Одной из самых любопытных черт дискуссии о правах туземцев была забота о судьбе американских индейцев и абсолютное равнодушие к торговле рабами-неграми. Лас Касаса иногда обвиняют в том, что он предложил заменить африканскими рабами убывающее население племени тайно (араваков) на острове Эспаньола. Для этого обвинения нет фактов; но, действительно, немногие испанцы, настаивавшие на личной свободе индейцев, высказывались о рабстве негров. Было, конечно, юридическое различие. Индейцы были подданными испанского короля и имели право на его защиту. Африканцы были подданными независимых правителей и вождей. Европейцы приезжали в Западную Африку как торговцы, а не как крупные феодалы. Обращение в рабство военнопленных было обычным делом во многих частях мира; в сражениях на Варварийском берегу (средиземноморское побережье Северной Африки от Марокко до Египта. – Пер.), например, пленных регулярно обращали в рабов с обеих противоборствующих сторон и делали гребцами на галерах. Если западноафриканские правители воевали между собой и продавали своих пленников работорговцам, то в этом не было вины короля Испании. Некоторые теоретики советовали работорговцам сначала удостовериться, что война, в которой их живой товар был захвачен, была справедливой войной, при этом признавая, что такое расследование будет трудно осуществить на деле. Другие указывали, что негры сильнее американских индейцев и более приспособлены для выполнения тяжелой работы, или что порабощение – это средство изъятия язычников из-под власти язычников-правителей, передача их хозяевам-христианам и предоставление им шанса на спасение, или опять-таки что некоторые негры – мусульмане и являются законной добычей. Сопровождающие рабство страдания производили слабое впечатление на людей, привычных к внезапной насильственной смерти или смерти от болезни. Торговля велась с разрешения короны и почти не встречала серьезного противодействия ни со стороны миссионеров, ни со стороны правительства.
Тем не менее всегда находились люди, чья совесть всегда была не удовлетворена юридической или антропологической казуистикой. Лас Касас в последние годы жизни осуждал любое рабство. Уже были упомянуты доминиканец Томас де Меркадо и иезуит Алонсо де Сандоваль. Сандоваль подчеркивал, что рабовладельцы на практике ничего не делали для обращения в христианство своих рабов и зачастую обращались с ними с умышленной жестокостью; и что межплеменная война в Западной Африке часто являлась результатом, а не причиной торговли рабами. Книга Сандоваля является примером одной из самых бескомпромиссных книг, которые когда-либо были написаны в осуждение рабства. Время от времени на протяжении XVII в. в официальных кругах высказывались сомнения в законности рабовладения. «Господа XIX» – директора голландской Вест-Индской компании – в нескольких случаях запрашивали мнение теологов по этому вопросу и получали уверения в том, что рабство разрешено в Библии. Португальский Совет по делам заморских территорий с сожалением сообщил в 1673 г., что работорговля в Анголе «до сих пор не освободилась от мук христианской совести». И все же ни один протест против рабства негров в эпоху разведывательных исследовательских экспедиций не увенчался каким-либо практическим результатом. Эта торговля приносила колоссальные барыши; без нее нельзя было обойтись на сахарных плантациях в Бразилии и Вест-Индии; она велась в далеких краях; ее ужасы видели сравнительно немногие европейцы; она получала мало огласки, и о ней мало знали; она снимала часть рабочего бремени с американских индейцев, за которых европейские монархи, по общему признанию, несли ответственность, и переносила его на чуждых им африканцев, за которых они не чувствовали на себе ответственности; и, будучи скорее вопросом торговли, нежели политического и территориального управления, она поднимала меньше неприятных проблем в международном праве.
Международное право, проблемы справедливой войны и законного права на территорию находились в центре всей этой полемики. К началу XVII в. юристам всей Европы стала очевидна необходимость нового подхода к этим проблемам. В XVI в. обсуждение права на территорию в Новом Свете сосредоточилось на вопросе о справедливой войне с примитивными или языческими народами и правилах, которые должны определять отношения между завоевателями и завоеванными. Долго думали, как определить власть испанской короны в Америке по отношению к правам ее туземных жителей. Связанная с этим проблема прав испанской короны по отношению к притязаниям завоевателей-соперников не получила аналогичного внимания. Эта проблема не была безотлагательной. На самом деле у испанцев не было завоевателей-соперников, за исключением португальцев, а колониальные вопросы между Испанией и Португалией были урегулированы без особого труда договорами в 1494 и 1529 гг., а также объединением корон в 1581 г. (до 1640 г.) Помимо территорий, добровольно отданных по договорам, испанская корона заявляла свои права на весь Новый Свет, населенный или ненаселенный. Этой позиции она придерживалась с большим упорством. Во всех официальных делах она основывала свое исключительное право на буллах от 1493 г. Однако, как мы уже видели, многие испанцы и большинство иностранцев считали эти буллы недействительными в том смысле, что они подразумевали дарование гражданской верховной власти. Витория и другие испанцы разрабатывали другие, более сложные теории, которые так или иначе основывали косвенное возложение гражданской власти на поручении папы римского обратить язычников в христианство. Однако, рассматривая папский дар с такой точки зрения, эти теоретики отрицали у короны какое-либо исключительное право на незаселенные или почти незаселенные территории в Америках – на земли, не колонизированные испанцами, на которых не было значительного языческого населения, которое можно было обратить в христианство. Католические правители, не обязательно подразумевая какое-то неуважение к папе или испытывая враждебность к Испании, безусловно, считали себя вправе аннексировать такие регионы, и в рассуждениях Витории не было ничего, что могло помешать им это делать. Некоторые католики за пределами Испании пошли дальше и поставили под сомнение право папы запрещать где-либо католические миссии. Протестанты, разумеется, отвергали всю папскую власть – как духовную, так и мирскую.
Юридические притязания Испании на монополию на колонизацию и торговлю в Америках поэтому вызывали сомнения у некоторых испанцев, а за пределами Испании широко оспаривались. В конце XVI – начале XVII в. растущая сила других морских держав начала делать это более эффективно. Ответ Испании был смелым – из разряда «что у меня есть, тем я и владею» – и поддерживался силой. Отсюда – поиски юристами приморских государств принципов международного поведения в зарубежной торговле и колонизации, которые, не провозглашая простую анархию, отвергали бы притязания папы или императора на наднациональную верховную власть и открывали бы дорогу разнообразным амбициям их соотечественников. Для англичан классическое толкование (одно из многих выдвинутых) выразилось в протесте против того, что англичане были исключены из Нового Света contra jus gentium (лат. вопреки международному праву). Пользование воздухом и морями считалось общим для всего человечества, и испанцам было сказано, что «предписание без владения не поможет», что их притязания будут приняты только там, где они подкреплены реальной колонизацией. Французы в схожих выражениях возразили, что «на землях, которыми король Испании не владеет, французов не следует беспокоить, также не следует мешать их судоходству на морях, и они не согласятся быть лишенными моря или неба». Юридическая позиция этих морских государств была суммирована в выражениях, взвешенных и гуманных, как у Витории, его великим преемником – голландским правоведом Гроцием, который не только в общих выражениях писал о справедливых основаниях для ведения войны и правилах, принятых у цивилизованных народов при ее ведении, но и особенно о праве беспрепятственного прохода везде в открытом море. Шаг за шагом на протяжении XVII в. после военных отступлений Испания оказалась вынужденной отказаться от своих притязаний на власть над обеими Америками. В ряде договоров – Антверпенском 1609 г., Мюнстерском 1648 г., Мадридском 1670 г. и Рисвикском 1697 г. – было признано право других государств торговать и колонизировать незаселенные территории обеих Америк и были признаны конкретные завоевания там. Раздел незанятых частей мира и многих территорий, населенных слабыми или первобытными народами, между группой конкурировавших и зачастую воевавших между собой европейских государств был признан в Европе не только как политический и экономический факт, но и как принятая юридическая система.
