А потом у меня возникла идея.
* * *
Сорок восемь часов – это ничтожно малый срок, чтобы предотвратить трагедию, подкравшуюся так близко, что спиной ощущаешь ее обжигающее дыхание. Но мое тело стало надежным союзником – после тренировки я не чувствовала себя разбитой, а наоборот, успокоилась. Можно сказать, мне повезло, потому что ключи от нашей рабочей комнаты в универе нужно было сдать только через неделю. Здесь меня никто не трогал, потому что факультет уже опустел. Без творческого беспорядка, который во время семестра вносил жизнь в эти стены, комната выглядела пустой, даже голой. На пробковых досках ничего не висело, на доске не было надписей, а письменные столы казались такими покинутыми, будто за ними никогда никто не работал.
Я закрыла дверь, бросила сумку на диван и машинально села за письменный стол. Достала ноутбук, вытащила из тубуса чертежи, закрепила на доске наброски. Если я хочу получить хотя бы малейший шанс, что этот план сработает, нельзя терять ни секунды.
Дрожь в моих руках постепенно унималась, пока я переносила свои хаотичные мысли на бумагу. Я работала сосредоточенно, ничего не ела, не пила, я запретила себе все мысли и чувства. Это было невероятно сложно, потому что я то и дело сбивалась с намеченного курса и в голове появлялось мертвенно-бледное лицо Эммета. Бесконечная боль и разочарование в его глазах.
Я отобрала у него все. Дом, честь и достоинство. Мало того что жилище его семьи снесут, так еще Эммет своими руками нарисовал эскизы роскошных зданий, которые построят на этом месте. И все по моей вине. Я впервые осмелилась вновь впустить в свою жизнь нового человека, а потом разрушила все, что ему дорого. Я вытерла слезы и достала толстые папки, в которых хранились самые первые чертежи Эммета. Это единственные верные планы, и мне все равно, что папа против. Когда я начала изучать чертежи, мне в руку упал стикер.
Я прочла то, что на нем написано, и на глаза вновь навернулись слезы. Но, возможно, все будет хорошо. Почерк Эммета, а рядом маленькое солнышко.
Возможно, все будет хорошо. Возможно. В любом случае сейчас все в моих руках. Я нежно провела по стикеру кончиками пальцев, а потом приклеила его на ноутбук.
Университет я покинула только на следующее утро лишь для того, чтобы ненадолго съездить домой, принять душ и что-то поесть. Затем я вернулась и принялась за дело. От телефонных звонков у меня горели уши, в разговорах я вовсю использовала свою фамилию – я делала это впервые и по единственному достойному поводу. Я писала, делала наброски и разрабатывала 3D-визуализацию. Я работала до самой ночи, до тех пор, пока глаза не начали слипаться. В четыре часа утра я заснула за рабочим столом, и мне оставалось лишь молиться, чтобы мой план сработал.
* * *
– Эмбер, при всем уважении, но как ты себе это представляешь? – Папин взгляд метался между чертежами, которые я перед ним разложила, и моим лицом. – Нельзя за два часа до презентации менять планы!
– Папа, я знаю, что это непрофессионально, но это очень, очень важно!
Он задумчиво почесал лоб.
– Не нужно было тебе рассказывать, – пробормотал папа, и я тут же напряглась. – Эмбер, послушай. Мне ужасно жаль Эммета и его семью, но мы, архитекторы, просто подрядчики, выполняющие пожелания заказчика. Я очень хотел бы тебе помочь, но тут у меня связаны руки.
– Папа, – взмолилась я, уже понимая, что проиграла. Проиграла в игре, в которой у меня изначально не было шанса выиграть. Только не у меня. Только не в этом вопросе.
– Повторяю последний раз, Эмбер: планы окончательные, инвесторы с нами не в игрушки играют.
– Но я узнала, что мы могли бы подать конкурсную заявку на премию по городскому планированию! Городская администрация объявила о ней весной.
– Я знаю, Эмбер. Но только не с этим проектом, – сказал папа, глядя на меня. – Мы можем в ближайшее время это обсудить. Нам поступали запросы на проекты социально смешанных жилых пространств. Вот там ты сможешь реализовать свои планы, и, конечно, можешь пригласить Эммета. И я сделаю все, чтобы его семья получила оплачиваемую квартиру, которая будет лучше, чем их нынешнее жилье.
– Но дело ведь не в этом! Коузи Гров – их дом, и если «Окдейл-Эстейтс» реализует свой проект, как и планирует, то у них не останется ни малейшего шанса на то, чтобы остаться на своей земле. – От волнения я почти перешла на крик, а вот папа оставался спокоен. – Почему ты мне не рассказал все с самого начала? Я бы никогда не стала просить Эммета о помощи, если бы только знала!
– Согласен, не очень удачно.
– Не очень удачно? Ты так это называешь?! Когда я по ошибке ломаю жизнь единственному парню, который для меня что-то значит, и прошу его мне в этом помочь?
– Понимаю твою злость, Эмбер.
– Но все равно ничего не делаешь!
– Мне бы очень хотелось, но я не могу.
Мои ладони сжались в кулаки.
– Неправда! Конечно, можешь! Это твоя фирма! Ты бы мог принять такое решение, если бы тебе было важно!
– Управление такой компанией – это прежде всего ответственность.
– Ну вот и возьми ее на себя наконец! – Я подскочила с места.
– Эмбер, успокойся, пожалуйста.
– Я не могу успокоиться, я разрушила все, что за последние месяцы возникло между мной и… – Я резко оборвала себя на полуслове, осознав, что папе это неинтересно.
– Послушай, – он поправил очки и взглянул на меня, – я хотел, чтобы презентацию провела ты, но в сложившихся обстоятельствах мне это уже не кажется хорошей затеей.
С каждым его словом напряжение в моем теле нарастало.
– Я понимаю твою проблему, и я понимаю, что ты сильно вовлечена эмоционально. Мне очень жаль, что именно этот проект…
– Нет, – перебила я. – Я… Я возьму себя в руки.
Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы снова сесть на место и непринужденно закинуть ногу на ногу. Внутри у меня все продолжало кипеть. Папа смерил меня скептическим взглядом. Сейчас важно каждое движение. Мне нельзя облажаться.
– Эмбер, ты точно уверена?..
– Конечно! – выпалила я. – Я неделями работала над этим проектом, – что я несу? – Я потеряла все. Доверие Эммета, его уважение. Я не могу лишиться еще и этого.
Папа слегка сощурил глаза. Я была уверена, что он не купится. Он пристально меня разглядывал.
– Пожалуйста, позволь довести дело до конца!
Стук в дверь заставил нас обернуться. В дверном проеме показалась голова одного из секретарей.
– Простите, сэр. Эндрю Байлс уже здесь.
Отец коротко кивнул. Дверь закрылась.
– Пожалуйста, папа! – настойчиво повторила я.
Я уже не могла дышать.
Он кивнул.
* * *
Я однозначно потеряю сознание, это лишь вопрос времени. Последняя капля крови отольет от моего мозга, и я упаду со стула посередине встречи. Сорок минут, которые прошли с момента ее начала, ощущались как целая вечность. Я пожала бессчетное количество рук, провела множество коротких непринужденных бесед, и изо всех сил старалась ровно дышать. Сейчас, когда я сидела на одном из стульев вокруг длиннющего стола в конференц-зале, туман вокруг меня сгущался с каждой секундой.
