Совет был новым и хорошим, и он был исполнен. Простившись друг с другом в последний раз, монахи, пришедшие в горы, разошлись во все стороны в поисках самых надежных убежищ. Биограф добавляет, что они не боялись мученичества, но опасались хитростей тирана и собственной неопытности; они были как золото, еще не испытанное в горниле.
Похоже, что столичные монахи больше всех спешили последовать совету святого Стефана. Одни из них уплыли на кораблях в сторону Понта Эвксинского, другие на Кипр, некоторые отправились в Рим. Византийцы больше не видели монашеских ряс, словно все монахи были уведены в плен; на самом же деле они покинули свои монастыри и стали иностранцами.
А тем, которые остались или были внезапно схвачены в своих убежищах Константином Копронимом, пришлось вынести жесточайшие пытки. Монах-затворник Петр Каливит, живший в квартале Влахерны, был забит насмерть бычьими жилами в присутствии самого императора. Иоанн, настоятель монастыря в Монагрии, который отказался топтать ногами образы Христа и Богоматери, был посажен в мешок и брошен в море. Священнику по имени Феоктерист из монастыря Пелеситес возле Эфеса бороду намазали смолой и сожгли, а нос отрезали. Еще тридцать восемь монахов подверглись такой же пытке, затем их загнали в тесную парильню старой бани и раздавили обломками скал, которые сбрасывали на них с горы.
Всюду, где обнаруживали монахов, их мучили самыми жестокими пытками. Множество церквей были осквернены, монастыри разрушены, сожжены или превращены в казармы. Было запрещено принимать послушников и надевать черную монашескую рясу. Любого, у кого был родственник, друг или сосед, виновный в том, что носил эту одежду, жестоко бичевали, а потом отправляли в изгнание. Все, кто имел врагов, доносили на них, слуги обвиняли своих хозяев, и это разорение было хуже, чем в злополучные дни Юлиана и Валента.
В своей ярости против поклонения иконам император дошел до того, что обязал всех своих подданных дать клятву, что они с этих пор не станут поклоняться никакой иконе и будут неутомимо преследовать всех монахов. От жестокости императора пострадали даже святые мощи: останки святой Евфимии Халкидонской, так почитаемые византийцами, были вынесены из своей церкви и брошены в море.
Святой Стефан с горы Святого Авксентия не мог ждать пощады. Император убедил себя, что, если этот монах, имевший такое большое влияние на всех остальных, одобрит решения синода 754 года, сопротивлению монахов скоро настанет конец. Поэтому он прислал ему фиников, инжира и других плодов, которыми обычно питались аскеты. Посланец, который нес эти подарки, должен был также сказать Стефану: «Наши благочестивые православные императоры, Константин и Лев, очень доброжелательно относятся к вам, ваше благочестие. Они велят вам подписаться под решением нашего православного собора». Святой ответил на это: «Решения вашего фальшивого собора содержат в себе еретическое учение, я под ними не подпишусь. Кроме того, я охотно умру за почитание икон и не питаю никакой любви к императору-еретику, который смеет их осуждать. – И добавил: – Пусть вся моя кровь будет пролита за образ Христа!»
Это благородное желание вскоре было исполнено. Константин, разгневанный неудачей своей попытки, уже обдумывал жестокие планы мести. Патрикий Каллист, которому он поручил это дело, умный и хитрый человек, к тому же мастер говорить, придумал, чтобы погубить святого, целый гнусный сюжет для романа. Он сумел нанять за деньги двух лжесвидетелей, которые обвинили Стефана в любовной связи с монахиней из другого монастыря в тех же горах. Обвиняемую, Анну, умоляли признаться в проступке, который они хотели, чтобы она совершила, а в случае отказа угрожали ей жесточайшими пытками. Император приказал привезти ее в Константинополь и выпороть розгами в присутствии толпы. Эта жестокость была бесполезной: он не добился ни одного слова, которое опорочило бы добродетельного святого монаха. Государю пришлось искать другой способ погубить своего противника.
Читатель уже знает, что Константин запретил монастырям принимать послушников. Но однажды они позвал к себе одного из подростков, состоявших при его дворе, и спросил: «Георгий, насколько ты любишь меня?» – «Безгранично, государь, так, что невозможно оценить». – «А пошел бы ты добровольно на смерть из любви ко мне?» В ответ Георгий поклонился ему до земли, сложив руки на груди, и поклялся, что с радостью готов умереть. «Вот новый Исаак! Но я не прошу тебя ни умереть, ни даже пожертвовать одной из частей твоего тела. Я лишь прошу тебя пойти на гору Авксентия и убедить того негодяя, который живет на ней, чтобы он принял тебя в ученики. Если у тебя это получится, вернись сюда как можно скорей».
Так милосердному святому ловко устроили западню. Обнаружит ли он ее и сможет ли не попасть в нее?
Сообщник императора пришел на гору, целый день прятался там в лесу, а примерно в середине ночи подошел к воротам монастыря и принялся плакать и кричать: «Христиане, кто здесь живет! Кто бы вы ни были, откройте мне, чтобы я не достался в добычу хищным зверям или не упал в пропасть!» Ему открыли дверь, он вошел. По его одежде и бритому лицу Стефан сразу понял, что юноша был императорским придворным. «Вы действительно из императорского дворца?» – спросил он. «К сожалению, да, отец мой. Из-за злобы этого нечестивого императора мы вынуждены следовать ошибкам евреев, а это большая опасность для наших душ. Вот почему я с большим трудом бежал из этого ненавистного места, и рука Бога указывала мне путь! Почтенный отец! Не прогоняйте меня из вашего спасительного сообщества и дайте мне возможность получить от вас ангельскую одежду!» Благочестивый аскет вначале ответил: «Этого я не могу: будет слишком опасно, если тиран узнает об этом». Но Георгий настойчиво повторял свою просьбу, и в конце концов аскет уступил. Через три дня Георгий принял постриг и получил монашескую одежду. Еще через три дня он вернулся в императорский дворец. Император, чье желание исполнилось, поспешил как можно скорее отправить на гору Святого Авксентия большое войско. Солдаты разогнали учеников Стефана, сожгли монастырь и церковь, а святого отшельника хлестали бичом, скатывали в пропасти, били колючими ветками, оскорбляли, плевали ему в лицо. Вначале его держали в заключении в монастыре Филиппика возле Хрисополя; туда к нему приходили многие епископы-иконоборцы и пытались одержать победу над его стойкостью. Потом он был сослан на остров Проконнес, где вскоре собрались под его руководством почти все (кроме двух) монахи с горы Святого Авксентия. По словам его биографа, описание чудес, которые Стефан совершил тогда, заполнило бы целый том, а исцеления, которые он совершил, призывая на помощь иконы, были такими поразительными, что слух о них дошел до ушей императора.
Обвиненный государем в том, что учит народ почитанию икон, святой Стефан был привезен в Константинополь, где на него надели цепи и путы и бросили его в тюрьму. Он несколько раз беседовал с Константином; оба говорили грубо и резко, и эти беседы не улучшили их отношения. Стефана отвели в Преторий, и там он встретил не меньше 392 монахов из разных местностей, оказавшихся в заключении за нежелание подписаться под законом, направленным против святых икон. Некоторым из этих заключенных выкололи глаза, другим отрезали нос, кисти рук или уши, нескольким вырвали волосы, еще нескольким сожгли бороду, намазав ее смолой. Все эти мужественные борцы приняли Стефана как посланца Неба, как наставника, которому поручено научить их спасению души. Под его руководством Преторий стал монастырем, и все там делалось согласно монашескому уставу. Они побуждали друг друга к терпению, рассказывали друг другу как примеры истории монахов, отличившихся своей доблестью во время преследований, больше прежнего каялись и умерщвляли свою плоть в ожидании близкой борьбы, и все же, по словам биографа, Стефан среди этих мучеников веры был печален и недоволен собой оттого, что он единственный не перенес никакой телесной пытки и не лишился ни одной части тела ради общего дела. Похоже, что император и в самом деле отсрочивал применение кровавых мер до последней возможности. Он воображал, что преодолеет сопротивление святого, что легко одержит победу над Стефаном, раз взял его в плен. Поэтому, когда Стефану был вынесен смертный приговор, Константин захотел сломить его неукротимую энергию. «Идите в Преторий, – сказал он двоим из своих людей, – и от моего имени объявите Стефану с горы Авксентия: „Ты видишь, как я забочусь о тебе: я вырвал тебя у смерти, я дал тебе жить до этого дня, чтобы ты в свои последние минуты согласился сделать то, что так дорого для меня. Если вам удастся убедить его вашим красноречием, будет хорошо. Если нет, бейте его по спине и лицу столько раз, чтобы он умер от ударов“». Два императорских посланца вместо того, чтобы переубедить святого монаха, сами были им обращены в православие и вернулись, не выполнив поручение. Но на следующий день, 28 октября 767 года, отряд телохранителей ворвался в тюрьму; они вывели святого на улицу, и там он был убит камнями и палками. Примерно через сорок лет после его смерти дьякон Стефан описал его жизнь, взяв за основу свидетельства, которые получил из первых уст от родственников, друзей, союзников, соратников и учеников святого, а также от тех сторонников Константина Копронима, которые были еще живы в то время.
