В конце XVI в. большая часть шелка, выгруженного в Акапулько, на мулах отправлялась через Мексику и из Веракруса реэкспортировалась в Испанию – столь настоятелен был в Европе спрос на шелк и столь недостаточны его поставки. Еще большие партии шелка переправлялись вдоль побережья из Акапулько в Перу, так как тихоокеанские ветра мешали прямому плаванию с Филиппин в Перу. В рекордный 1597 г. количество серебряных слитков, отправленных из Акапулько в Манилу, стоимостью 12 миллионов песо, приблизилось к общей стоимости официальной трансатлантической торговли. В XVII в. торговля резко пошла на спад. Шелк, привезенный в Европу столь долгим и сложным путем, не мог конкурировать с растущими объемами шелка из Китая и Персии (Ирана), ввозимыми в Европу голландцами, и приблизительно в 1640 г. его поставки из Мексики в Испанию прекратились. Что касается торговли с Перу, то она никогда не нравилась испанским официальным кругам, потому что она уводила перуанское серебро на голодный до денег Восток и наводняла Перу китайскими товарами, нанося вред рынку тканей из Испании. Производство серебра в Перу тоже стало падать. С 1631 г. торговля между вице-королевствами была запрещена. Транстихоокеанская торговля сократилась до объема, который могла поглотить одна Мексика. Тем не менее галеоны из Манилы продолжали свои опасные, но всегда прибыльные рейсы до конца XVIII в. Манила все это время оставалась местом встречи – на полпути вокруг света – наследников Колумба и Васко да Гамы, победой морского взаимодействия вопреки вероятности.
Следует отметить еще одну попытку открыть путь в Азию через Тихий океан – кругосветное плавание Дрейка 1577–1580 гг. Первоначальные цели этого знаменитого путешествия остались неизвестными. Почти наверняка в них входили поиски Terra Australis, вероятно, нападения на испанские корабли в Тихом океане, торговый визит на Молуккские острова, возможно, поиски входа в северный пролив, соединяющий Тихий океан с Атлантическим океаном. Как и Магеллан, Дрейк вышел в плавание на пяти кораблях, и, как и Магеллану, ему пришлось подавлять бунт в бухте Сан-Хулиан на 49° южной широты. Там он разломал свои корабли, на которых он вез продовольственные припасы, и совершил очень быстрый переход через Магелланов пролив – всего за 16 дней. Затем он исследовал западный берег Огненной Земли (или волны отнесли его туда) и не нашел там никакого континента, а лишь скалистые острова и огромные просторы бурного моря. Возможно, он видел мыс Горн, хотя этот мыс получил название и описание лишь в 1616 г. от Якоба Лемера и Виллема Схаутена. Какие бы ни были намерения Дрейка в отношении Молуккских островов, ветер с Огненной Земли, должно быть, убедил его, что невозможно пересечь Тихий океан с востока на запад на этой широте. Один из его кораблей пошел ко дну недалеко от берега, а другой, отброшенный бурей обратно в Магелланов пролив, в конечном счете, прождав какое-то время в проливе, вернулся в Англию. Дрейк на своей «Золотой лани» пустился в весьма успешный каперский рейд вдоль побережья Чили и Перу. Он плыл на север, вероятно, до побережья Калифорнии
[57], провел там кренгование корабля и поплыл с пассатом через Тихий океан, нашел там Молуккские острова, загрузил корабль пряностями на острове Тернате, а затем последовал по маршруту Элькано в Европу. Как и Элькано, он прибыл на родину на одном корабле, уцелевшем из пяти, но его команда была в хорошем настроении, а на корабле был ценный груз.
Открытие Дрейком широких водных просторов к югу от мыса Горн не имело немедленных практических последствий. Пролив и сейчас достаточно опасен для судоходства; а прохождение мыса Горн для кораблей того времени было еще более трудным. Они шли слишком с подветренной стороны, чтобы благополучно пройти против сильных западных ветров мимо мыса, и были слишком маленькими и имели слишком многочисленные команды, чтобы везти запасы для такого продолжительного плавания. Проход Магелланова пролива все же, по крайней мере, давал возможность убивать и засаливать морских птиц для пропитания команды. Однако грабежи Дрейка кораблей вблизи побережья Перу поколебали уверенность испанцев в своей монополии на навигацию в Тихом океане и, вероятно, помешали им и дальше расширять азиатскую торговлю. Наконец, хотя плавание Дрейка не привело к установлению регулярной торговли Востока с Северной Европой, оно хотя бы выявило, что португальцы – далеко не хозяева на Востоке – очень хорошо защищают колоссально длинные торговые пути и разбросанные там и сям свои базы от завистливых врагов.
Пока Дрейк исследовал юго-западный путь в Азию, Фробишер искал возможный путь на северо-западе. Все северные морские государства в XVI в. делали попытки найти пути в Азию либо в обход Северной Европы, либо через или в обход Северной Америки. Все эти попытки были неудачными, так как не достигли своей главной цели, хотя и имели другие результаты, к которым мы еще вернемся. Однако в 1590-х гг. необходимость установить связь с Востоком стала еще более актуальной. Объединение испанской и португальской корон в 1581 г. (до 1640 г.) привело к тому, что к Португалии протестантские государства стали относиться с такими же ненавистью и страхом, с которыми они к тому времени относились к Испании. Португалия была потенциальным врагом в Европе и потенциальной жертвой за ее пределами. Начало войны сняло дипломатические препятствия к открытой политике расчленения или, по крайней мере, вторжения и грабежа. События в экономике указывали в этом же направлении. Восстание в Нидерландах вмешалось в торговлю между Португалией и Антверпеном и прервало поставки пряностей, оптовыми торговцами которых в Северной Европе были голландцы. Корабли английской Левантийской компании, которые привозили значительное количество восточных товаров из сирийских портов по договору, заключенному с султаном Османской империи в 1579 г., теперь обнаружили, что их проход через Гибралтарский пролив оспаривают испанские и португальские военные парусные корабли. И с политической, и экономической точек зрения настал момент для покушения на торговлю с Ост-Индией на пути, который использовали португальцы, или каком-то его варианте, нежели посредством какого-то сомнительного и опасного плавания через Арктику.
Королева Елизавета дала свое согласие на прямое вмешательство в торговлю с Индией в обход мыса Доброй Надежды в 1591 г. Экспедиция Реймонда и Ланкастера в том же году была дорогостоящим экспериментом: она лишилась двух из трех кораблей. Третий достиг Малакки и Цейлона и возвратился в Англию после многих препон с грузом перца, но лишь с двадцатью пятью выжившими членами команды. Молниеносных налетов с последующим отходом такого типа, которые принесли значительный успех в скрытой торговле с Вест-Индией, было недостаточно, чтобы захватить торговлю на Востоке; нужна была постоянная организация с достаточным капиталом. В 1600 г. английская Ост-Индская компания получила свои привилегии и в 1601 г. совершила свое первое плавание под командованием Ланкастера. Это предприятие имело большой успех. Ланкастер закупил большой груз перца в Бантаме, а по пути захватил португальскую каракку. Однако эта компания была очень скромным коммерческим предприятием с отдельным акционерным капиталом для каждого плавания. Тем временем голландцы приступили к более последовательному захвату восточной торговли с гораздо большим размахом. С 1595 г. ряд частных компаний отправляли свои торговые экспедиции. В 1602 г., чтобы избежать конкуренции между этими группами и создать покупательскую монополию, а также дать козырь голландским капитанам при общении с местными правителями и при борьбе с португальцами, Генеральные штаты, в свою очередь, объединили своих восточных торговцев в один огромный национальный концерн – Голландскую Ост-Индскую компанию.
