Если это не река Святого Лаврентия, то тогда, быть может, он находится дальше на север – для мореплавателей и географов-теоретиков, которые по привычке использовали глобус, казалось очевидным, что должен существовать более прямой путь в Китай через Арктику, чем вокруг мыса Доброй Надежды. На большинстве карт XVI в. Арктика изображена как открытое море с большими, но далеко отстоящими друг от друга островами. Тогда мало было известно об огромной протяженности северного ледникового покрова. Моряки утверждали, что тропики оказались судоходными вопреки всем ожиданиям; так почему не Арктика? Немалое число плаваний было спланировано в Англии и профинансировано специальными синдикатами во второй половине XVI в., чтобы искать пути либо на Северо-Запад, либо на Северо-Восток. Из двух вариантов первый имел более весомую поддержку в лице и древних, и современных им географов. Убедительное произведение Хамфри Гилберта Discourse на эту тему представляет впечатляющий список авторитетных источников. Реальные поиски, которые начались с первого плавания (в 1577 и 1578 гг.) Фробишера в 1576 г., были еще одной историей о героизме, недостижении главной цели и позднее об успешных результатах в неожиданных направлениях. Фробишер утверждал, что нашел пролив, но на самом деле это был глубокий фьорд, теперь известный как залив Фробишера. Он также нашел множество часто стоящих массивных черных скал, которые он и его спутники сочли золотоносными. Фробишер совершил еще два плавания в этот же регион, и его третья экспедиция, как и третья экспедиция Картье, должна была создать колонию, однако колония не была основана, пролив не был найден, а золота в «руде» из скал не оказалось.
Работу Фробишера продолжил (ей не препятствовали открытие золотой руды или планы колонизации) Джон Девис – сосед и знакомый Гилбертов, совершивший свои исследовательские плавания по лицензии, выданной Адриану Гилберту. Его внимание было сосредоточено главным образом на море, которое отделяет Гренландию от Северо-Американского архипелага. Девис был одним из самых выдающихся моряков своего времени, великим экспериментатором и создателем инструментов, автором одного из лучших и оригинальных пособий по практической навигации XVI в. «Секреты моряка». Он таюке написал книгу о плавании на Северо-Запад – «Гидрографическое описание мира», и его влияние можно увидеть в «новой карте» Хаклюйта и на прекрасных глобусах Молиньё. Создание английской школы мореходов было в основном результатом интереса к северо-западному пути на Восток, и Девис во многом определил ее характер. Он сильно расширил знания об арктических морях и получил известность как искатель пути на Восток в направлении, где, если бы не льды, его можно было бы найти. Следующим по времени был Генри Гудзон, который в 1609 г., совершая плавание по поручению правительства Нидерландов, исследовал реку, которая носит его имя. Во время своего последнего плавания в 1610 г. он проник в Гудзонов пролив. Сам пролив не был новым открытием – и Фробишер, и Девис отмечали вход в него, – но Гудзон был первым, кто проплыл его и попал в огромный залив за его пределами. Он был избавлен от разочарования узнать позднее, что это пролив в Тихий океан, потому что его команда, пережив тяготы зимовки на берегу залива, взбунтовалась и отправила Гудзона в небольшой лодке в море на произвол судьбы умирать от холода и голода. Бунтовщики с трудом добрались до Англии и распространили свою версию своих приключений, из которой все сделали вывод, что Гудзону сопутствовал успех в его поисках. В 1612 г. люди, которые финансировали его плавание, создали «Компанию лондонских купцов, отыскавших Северо-Западный проход» и в таком качестве снарядили несколько экспедиций, чтобы завершить работу Гудзона и открыть торговлю через южные моря. На протяжении последующих 20 лет капитаны, нанятые компанией, занимались бесплодными – или казавшимися бесплодными – исследованиями берегов Гудзонова залива и моря Баффина. Все эти люди – Байлот, Баффин, Баттон, Фокс, Джеймс – увековечены в названиях мысов, заливов и островов в арктической Америке. Помимо прироста географических знаний, главным практическим результатом их работы было открытие в Гудзоновом проливе и Гудзоновом заливе «черного хода» к богатейшему в мире региону, производящему меха, который в других обстоятельствах был бы монополизирован французами. В конце XVII в. этот огромный и пустынный арктический залив станет местом авантюрной и выгодной торговли, а также горячо оспариваемым международным водным путем.
Поисками Северо-Западного прохода, за исключением Картье, занимались в основном англичане, соответствующими поисками на Северо-Востоке на более поздних этапах – голландцы и датчане, но они были инициированы английской компанией, и англичане сыграли в них значительную роль. Первым главой «Компании купцов-предпринимателей для открытия стран, земель, островов, государств и владений, неведомых и доселе морским путем не посещаемых» был старый Себастьян Кабот, который, хотя и родился в Англии, когда-то был «главным лоцманом» в Испании и остался живым связующим звеном между морской эпохой Возрождения Средиземноморья и моряками эпохи королевы Елизаветы. Кабот жил памятью о достижениях его отца. После своих собственных разочарований в плаваниях на Северо-Запад и к Ла-Плате, в преклонных годах он был полон решимости увидеть исследования на Северо-Востоке. В 1553 г. компания отправила флотилию из трех кораблей под командованием Хью Уиллоуби с ясно выраженным намерением плыть в Китай северо-восточным путем. Стоит привести названия кораблей за их доблестный, хоть и неуместный оптимизм: Вопа Speranza, Bona Confidenza и Edward Bonaventura. Вблизи Лофотенских островов шторм раскидал корабли. Два из них, включая флагманский корабль Уиллоуби, зашли в узкий морской залив где-то вблизи мыса Нордкап
[61]. Там корабли оказались скованы льдом, и их команды умерли от холода. Однако Edward Ричарда Ченслора (штурман Стивен Барроу) вошел в Белое море и достиг Архангельска. Там Ченслор впервые узнал о могуществе и богатстве русского царя Ивана IV Грозного, и после препирательств с местными жителями он и некоторые его офицеры отправились в удивительное путешествие на санях, запряженных лошадьми, зимой из Архангельска в Москву (по пути встретив гонца, передавшего царское приглашение).
Россия в то время была почти полностью изолирована от других цивилизованных стран. Она была окружена кочевыми народами с юга и востока, у нее не было никакого сообщения с агрессивной католической Польшей на западе, а ее единственное морское побережье на севере было покрыто льдом большую часть года
[62]. В этой изоляции Иван Грозный и его предшественники Василий III и Иван III в значительной степени добились порядка и национального единства на территории всей Великой России. В его царстве были свои собственные каналы снабжения восточными товарами по большим рекам, которые впадают в Черное и Каспийское моря, но его единственная связь с Европой осуществлялась посредством кораблей Северной Немецкой Ганзы. Так уж случилось, что отношения с ганзейскими городами были разорваны по политическим причинам незадолго до прибытия Ченслора, и Москва страдала от последовавшей за этим нехватки импортируемых промышленных товаров, особенно шерстяных тканей и, больше всего, оружия разных видов. Англия производила многие товары и была постоянным рынком для мехов, пеньки, меда и много другого, которые производила Россия. По этим причинам английские путешественники были вдвойне желанными гостями как цивилизованные иностранцы и купцы. Ченслор, который был как опытным дипломатом, так и прекрасным моряком, был принят с пугающим царским гостеприимством. Его визит привел к началу торговли и длинной цепочке обменов дипломатами, дойдя даже до осторожных предложений союза между государствами и брака между монархами. (Ченслор утонул на обратном пути у берегов в Шотландии, но сопровождавший его царский посол Непея выплыл после кораблекрушения и добился в Лондоне таких же льгот для русских, какие англичане получили в Москве.)
