– Саш… – вспомнила Катя. – Я сегодня имела честь с твоим братом познакомиться.
– С Олегом? – удивился муж.
– Да. Он к Нате в салон свою любовницу привозил.
– И как тебе мой братец?
– На душе мерзко до сих пор. Слышал бы ты, как он с Натой разговаривал… Как будто она ему по гроб жизни должна и перед любовницей его обязана пресмыкаться.
Ярцев помрачнел. Аппетит куда-то пропал. Он плеснул себе еще водки. В груди поднималась глухая ярость. Это все он виноват. Он оставил Нату и маму. Ната не говорит ничего, но от того, как искренне она радуется его приезду, ясно, что с Олегом у нее не ладятся отношения.
Сестра вернулась ночью, когда Катя уже увела Сашеньку спать. Уставшая и бледная, прошла в гостиную, к брату.
Ярцев, бесцельно пялящийся в экран огромного домашнего кинотеатра, вскинул голову.
– Как мать?
– Отпоили ее с Олегом лекарствами. Сказала, что очень хочет, чтобы ты завтра в гости к ней с семьей приехал. Только Олег, он… мне кажется, не очень твоему возвращению рад. Задело его что-то. Но сказал, что если ты в гости пожаловал, то надо настоящее застолье устроить. Так что, завтра в три часа дня нас всех ждут на мероприятии, затеянном в твою честь.
– Олегом затеянном? – горько усмехнулся Ярцев.
Ната опустилась на диван.
– Олегом, кем же еще.
Он потянулся за бутылкой, сжал ее в руке так, что побелели пальцы.
– Мне водки налей тоже, – попросила сестра.
Ярцев плеснул им водки в хрустальные стопки.
– Саш, ты только… при матери скандал с Олегом не затевай, ладно?
– При матери ни за что, – приподнял стопку он. – Твое здоровье.
– И твое.
Выпили. Ната потянулась за икрой в хрустальной вазочке.
– А как у тебя личная жизнь, Ната? – внимательно посмотрел на сестру Ярцев. – Как с Олегом вы тут уживаетесь?
Ната сглотнула. Сердце опалило болью.
– Нет у меня личной жизни, Саша. И не будет никогда.
Взяла бутылку, сама себе плеснула еще водки.
– Отчего же? Или Олег замуж выйти не дает?
– Олег… – горько усмехнулась Ната. На лбу проступила глубокая складка.
– Не произноси его имя. Ненавижу я его, Саша. Мне всего восемнадцать лет было, когда он меня насильно заставил аборт сделать. Привез на чью-то квартиру, и из меня ребенка без наркоза выскребли… потом я чуть на тот свет не отправилась от потери крови. Еле в больнице откачали. Детей у меня больше не будет никогда. Мужчинам рано или поздно дети нужны, Саша. Никто со мной свою жизнь связывать не хочет…
Ярцев провел по лицу рукой и тихо выругался. Сердце, словно окаменело. В голове сверлило одно – загубил сестру Олег. Загубил…
– А мама, она так внуков ждала, Саш… Твой малыш – единственное, что может радость ей подарить.
С лица сошла наигранная веселость, с которой она встретила брата и его семью. Теперь перед ним сидела настоящая Ната – измученная и уставшая бороться.
Ярцев взглянул на сестру исподлобья, тяжелым взглядом. Налил им еще водки.
Словно замороженные, сидели они на диване, напротив экрана домашнего кинотеатра, в котором мелькали веселые лица актеров. Оба молчали. Будто поминали то, что уже не исправить. Потом он коснулся пальцами ее подбородка и неловко прижал к своей груди. Она всхлипнула. Из глаз брызнули слезы, горькие и горячие. Некому было обнять ее все эти годы, некому поддержать. Только осуждающе смотрели – сама виновата.
Ярцеву снова обожгло глаза. Чувство вины, горькое и соленое, как вода в заливе, пробиралось под кожу, кололо сердце, и от него не было никакого спасения. Как же поздно он опомнился. Как поздно вернулся…
Хотя, нет. Не поздно еще. Завтра они поедут к матери. На званый обед к Олеже.
«Вот и поглядим, что ты из себя представляешь, Олег. Как выкручиваться перед всей семьей будешь», – все еще прижимая сестру к себе, зло ухмыльнулся Ярцев.
Глава 15
– Саш, как думаешь, может, мне такое красивое платье не надевать? – все волновалась у зеркала Катя.
Ярцев скользнул по изумрудному платью, отороченному черными кружевами, по малахитовым сережкам и бусам, по горящим зеленым глазам и сочным губам, и удовлетворенно кивнул.
– Что ты, родная. Конечно, надевать!
– Надевать! – высунулась из кухни Ната. – Олег с Леночкой будет. Вот кто у нас любит покрасоваться. Оценивать тебя будут, как на смотринах, Катюша. Так что, чем красивее у тебя будет платье, тем лучше.
– Не пугайте. Не хватало мне еще смотрин.
– Ты ведь уже имела честь с Олегом и Леной столкнуться. Не поняла еще, какого поля это ягодки? – усмехнулась Ната.
– Поняла, – поправляя волосы, вздохнула Катя. От волнения с самого утра кусок не шел в горло. Меньше всего на свете ей хотелось этих эмоциональных игр в семье. Только рулетка уже закрутилась. Не отвертеться. Надо до последнего марку держать. И нести чушь про молочный завод, на который немецкие власти дали ссуду русским иммигрантам Ярцевым.
Она посмотрела на сына и мужа. Улыбнулась. Тетя постаралась, где-то достала ребенку сиреневую рубашку навыпуск. С детскими джинсами и мягкими ботиночками сочеталось идеально. Теперь мужчины выглядели, как копия друг друга – отец и маленький сын. Конечно, Сашенька заляпает рубашку при первой же попытке орудовать столовыми приборами, но это уже не важно. «Главное – первое впечатление. Надо пустить пыль в глаза, – закидывая сменные рубашки, брюки и памперсы в сумку, размышляла Катя. – Мы – семья иммигрантов, активно адаптирующихся к жизни в Германии. Заботливый муж, примерная жена, ребенок всем на загляденье». Не удержалась, наклонилась к Сашеньке, и крепко поцеловала в щечку.
– Ты у меня настоящий мужчина, мой маленький.
– Самый настоящий, – подмигнул им глава семейства.
Он был горд, как никогда. Катя и маленький Сашенька, его главное сокровище, словно сошли с картинки. Нет, не зря он боролся за Катю, за ее лицо, а потом они вопреки всему вместе сражались за своего ребенка, которого Кате отчаянно не рекомендовали рожать.
Снял с вешалки алый плащ, помог жене одеться. Пока Катя обувалась в туфли на высоком каблуке, повесил на плечо сумку и подхватил на руки сына.
Из кухни вышла Ната с бутылкой воды для Сашеньки. Сгребла ключи от машины.
– Поведу я, – покачал головой Ярцев. – А вы ребенка развлекайте.
– Как скажешь, – сестра заулыбалась и вложила ключи ему в свободную ладонь. Как же она была рада, что брат вернулся. Даже дышать стало легче. Ведь когда есть поддержка близкого человека, проблемы отступают. А Саша не один вернулся. С семьей. И теперь для Наты нет никого дороже, чем Сашина семья.
