Кстати, премьер-министр Таге Эрландер держит свое обещание о быстром реагировании: отказы приходят уже через неделю.
Тем не менее в 1951 году в Мальмё, в гостинице «Крамер» на площади Стурторгет, встречаются около 60 европейских нацистов и фашистов, они строят планы. Так рождается Европейское, или Мальмёское, социальное движение. Эта сеть намерена построить новую Европу без чужеродных элементов, без коммунистов, без феминизма и без демократии.
Центром движения становится Мальмё, руководство осуществляет совет четырех, куда вошли лидер Итальянского социального движения и фашист Аугусто де Марсанич, немецкий нацист Карл-Хайнц Пристер и мсье Морис Бардеш. Возглавляет четверку швед Пер Энгдаль, паук в большой паутине, корреспондент в большой корреспондентской сети, идеолог, который вместе с ближайшими сподвижниками опутывает своими идеями всю Европу, словно добычу.
В проекте резолюций и в предложениях можно вычитать их тон, мечты и амбиции:
«После тысячелетних раздоров между европейскими народами и полувековой уничтожительной войны, которая подорвала мировую экономику и повлекла за собой несказанное обнищание, западноевропейские народы и их культура оказались на краю пропасти. Чтобы не допустить окончательной гибели, необходимо оставить проторенные дороги мировой политики и начать новую эпоху человеческого прогресса».
До нового мира рукой подать. Его построит фронтовое поколение. Основу заложат десять пунктов, собранные в документе, который заканчивается такими словами:
«Материальный уровень жизни зависит от уровня морального. Социальный и экономический прогресс невозможен без прогресса морального. Европейское обновление должно одновременно быть духовным обновлением человека, общества и государства».
Необходимо затронуть и расовый вопрос. Можно ли использовать это слово в Европе после… ну да, все знают. Швейцарские нацисты четко видят:
«Под „культурой“ мы понимаем самое для себя святое. Культура есть выражение расы. Она исчезнет, если исчезнет раса. Вот почему главная наша цель — сохранение нашей культуры — включает и защиту нашей расы. Поскольку с точки зрения расы европейские народы родственны друг другу, существует европейская культура. Для защиты европейской культуры мы создадим континентальное единство».
Пер Энгдаль и Морис Бардеш — оба поэты, журналисты, словесники. Они знают, что язык — носитель ценностей и оценок. Невозможно установить, кому первому приходит мысль, откуда идет влияние, но начинается сдвиг, от одного к другому. От расы к культуре.
Позднее Бардеш заявит, что именно это — замена идеи наследственности идеей культуры — намного облегчает развитие правоэкстремистского движения. Ведь можно «признавать, даже утверждать расовые различия, но одновременно называть себя противником расизма».
Немецкие фашисты хотят накопить денег на помощь нацистским военнопленным. Итальянские фашисты утверждают, что конституция «государства Европа» будет органическим выражением европейской души, и подчеркивают принцип неоспоримого культурного превосходства Европы над всем остальным миром.
Знаменательные дни, знаменательные мысли. Штурмовик Херберт Бёме сообща с эсэсовцем Артуром Эрхардтом, служившим под началом Гиммлера, учреждают ежемесячный иллюстрированный журнал. В редакционный совет из пяти человек входит — разумеется — Пер Энгдаль. А труд его жизни, книга под названием «Обновление Запада», принимается за идеологическую основу движения.
Идеи распространяются быстро, сети ширятся. Присоединяются около сорока движений по всей Европе. Одно из них — венгерское, под руководством генерала Арпада Хеннеи. Его организация считается продолжательницей нацистских и глубоко антисемитских «Скрещенных стрел». Он также возглавляет военную боевую организацию и состоит в редакционном совете газеты «Út és Cél» («Цель и путь»), которую в Австрии запрещают по причине крайне антисемитского содержания и откровенно нацистского характера. Редакция переезжает в Западную Германию.
Все это произойдет в ближайшие годы. Шаг, который Пер Энгдаль предпринимает сейчас, в 1947-м, слова, которые произносятся громко и шепотом, планы, которые получают одобрение, все ведут вперед, в общее фашистское будущее. Произойдет еще много всего.
Пор-де-Бук
Больше так нельзя. Беженцы на борту британского корабля в Пор-де-Буке просто не могут там оставаться, неделя за неделей жаркого августа. Некоторые называют британский военный корабль плавучим концлагерем. Может быть, лояльный друг Великобритании, Дания, все-таки примет этих людей?
Вопрос осторожно направляют датскому правительству, оно отвечает отказом. Дании и без того нелегко, ведь она уже приняла 250 000 немцев, бежавших от Красной армии из Восточной Пруссии и других районов Восточной Германии.
У Великобритании остается только один выход.
Когда до американского Госдепартамента доходят слухи о том, чтó задумали англичане, они категорически не советуют. Общественное мнение, пишут они британцам. Чувства. Вы же все-таки не всерьез? Это может даже повлиять на американо-британские взаимоотношения, пишут они.
Но британцы тверды в своем решении. Они не могут допустить, чтобы евреи нелегально пробрались в Палестину, так как действующее соглашение с арабами допускает ежемесячно только 1500 иммигрантов. Кроме того, аргументируют британцы, они не хотят рисковать, не хотят воздействовать на комиссию ООН по палестинскому вопросу. Но, как выяснится, именно их решение вскоре толкнет мировые симпатии в сторону сионистов.
Двадцать второго августа решение сообщают беженцам с «Исхода», а тем самым и всему миру. Более 4000 человек, размещенных сейчас на борту трех британских кораблей, должны в течение суток сойти на берег во Франции. Иначе их отвезут назад, в Германию.
Мир изумлен. В Германию? Во прах Европы, прямо на место убийств? Пор-де-Бук полон журналистов, которые рассылают новость во все концы, а осуждение в кругах общественности между тем набирает силу. Это же триумф Гитлера — демократические страны заставляют евреев вернуться в Германию, откуда их только что вызволили. Протесты продолжаются, когда беженцев силой заставляют сойти на берег в Гамбурге. Великобританию обвиняют в жестокости, бесчеловечности и называют варварской, холодной, слепой и бескомпромиссной.
Только автор передовой статьи в «Нью-Йорк таймс» обращает взгляд к собственному правительству и его политике и констатирует, что, если бы США открыли после войны свои границы, эти измученные беженцы были бы сейчас полезными для общества американскими гражданами. Расточительство, увы.
Женева
Комиссия ООН собирается в Женеве, чтобы проголосовать по палестинскому вопросу. Прямого пути нет. Выработано два варианта. Один — федерация двух провинций, еврейской и арабской, где иммиграция ограничивается так, чтобы еврейское население не оказалось в большинстве. Второй — создание двух самостоятельных государств в экономическом союзе, план, не детализированный касательно границ и касательно Иерусалима. Возникают раздоры. Делегаты меж двух огней. Мотивы меняются.
