А начальник имперского ополчения Аспар, его сыновья и вся его семья придерживались еретических взглядов, и это было хорошо известно жителям столицы. Что станет с православной верой, если снова арианин сядет на императорский трон и начнет преследовать православных, как раньше делали Констант и Валент? Но монахи были начеку.
Один из них, известный всем своими добродетелями и чудесами Маркелл, «святейший архимандрит» монастыря Неусыпающих, уже был знаком (если верить автору его жития) с жестокостью этой могущественной семьи. Ардабуриус, старший из сыновей Аспара, был в одинаковой степени жесток и могуществен. Спасаясь от его гнева, один горожанин по имени Иоанн укрылся в келье Маркелла, словно в неприступном укреплении. Ардабуриус узнал об этом, потребовал выдать этого человека, но не имел успеха. Тогда он перешел сначала к угрозам, а потом к насилию: он послал солдат осадить монастырь. Ночью они начали демонстрировать свои воинственные намерения; монахи, дрожа от страха, пришли к святому архимандриту и стали умолять его, чтобы он не предпочитал постороннего человека своим духовным сыновьям. Неужели он позволит разрушить до основания свой монастырь и свою церковь? Всю ночь солдаты продолжали свои угрозы, а монахи свои жалобы. Но доблестный настоятель не дрогнул и сказал, что скорее готов вынести любые страдания, чем выдать просителя. Его милосердие получило величайшую награду. На рассвете солдаты набрались решимости и попытались пойти на штурм, но вдруг на вершине монастыря появилась небесная сила, окруженная ослепительным светом, и стала метать в осаждающих горящие стрелы. Солдаты не могли сопротивляться им, не были в состоянии даже выдерживать их вид и потому опустили оружие, простерлись на земле и стали молить Бога о милосердии. Увидев это, монахи, находившиеся внутри, начали петь гимны; биограф наивно пишет, что они не ожидали того чуда, счастливыми свидетелями которого были.
Если удалить из рассказа чудеса, о которых с таким наслаждением писал автор, то святой настоятель Неусыпающих показан в нем как бесстрашный защитник угнетенного. Боязнь самой жестокой кары со стороны могущественной семьи Аспара не смогла охладить его пылкое милосердие. С не меньшим великодушием и усердием он защищал ортодоксальную веру. Узнав, что Патрикий, второй сын Аспара, провозглашен цезарем, почтенный архимандрит, как истинный ученик святого Василия, одного из самых грозных противников арианства, явился на Ипподром во главе огромной толпы протестовать против этого выбора и требовать православного цезаря. Именно Маркелл вел эту толпу, возбуждал в тех, кто шел за ним, мужество, призывал их доблестно бороться за Христа; это он от имени всех взял слово в присутствии императора и отважно потребовал, чтобы сын Аспара объявил, что исповедует истинную веру, или был лишен прав на императорский сан. Лев успокоил собравшихся торжественным заявлением, что Патрикий был избран лишь после того, как отрекся от своих прежних ошибок. В следующем, 470 году Аспар и его сыновья были убиты под предлогом, что готовили заговор против императора.
Кроме того, этот император любил советоваться с самыми знаменитыми из монахов. Он писал знаменитому столпнику Симеону, монаху Варду, Иакову Чудотворцу и святому Авксентию относительно религиозных вопросов, волновавших империю в его правление, и, в частности, об авторитете Халкидонского собора. Все они ответили, что полностью согласны со всеми постановлениями этого святого собрания. Он особенно уважал монаха Даниила, который у самых ворот столицы подражал поразительной жизни Симеона. Как некогда Илия вместе со своим плащом завещал свой дух пророчества Елисею, так антиохийский Столпник, кажется, передал константинопольскому столпнику в наследство вместе со своим монашеским клобуком свои аскетические добродетели, дар творить чудеса и восхищение стремившейся к нему толпы.
Император и члены императорской семьи относились к нему с глубоким почтением и много раз посещали его. Лев за свой счет построил для него новую колонну и считал, что долгожданный сын у него родился благодаря молитвам этого святого.
Император Зенон тоже посетил Даниила, и столпник предсказал императору, что тот скоро будет должен бежать от узурпатора Василиска, будет жить в печали, в изгнании, но потом вернется на свой престол.
Даже Василиск во время своей борьбы с православной партией не побоялся просить благочестивого столпника, чтобы тот помог ему своими молитвами против своего епископа Акакия. В это время волнения среди православных жителей столицы достигли наивысшей силы. Дело в том, что новый император, во всем верный взглядам монофизитов, восстановил на престолах патриархов Александрии и Антиохии еретиков Тимофея Элура и Петра Сукновальщика, которых раньше сместил Лев Первый. Затем по настоянию Тимофея он в 476 году обнародовал указ под названием «Энциклика», направленный против письма святого папы Льва Флавиану и против Халкидонского собора, и пожелал, чтобы все епископы подписали этот указ. Сразу же нашлись пятьсот епископов, которые поставили свои подписи под императорским указом и объявили это евтихианское постановление «божественным и апостольским».
Константинопольский патриарх Акакий, который больше жаждал милости императора, чем заботился о чистоте веры, был склонен подчиниться воле Василиска и дал обещание торжественно обнародовать «Энциклику», но тут народ и монахи, проявив решимость, напомнили ему о его долге, и в конце концов патриарх даже публично объявил себя защитником находившегося в опасности православия. Однако в душе Акакия не было огня, не было того воодушевления, которое вело вперед таких, как Василий, Афанасий, Златоуст и Кирилл, и он чувствовал, что не способен руководить теми, кто сопротивлялся претензиям императора быть учителем веры. Посоветовавшись с теми епископами, которые находись тогда в столице, он направил посланца к Даниилу Столпнику передать тому на словах, что только слово Даниила может защитить истину от кощунственной ереси и только Даниил может повести в бой те, кто будет сражаться за Христа и церковь. Святой столпник долго сопротивлялся; мольбы и слезы епископов не убеждали его покинуть ту колонну, на которой дождь, ветры и холод заставляли его тело терпеть ужасные муки, становившиеся невыразимыми радостями для его души аскета. В одну из зим ветры были так сильны, что сорвали с него одежду, и он весь был покрыт снегом и льдом. Во время этих колебаний, голос с небес приказал ему спуститься; Даниил сразу же повиновался ему и отправился в столицу. В пути он совершал чудеса, и это значило, что Бог явным образом высказался в пользу веры знаменитого столпника, даровав ему способности чудотворца. Толпа народа спешила вслед за ним, раз за разом приветствуя столпника радостными возгласами. Во главе этой процессии Даниил направился во дворец Хебдомон, где тогда находился Василиск, но приближенные не дали столпнику дойти до императора. Тогда Даниил «отряхнул со своих ног прах этого дома» и ушел, перед этим предсказав, что владыка империи скоро будет свергнут. Император вскоре испугался, что с ним может случиться несчастье из-за такого презрения к столь почитаемому человеку, и несколько раз отправлял к Даниилу посланцев с просьбами вернуться во дворец. Но святой был непреклонен, и императору пришлось самому прийти к Даниилу, упасть к его ногам и просить его о прощении. Столпник ответил ему: «Ваше смирение – лишь притворство и уловка, оно плохо скрывает вашу тиранию и вашу жестокость. Но око Бога видит все ваши преступления, и вы скоро узнаете, что Его рука низвергает могущественных». Лишь тогда император, боявшийся народного восстания, к тому же испуганный мощнейшим пожаром, уничтожившим великую библиотеку, и еще сильнее – новостью, что Зенон ведет войска на Византию, отменил свою «Энциклику» «Контрэнцикликой», в которой были осуждены Несторий, Евтихий и с ними все их сторонники, и стал демонстрировать свою приверженность православию, стараясь этим вернуть себе доверие патриарха, народа и монахов. Но его вера не была искренней, и предсказание Даниила исполнилось до конца: Зенон снова стал хозяином Константинополя и приговорил своего несчастного соперника к смерти от голода.
