– Маджери Клун, – продолжал Брэдбери, – красивая, молодая
женщина с характером, сирота. Работала стенографисткой у меня в банке.
Возможно, согласилась бы выйти за меня замуж. Но в город приехал Фрэнк Пэттон.
Он представлял кинокомпанию, которая искала обладательниц редкостных внешних данных
для рекламы «Девушка со счастливыми ножками». Феноменальные конечности
фотомодели компания обещала застраховать на два миллиона долларов, а потом
использовать самые красивые ножки в мире в разнообразной рекламе…
– Были ли у Пэттона официальные полномочия от кинокомпании?
– бесцветно спросил Мейсон.
Брэдбери устало улыбнулся, давая понять, что этот вопрос,
задаваемый неоднократно, изрядно его утомил:
– У него на руках был контракт, оформленный на фирменном
бланке кинокомпании. Пэттон был волен сам диктовать подходящие для него условия
соглашения. Было оговорено, что девушек нанимали на сорок недель за три тысячи
долларов в неделю. Но главное, включался пункт, что в непредвиденных
обстоятельствах, если вдруг для съемок отыскивалась другая, более эффектная
фотомодель, то с прежней контракт по желанию компании расторгался…
– Но каким образом Пэттон получал с этого деньги? – спросил
Мейсон.
– Через Торговую палату. Он подкинул им идейку о рекламе,
которая станет бешено работать на Кловердаль, если девушка будет выбрана в этом
городе… Он продал конторам ценные бумаги, а те сбыли их покупателям. Акция
давала владельцу право на прибыль от будущей рекламной пленки.
– Минутку, – сказал Перри Мейсон, – давайте разберемся.
Владельцы акций становились совладельцами снятой кинорекламы?
– Не самой кинорекламы, а прибыли от нее. Это большая
разница. Мы не сразу поняли это. Фотомодель должна была подписать контракт с
Пэттоном, что ему отчисляются проценты от заработка девушки как ее менеджеру.
Проценты отчислялись и с гонораров за съемку. Пэттон определил это как
дивиденды, идущие владельцу акции…
– И владелец, таким образом, принимал заинтересованное
участие в выборе фотомодели? – Адвокат откинулся на спинку кресла.
– Наконец-то вы поняли. Бумаги были проданы в торговые
конторы, а там распределяли их с выгодой для себя. Владельцы акций затеяли
лихорадочный отбор кандидаток на съемки. Их сыскали около полудюжины. В купальных
костюмах, во всеоружии собственной красоты и всех ухищрений косметики, словно в
боевых доспехах, они позировали в чулочных витринах модных магазинов, лучшие
фотографы города делали самые романтические снимки очаровательных ножек, и
фотографии развешивались по всему городу. Это стимулировало бизнес. На самом-то
деле эксплуатировались девушки. Пэттон сорвал на бешеной компании большие
деньги.
– И что потом? – спросил Перри Мейсон.
– Выбрали Маджери Клун как самую красивую из претенденток,
или соперниц, как вам больше нравится. Состоялся роскошный банкет. Секретарь
Торговой палаты представил победительнице контракт, его подписали и возвратили
в Торговую палату на сохранение в здании муниципалитета. Наше довольно
захолустное местечко Кловердаль должны были нанести на карту. Все спали и
видели во сне, что теперь наш город станет родовым гнездышком выдающихся
фотомоделей, самых красивых девушек Америки. Пэттон зарезервировал купе на
ночной поезд. Маджи до купе провожали с одобрительными возгласами более пятнадцати
тысяч горожан. Купе было просто завалено цветами. И даже играл духовой оркестр.
И вот поезд тронулся… – Брэдбери на некоторое время замолчал, а потом с грустью
сказал: – Это был последний раз, когда кто-либо видел Маджери…
– Вы думаете, ее похитили или что-то в этом роде? – спросил
Мейсон.
– Нет, ее обманули, а ее гордость не позволила ей вернуться…
Она уезжала из Кловердаля, чтобы занять место среди выдающихся фотомоделей
Америки… У нее не хватило мужества вернуться и признать, что стала жертвой
узаконенного обмана.
– Почему вы называете это узаконенным обманом? – прищурился
Мейсон.
– В том, что прокурор округа в Кловердале добровольно решил
заняться делом, сомнений нет. Он связался с кинокомпанией, она подтвердила, что
в самом деле искала суперфотомодель, поручив отбор Пэттону, который пользовался
у администрации доверием. Действительно, Маджери Клун была на киностудии. Два
дня перед началом съемок с ней делались пробы, а потом пленку просто выбросили
в мусорную корзинку, ссылаясь на нефотогеничность мисс Клун.
– Контракт ограничивался одним рекламным фильмом? – спросил
Перри Мейсон, вновь закуривая.
– Тремя, но лишь при условии удовлетворительных съемок
самого первого…
– И следовательно, при этой оговорке ничто не мешает
кинокомпании отказаться от своих обязательств, изменяя имя в контракте и
используя уже другую фотомодель в съемке на следующий день?
– Ну вот, вы более или менее представляете себе суть дела…
– Почему вы прибегли к моей помощи? – поинтересовался
Мейсон.
– Я хочу засадить за решетку Фрэнка Пэттона, – оживился
Брэдбери. – Думаю, он получил у юристов несколько необходимых консультаций… Я
тоже хочу. Далее. Я хочу найти его. Я хочу найти Маджери Клун. Я хочу заставить
его возместить убытки Маджери Клун, и, между прочим, я хочу заставить суд
признать его мошеннические намерения.
– Зачем? – спросил Перри Мейсон.
– Тогда здешний окружной прокурор займется этой
кинокомпанией в соответствии с судебным порядком, а окружной прокурор в
Кловердале будет преследовать по закону Пэттона. Но им требуются
доказательства, что в основе всего было мошенничество. Получается какая-то
неразбериха. А если он завопит о сложностях и издержках кинотворчества, они не
смогут признать его виновным… Им, в общем, и нужны-то лишь небольшие зацепки,
чтобы начать раскрутку дела…
– Так почему же не хотят отыскать их? – спросил Мейсон.
– Окружной прокурор в Кловердале по каким-то причинам просто
ничего не предпримет в связи с этой историей. Здешний прокурор говорит, что не
желает связываться с грязными делишками Кловердаля; что, если я хочу возбудить
дело против Пэттона, он примет кое-какие меры, но не собирается терять время и
бросать деньги на ветер, чтобы расхлебывать кловердальскую кашу: мол, деньги на
это должен выделить ваш захолустный Кловердаль, и все заявления должны быть
сделаны также в Кловердале…
– Что еще вы хотите, чтобы я сделал для вас? – пробормотал
Перри Мейсон, своими крупными пальцами растирая в пепельнице окурок.
– Хочу, чтоб вы меня поняли. Я не желаю быть замешан в
вымогательстве.
– Вы имеете в виду, когда мы найдем Пэттона?
Брэдбери кивнул и вынул из кармана бумажник:
– Я готов заплатить тысячу долларов – предварительный
гонорар.
– Вам необходим хороший детектив. Рекомендую Пола Дрейка, он
возглавляет сыскное агентство и очень хороший мой друг. Я вас направлю к нему.
Делла, – сказал он, подняв трубку, – выпиши Дж.Р. Брэдбери квитанцию на тысячу
долларов. Соедини меня с Полом Дрейком, а потом с Мод Элтон, секретарем
окружного прокурора.
