Перуанский делегат, разумеется, поддерживает идею самостоятельного государства, однако при условии, что оно будет маленьким, что дальнейшая еврейская иммиграция прекратится и что в пределах еврейского государства ни в коем случае не останется арабского меньшинства. В совокупности его условия совершенно неприемлемы для сионистов, да он и сам не верит в свое предложение.
По мнению одних делегатов, большой плюс, если регионом сообща с арабами и сионистами будет управлять ООН или некая третья сторона. Другие же полагают оптимальным вариантом федерацию — дескать, пусть локальные проблемы и решаются локально.
Может быть, оставить Палестину на десять лет под опекой ООН, ограничить еврейскую иммиграцию, и тогда все закончится созданием единой самостоятельной страны? Так считают индийский и иранский делегаты.
Пора формулировать предложения, но еще совершенно неясно, какой именно путь выберет комиссия ООН по разрешению палестинского конфликта. Иные секретари и помощники из ее окружения имеют доступ к материалам обсуждений. Не определились пока, говорит один. Все расплывчато, говорит другой. Обсуждение ходит кругами, подытоживает третий.
Америка
Последний опрос Гэллапа показывает, что в настоящее время девять из десяти американцев знают о летающих блюдцах. Половина знает о плане Маршалла.
Щурово
Двенадцатого августа Михаил с предельным вниманием следит за последними испытаниями. Из всех участников конкурса, объявленного Сталиным, остались только он и еще двое конструкторов. Их изобретения швыряют на цементный пол, топят в болоте, зарывают в мелкозернистый песок, так что каждая щелка, дуло, каждая полость забиваются грязью и пылью.
Его оружие не проходит испытания, но и другие тоже не проходят. Поэтому он вряд ли догадывается, что это изобретение прославит его имя на весь мир.
Германия
Комиссия ООН по разрешению палестинского конфликта случайно разделяется. Одни делегаты обсуждают решение в Женеве, тогда как другие 8 августа уезжают в Германию. В монастыре Индерсдорф они посещают 175 еврейских детей, в большинстве из Польши. В Ландсберге живет 5000 еврейских беженцев, в большинстве из Польши. В Бад-Райхенхалле — 5500 еврейских беженцев, в большинстве из Польши.
Далее Австрия. В венской больнице Ротшильд-шпиталь находятся 4000 еврейских беженцев из Румынии. В соседней школе — еще 2250 еврейских беженцев, тоже из Румынии.
Далее Берлин. В Дюппель-центре живут 3400 еврейских беженцев, в большинстве из Польши.
В лагере Хоне близ Берген-Бельзена находятся 9000 беженцев, в большинстве из Польши.
Делегаты расспрашивают 100 из этих изгнанных, отринутых и перемещенных. Проводят своего рода опрос. Никто не хочет возвращаться туда, откуда они приехали.
Стремятся только в США? Может быть, в Великобританию? Но поскольку ни одна из этих великих держав не желает пускать беженцев, остается лишь один ответ.
В о п р о с. Как вы стали беженцем?
О т в е т. С 1941 года до июля 1944-го я находился в варшавском гетто. Потом меня отправили в Дахау. Потом Дахау освободили, и меня послали в Ландсберг, в лагерь для беженцев.
В о п р о с. Вы хотите вернуться в Польшу?
О т в е т. Нет. Там были убиты мой отец, братья и сестры. Ненависть к евреям растет, и погромы становятся все более обычным делом.
В о п р о с. Хотите эмигрировать в другую страну?
О т в е т. Да. Но только в мою собственную, в Палестину.
В о п р о с. Почему?
О т в е т. Когда сидел в концлагере, я понял, что мое будущее только в моей стране, и это стало единственным поводом, чтобы выжить. Иначе в моей жизни нет смысла. Если я не попаду в Палестину, лучше умереть.
В о п р о с. Вы подавали до войны прошение об эмиграции в Палестину?
О т в е т. Нет.
В о п р о с. До войны вы считали Палестину своей страной?
О т в е т. Я всегда думал прожить свою жизнь там, где хорошо и свободно, но в последние годы понял, что ни в какой другой стране, кроме Палестины, это невозможно.
Представители комиссии ООН ошеломлены условиями, в каких живут почти 10 000 беженцев, находящихся в Вене, — нищетой, грязью и скученностью. Власти больше не принимают людей, но и не берут на себя ответственность за их переселение в другое место. Невозможно, бесчеловечно, проблема, срочно требующая решения. Будто сейчас, спустя два года после войны, война все еще продолжается.
Проведя целую неделю среди беженцев от геноцида, делегаты возвращаются в Женеву и заявляют Эмилю Сандстрёму и другим делегатам: cul-de-sac
[50]. Выхода нет.
В это время они получают также трехстраничный документ от ливанского контактного лица, посредника между Лигой арабских государств и комиссией ООН по палестинскому вопросу. Он посетил верховного муфтия, просил о хоть какой-нибудь надежде на перемену, но верховный муфтий непоколебим. И контактное лицо берет ручку и бумагу и записывает от руки результаты своих усилий. Этот документ станет последней попыткой арабской стороны отвергнуть сионистское требование о собственном государстве, три самых сильных аргумента таковы.
Раздел полностью противоречит праву палестинских арабов на самоопределение и вообще их демократическим правам.
Бинациональное государство или федерация двух государств никоим образом не отвечают воле народа.
Палестинские арабы не виноваты в гитлеровском геноциде, почему же они должны за него расплачиваться?
Документ завершается пророчеством: если что-либо из вышеназванного все же произойдет, есть серьезные причины для страха, ибо реакция будет весьма опасной.
Контактное лицо доверительно сообщает одному из делегатов комиссии ООН, что он весьма удручен, поскольку не может воздействовать на комиссию. Если никто не лишит верховного муфтия власти и не изменит арабскую позицию, дело палестинцев проиграно.
Карачи
[51] & Дели
Полночь. Великая минута. Пакистан и Индия становятся двумя независимыми самостоятельными государствами. Более 10 миллионов человек вынуждены сняться с места, мусульмане направляются в одну часть континента, индусы — в другую.
Если бы эта минута существовала. В Пакистане полночь наступает на полчаса раньше, чем в Индии. И хотя все происходит одновременно, две новые нации празднуют свою самостоятельность в разные дни.
Лос-Анджелес
«Я сознаю тот факт, что пройдет не одно десятилетие, прежде чем можно будет ожидать понимания моей работы, — утверждает композитор Арнольд Шёнберг. — Восприятие и у музыкантов, и у слушателей должно созреть».
