Нацистская система — это закрытая система, где дозволено высказывать лишь определенные мысли, а насилие есть валюта во вселенной страха. В этой системе нет места ни ошибкам, ни заблуждениям, ни разговорам. Ее движущая сила — ненависть.
Закон сохранения энергии, применим ли он здесь? Закон, постулирующий, что энергию невозможно ни уничтожить, ни создать, совокупное ее количество всегда неизменно.
Йоханн фон Леерс и Пер Энгдаль. В мировых архивах, в документах, касающихся их обоих, этот второй послевоенный год почти не упоминается. Словно 1947-го вообще не было, словно на его месте — разрыв в их линиях жизни. Но если время — карта, мы можем задним числом развернуть его, поднести ручку к бумаге и поставить точку там, где они встречаются, беседуют и расстаются. Затем оба как бы исчезают, точно надев кольцо из саги профессора Джона Роналда Руэла Толкиена, которую тот в эти дни представляет своему издателю.
Намеки, домыслы и отдельные факты о действиях этих двух людей задокументированы в архиве ЦРУ, в архиве полиции безопасности в Стокгольме, в Федеральном архиве в Берлине, в российских архивах, в Иерусалиме и т. д. Исследователь может обратиться туда, затребовать все, что есть в наличии, получить охапку документов и все равно остаться лишь с множеством вопросительных знаков и фрагментов. В развалинах Европы вполне можно спрятаться, и Йоханн фон Леерс прячется. Пер Энгдаль тихо ждет в тени. Допустимы лишь легкие движения.
Энергия постоянна, однако принимает новые формы. Встреча фон Леерса и Энгдаля — еще и точка во времени, от которой протягиваются нити в будущее, добавляются другие имена, но мечтания все те же: новая Европа, единый континент. Без классов. Без партий. Индивид подчинен коллективу. Авторитарные движения, где руководитель однозначен в своих решениях и время не растрачивается на медленные, неудовлетворительные демократические процессы. Единый организм, гармонично белый. Нация Европа, по выражению лидера британских фашистов Освальда Мосли.
Балтимор
В порту Балтимора стоит «Президент Уорфилд», крепкий белый пароход, предназначенный для увеселительных прогулок по Чесапикскому заливу. Сейчас там демонтируют просторный бальный зал, чтобы разместить на его месте тысячи простых спальных мест, многоэтажных деревянных нар, и заготавливают спасательные жилеты. Больше никаких напитков и танцев, никаких спокойных речных прогулок. Бортовые поручни оборачивают колючей проволокой, корпус укрепляют стальными листами, устанавливают трубчатые конструкции, чтобы в случае чего встретить возможного агрессора потоками перегретого пара.
Лондон
Документы с грифом «совершенно секретно» курсируют между ответственными сотрудниками британского министерства иностранных дел. Еврейское агентство настаивает, чтобы британские власти увеличили квоту на въезд переселенцев в Палестину. По всей Европе в лагерях беженцев ждут люди — изолированные в своем стремлении к жизни, к новой жизни. В Палестину пропускают ежемесячно лишь 1500 человек, это слишком мало, дело продвигается медленно, так нельзя. Гуманитарная катастрофа и прочая.
Но британцы непоколебимы. И причин для этого у них больше прежнего. Например, арабские лидеры только что потребовали полного прекращения еврейской иммиграции. Британцы ответили отстаиванием статус-кво, а поскольку арабы не протестуют, англичане делают вывод, что установленная квота переселенцев принимается.
«Мы очень и очень хотим избежать серьезного разлада между британцами и арабами в ООН, — отмечают англичане после беседы с арабскими лидерами. В особенности решающую роль играют лидеры палестинцев. — Верховный муфтий может отреагировать весьма резко».
Кроме того, британцы уже дали отрицательный ответ на особый запрос президента Трумэна о том, чтобы пропустить в Палестину 100 000 евреев.
Ответ сионистам из Еврейского агентства, стало быть, тоже «нет». Не более 1500 переселенцев в месяц, и точка. Палестинская проблема ставится перед ООН как взведенная мина, британцы же осторожно выжидают и хотят сохранить с арабами по возможности самые добрые отношения. Есть ли тут связь с импортом нефти? Top secret
[19], как уже сказано.
Ансбах, Южная Германия,
американская зона
Мальчику Йосефу надо сделать выбор между знакомым и неведомым. Он может выбрать себе будущее, устроенное в соответствии с антирелигиозным сионизмом, будущее с новыми коллективными идеями, где его сиротство есть норма, более того — самоочевидность. Или совсем другое: будущее возвращения. К прежнему имени, прежнему языку, прежнему сумраку в прежних комнатах, своего рода одиночество в стране, которая превращается в коммунистическую диктатуру. Ему десять лет, и он должен принять решение.
Впоследствии он будет вспоминать это решение с бессильной печалью. Если бы десятилетний ребенок знал то, что знает взрослый мужчина, выбор, возможно, стал бы иным. Но сейчас 1947 год, и мальчик думает о вкусных венгерских колбасках, привезенных матерью.
Он выбирает Будапешт.
Думает, что выбирает родину, поскольку рос в Будапеште. Но выбирает враждебную страну, поскольку Венгрия — страна, чье население хотело убить его. Его товарищи в сионистском лагере в Штрюте продолжают посещать уроки древнееврейского и физкультуры. Часть их вскоре получит фальшивые визы. Всего через три месяца их отвезут во французский порт Сет, а там они поднимутся на борт парохода «Эксодус», сиречь «Исход».
Апрель
Берлин
Есть такое место, что расположено между вчера и завтра. Там легко заблудиться. Пустырь без укромных уголков, полный молодых немцев моложе двадцати пяти лет. Нацистская система — это все, что им знакомо. Теперь ее больше нет. Что остается? Пустота. Вот там-то у них, кажется, место сбора, там они, неуверенные, в сомнениях, хотят задержаться.
Они находятся между вчера, при Гитлере, когда им «было не так уж и плохо», и завтра, которое, пожалуй, может оказаться иным, глядишь, и получше. Но никаких гарантий нет.
Этого места не найти на географических картах. И все же оно существует, меж востоком и западом. Страны света отчетливо различимы, но куда идти молодежи, никто сказать не может. От одного другим передается мысль, становится общим мнением: пока не делают выбора, они не совершают ошибки.
Дирборн
Седьмого апреля умирает Генри Форд, хотя, как говорят, был совершенно здоров.
За свою жизнь он не только создал принцип конвейерного производства автомобилей и военного снаряжения — даже сам Иосиф Сталин считает, что это сыграло огромную роль в победе союзников над немцами, — но и финансировал в начале 1920-х годов перевод и американское издание «Протоколов сионских мудрецов»
[20] тиражом 500 000 экземпляров.
