяева сахарных плантаций ввозили рабов, а корабли, их привозившие, также привозили и некоторые растения, которыми их кормили. Невольничьи суда запасались в Западной Африке провизией, главным образом ямсом, который обеспечивал всех дешевой и обильной крахмалистой едой с отличной сохраняемостью. В Новом Свете есть один местный вид ямса – индейский ямс (Dio-score a trifida), но, хотя его клубни имеют отличный вкус, они маленькие, и растения не очень урожайные. Гораздо более крупный и грубый гвинейский ямс (D. rotundata и D. cayenensts) прибыл из Африки в Вест-Индию в самом начале торговли рабами и быстро там освоился. Овьедо описывает этот ямс под названием ппате как недавно появившийся на Эспаньоле и пишет, что его выращивали и ели в основном негры. В конце XVII в. его вытеснил более крупный ямс лучшего качества dioscorea alata, который завезли из Индии в Западную Африку, а оттуда – в Америку. У этого более крупного ямса правильное название. Он дает огромные клубни весом иногда более 100 фунтов (1 фунт = 453,6 г. – Пер.). Выращивание ямса хоть и трудоемкое занятие, но не сложное на хорошей почве; а так как обычно у растения клубни уходят глубоко в землю, это дает им защиту от роющих свиней. Без этих завезенных высокоурожайных корнеплодов прокормить огромные армии рабов на сахарных плантациях Вест-Индии было бы невозможно, и в настоящее время крестьяне – потомки рабов – во многом рассчитывают на них.
Европейцы, которые эмигрировали в Новый Свет, взяв с собой инструменты, семена и домашних животных, основывали свои фермы не на целине. Почти везде они находили так или иначе обработанную почву, пусть даже нечасто встречавшуюся и элементарно обработанную, а в благоприятных регионах, как мы уже видели, они видели сложные и продуктивные системы выращивания культурных растений. Некоторые из этих культур были местного происхождения, другие, вероятно, были завезены сюда в более далекие времена, быть может, через Тихий океан. Все они были незнакомы европейцам, но иммигранты-европейцы приняли многие из них, сначала покупая их путем бартера или получая их в качестве дани, а затем начали их выращивать сами, или для них их выращивали на их собственных фермах или в усадьбах. Африканские иммигранты-рабы их тоже приняли, потому что зачастую у них не было выбора. Маниок (manihot esculenta) был среди первых таких культур. И сладкая, и горькая его разновидности росли и по сей день растут в Вест-Индии и на северо-востоке Южной Америки. Сладкий маниок варят или пекут и едят как овощ – очень пресный овощ. Горький маниок трут на терке, промывают, давят под прессом и либо делают из нее хлеб, либо жарят как gharri. Открытие способа удалять ядовитый сок из этого корнеплода для первобытных людей, вероятно, было событием первостепенной важности. Васкес де Эспиноса и Овьедо описали этот процесс – медленный и трудоемкий. Испанские колонисты на островах ели хлеб из маниока, когда не могли достать ничего лучшего, и регулярно делали запасы маниока для своих кораблей, потому что он хорошо хранится. Как еда он хуже ямса и еще хуже, чем картофель, но зато дает высокий урожай, не требует много внимания и хорошо растет на бедных и безводных почвах, где мало что еще может расти. По этим причинам это внешне привлекательная культура для примитивного крестьянского хозяйства, особенно там, где хорошей земли мало и где случаются долгие периоды засухи. Как именно маниок попал в Старый Свет – неизвестно; вероятно, это дело рук португальских работорговцев. Он стал главной выращиваемой культурой во многих регионах Западной Африки и основной пищей тамошней бедноты. Становясь все менее популярным в Америках, маниок постепенно расширяет ареал своего возделывания в Старом Свете и, вероятно, является фактором, способствующим распространению эрозии почв.
