Потом, перейдя в наступление, святой Григорий высмеивает болезненную страсть Юлиана непрерывно цитировать и хвалить античных философов, и доказывает, что философы-христиане гораздо многочисленней и добродетельней, чем эти так называемые мудрецы античности. „Наши христианские философы, – писал он, – не изящны по форме, но они не считают, как написал один из ваших поэтов, что в повествовании мудрость мало значит и что поэтому истинная набожность заключается в том, каким словами оно изложено. Однако они побеждают ваших практической мудростью и лучшей наукой о жизни“».
Закон Юлиана, направленный против преподавателей-христиан, не пережил своего автора. Из его образовательных реформ поле его смерти уцелела лишь одна: с этих пор для всей территории империи избранных преподавателей должен был утверждать император.
Через несколько лет, в 425 году, Феодор Второй сделал последний шаг вперед по этому пути, основав то, что можно назвать Константинопольским университетом. Преподавателей было тридцать один человек, из них три латинских ритора и десять латинских грамматиков, пять греческих риторов и десять греческих грамматиков, один философ и два юрисконсульта. Этот же закон запрещал университетским преподавателям проводить какие-либо занятия за пределами Капитолия, а другим преподавателям запрещал открывать любые публичные школы, а позволял в дальнейшем преподавать только в семьях. Но если эти семейные наставники появлялись в сопровождении своих учеников за пределами домов, где преподавали, или собирали учеников в отдельном доме, таких учителей ждали самые суровые наказания и изгнание из города.
И все же была еще одна общественная школа – Академия двенадцати преподавателей. Она находилась рядом с библиотекой и была под управлением «вселенского преподавателя». В ней бесплатно обучали священной и мирской литературе. Ее преподаватели были монахами. По свидетельству некоторых летописцев, библиотека и эти ученые-монахи были вместе сожжены при Льве Исаврянине, когда иконоборцы преследовали своих противников
В этих школах преподавали все гуманитарные отрасли знания. Читатель уже знает, что святой Василий приезжал туда совершенствоваться в науке у софистов и философов; а святой Григорий Назианзин среди наук, которые были в почете у современной ему молодежи, упоминает риторику, историю, грамматику, логику, философию нравственную и умозрительную. В остальном, как может судить читатель, набор изучаемых дисциплин на Востоке был такой же, как на Западе. Именно так юноша Максим, будущий настоятель Хрисопольского монастыря, изучил в константинопольских школах все науки – грамматику, риторику, философию и весь обычный круг гуманитарных наук.
Святой Иоанн Дамаскин, монах лавры Святого Саввы в Иерусалиме, благодаря своим сочинениям имевший, должно быть, большое влияние на ученые занятия монахов всего Востока, схожее с влиянием святого Фомы Аквинского на Западе, имел наставником монаха Косьму Старого. От него Иоанн научился риторике, диалектике, арифметике, геометрии, музыке, астрономии и богословию. В философии он углубленно изучал в основном системы Аристотеля и Платона. Такое образование Иоанна Дамаскина позволяет понять, каким образом философские знания и особенно диалектика всегда очень заботливо насаждались и развивались в греческой церкви и как получилось, что два главных представителя греческой философии, Платон и Аристотель, имели огромное влияние на развитие науки. Диалектика, которую святой Василий называет крепостной стеной для догматов церкви, всегда преподавалась по Аристотелю в школах, где учились главным образом по «Введению» Порфирия и комментариям Аммония. Именно изучение Аристотеля Иоанн Дамаскин в своем великом труде «Источник знания» советует в качестве введения в богословие, и с помощью Порфирия и Аммония он очень подробно излагает труды Аристотеля для применения в школах. Его книга, иногда сокращенная, как было у многих преподавателей, иногда обогащенная новыми разработками и новыми примерами в соответствии с нуждами учеников, была размножена в огромном количестве рукописей. Из-за большого авторитета, который Аристотель имел у потомство, труды этого ученого не остались литературой только для монофизитов; их стали изучать и православные, и они стали господствующей дисциплиной в школах Востока.
Иоанн Дамаскин дал такое определение философии: «Знание природы живых существ, божественного и человеческого, видимого и невидимого». Он считал, что философия – это любовь к мудрости и размышлению, искусство искусств и науку наук. Как Алкуин, он делил философию на умозрительную и практическую. Первая из них включала в себя богословие, психологию и математику, вторая – этику, экономику и политику. К математическим наукам он относит все четыре отрасли квадривиума (арифметику, геометрию, астрономию и музыку. – Пер.). Логика для него – скорее не часть философии, а ее орудие.
Часто выделяли еще и третью часть философии – диалектическую философию. Немного позже все эти философские теории Порфирия, Аммония и Иоанна Дамаскина с блеском преподавал Фотий.
Биограф Феодора Студита оставил нам ценнейшие сведения о системе образования в Константинополе середины VIII века. После подготовительного обучения, начатого в возрасте семи лет, Феодор изучил грамматику, риторику и философию. С этих пор он был отличным поэтом. В философии он старался, как учил святой Василий, быть как пчела, то есть брать лучшее у каждого философа и со всем усердием, на которое был способен, изучал каждую из трех частей философии – этическую, догматическую или теоретическую и диалектическую.
Кроме того, он очень старательно изучал и читал Священное Писание и не только знал прямое, простое значение священных текстов, но и пытался проникнуть в их скрытый смысл. Он охотно читал жития святых и со всем возможным усердием следовал их примеру. Целью всех этих трудов для него было не блистать в первом ряду своих ровесников, а приобрести знания, способные противостоять тонкостям ереси и успешно опровергать заблуждения. В сочинениях Отцов, читая их, он искал знания о догматах веры и объяснение Священного Писания. Так до поступления в монастырь, но под руководством учителей-монахов он уже готовился путем напряженной учебы к выполнению своей будущей задачи. Защита ортодоксальной истины устным и письменным словом всегда была одной из главных забот доблестного игумена Студийского монастыря. Эта забота видна в одном из его писем к его ученику Навкрату. «Я хочу похвалить, – пишет он, – силу Ваших речей, я одобряю Ваш стиль, который, на мой взгляд, становится лучше; Вы подняли бы его красоту до высшей степени, если бы смогли прочитать схолии (так назывались короткие примечания на полях текста или между его строк. – Пер.) к грамматике.
Ведь нужно, чтобы искусство и практика слова были знакомы тому, кто защищает истинное учение и желает бороться против еретиков. Еретики хвалятся, что достигают больших результатов благодаря своей учености, которая позволяет им околдовывать любопытный слух. Значит, сторонники ортодоксальных взглядов обязательно должны не пренебрегать силой красноречия и разворачивать боевые орудия противника в его сторону. Так укрепите себя в этом отношении – вот мое сильнейшее желание».
Чтобы достичь этой цели, Феодор основал в своем монастыре настоящую образцовую школу, где преподавали не только правила монашеской жизни, но и гуманитарные науки – грамматику, философию и богословие, то есть изучение догматов Отцов Церкви. В этом учении монахи приобретали живость ума, необходимую для опровержения тонкостей еретических взглядов с помощью силлогических рассуждений. Это был настоящий плодовитый питомник, богатый всеми приемлемыми видами растений, и в нем можно было увидеть прекрасные плоды – все виды науки.
