Председатель Генеральной Ассамблеи, бразилец Освалду Аранья, советует сионистам затянуть заседание. Те упрашивают делегатов Уругвая и Гватемалы выступить, «читать вслух из Библии, петь псалмы или считать обеты пророка Исаии», лишь бы затянуть время, чтобы голосование не состоялось. Обструкционисты.
В результате минута, когда все изменится, отодвигается на 72 часа, с 26 ноября на 29-е.
Общественное мнение Америки поддерживает раздел. Американцы без еврейских связей и те демонстрируют с плакатами перед штаб-квартирой ООН. Веские голоса среди общественности открыто и энергично выступают за еврейское государство. Дороти Томпсон, одна из самых уважаемых в США журналисток и радиокомментаторов, тоже в их числе. Лишь одну женщину американский народ обожает еще больше — год за годом опросы Гэллапа дают один и тот же результат, — а именно Элеонору Рузвельт. Она тоже открыто поддерживает создание еврейского государства и использует свои связи, чтобы повлиять на голосование.
Под руководством верховного муфтия палестинские арабы при мощной поддержке остальных арабских государств аргументируют в пользу единого арабского государства с еврейским меньшинством. Иначе, твердят их представители, будет кровавая баня. Уже одиннадцать государств против предложения о разделе, им надо привлечь на свою сторону еще восемь, чтобы эффективно блокировать раздел. Проходит слух о взятках и покупке голосов.
А Трумэн? Он прислушивается к требованию палестинских арабов оставить южную пустыню Негев арабской. Но когда Хаим Вейцман, лидер сионистов, услышав об этом, приезжает в Вашингтон и встречается с президентом, тот немедля меняет свою позицию. Пустыня Негев станет частью будущего еврейского государства.
Дни и ночи между 26 и 29 ноября все используют для вербовки голосов. Применяются и высказываются вслух серьезные угрозы — национальные, экономические, дипломатические. Позднее посол Либерии жалуется, что США грозили прекратить экономическую поддержку многим странам, если они проголосуют против предложения о разделе Палестины. Филиппины планировали голосовать против — было бы ошибкой отдавать чью-то страну другому, — однако после звонка из Вашингтона меняют свое решение.
Гаити обещан американский заем в размере пяти миллионов долларов, и Гаити голосует за раздел. Франция поначалу не желает сеять беспорядки в своих арабских колониях и планирует голосовать против раздела, но меняет позицию — возможно, чтобы не рисковать помощью по плану Маршалла. Хаим Вейцман связывается со старым другом, главой «Юнайтед фрут корпорейшн»
[74], который в свою очередь оказывает нажим на Никарагуа и другие малые латиноамериканские страны. Голосование транслируют по радио в прямом эфире на весь мир.
Теперь большинство стран — членов ООН поддерживают предложение. Тридцать три страны голосуют за, 13 — против, 10 воздерживаются. Принимается резолюция о разделе Палестины на два государства — независимое арабское и независимое еврейское, с общим управлением Иерусалимом. Британские войска уйдут. Самое позднее 1 октября 1948 года оба государства уже будут существовать, экономически сотрудничать и защищать права религиозных меньшинств. Ликование и боль, глубокие и одновременные. Двадцать девятое ноября еще не закончилось.
Хасан аль-Банна заявляет, что ООН — заговор русских, американцев и британцев под влиянием евреев. Верховный муфтий призывает арабов сплотиться и уничтожить евреев в тот момент, когда британцы покинут Палестину. Высший мусульманский совет немедля объявляет трехдневную забастовку. В Иерусалиме нападают на шведское и польское консульства. Бунты, мародерство, избиения. Еврейские террористы из «Иргун» жгут арабскую собственность. Происходят нападения на Ромему и Силуан под Иерусалимом, а также на поселения в пустыне Негев, близ Кфар-Явеца, близ Хисаса и в Галилее. Британские солдаты не вмешиваются.
Одно из самых влиятельных семейств в Палестине, Нашашиби, как будто бы нашло иное решение. Они открыты для добрососедства, поэтому разделенная страна и сионисты ищут у них поддержки в надежде, что арабы восстанут против верховного муфтия, что раз и навсегда вырвут власть из его рук.
Но влияние хаджи Амина аль-Хусейни глубоко укоренено — в силу семейных уз, богатства, поддержки «Братьев-мусульман» и угроз насилия. Кроме того, многие считают его героем, единственным, кто всегда шел наперекор англичанам, никогда не сдавался. Лига арабских государств поддерживает семейство Хусейни, а он сам забирает всю власть, какая идет ему в руки. В чем же иначе смысл власти?
Дружба между людьми, еврейские школьники, посетившие школу в Хирбете и принятые дружелюбно, мирная встреча евреев и палестинцев в Самарии, поддержание сотрудничества, попытки остановить насилие прежде, чем оно началось, — все напрасно. Песчаные бури, шквалы ветра, унесенные прочь надежды.
В Яффе нет работы, зато сколько угодно страха. Грабежи и кражи. Двери распахиваются для бегства, широкого бегства на все четыре стороны, с тысячами шипов в сердце.
В Лифте еврейские террористы «Иргун» врываются в городское кафе, шестерых мужчин убивают, семерых ранят. Дети, как обычно играющие рядом, пока мужчины разговаривают и курят кальян, всё видят: убитых отцов, застреленных, в крови. После этого население Лифты тоже бежит, и каменные дома на обрыве стоят пустые, а колодцами никто не пользуется. Пока не возвращается «Иргун» и не взрывает все.
Париж
Французские почтальоны бастуют. Не приходят письма от Нельсона Альгрена Симоне де Бовуар и от нее к нему. Двадцать девятого ноября она телеграфирует: «Забастовка останавливает письма, но не мое сердце».
Араб-аль-Зубайд
Через несколько месяцев тьма накроет и деревню в галилейских горах — пыль, оружие, войска, первая бригада «Пальмах»
[75] под командованием Йигала Алона.
В один из апрельских дней шестнадцатилетняя Хамде Джома, ее семья и все остальные жители деревни вынуждены бросить свои дома и уйти в другое место. Не куда-то, а прочь отсюда.
Нести свои вещи, идти. Нести свои пожитки, иметь лишь то, что несешь. Того, что было, уже нет. Оружие, поражение и утраты, покинутость. Предел подступил к Хамде Джома, настала ночь.
Все постройки в Араб-аль-Зубайде стерты с лица земли, так что панорама долины — река, источники, зелень и тени — остается в одиночестве, сама себе. В пещере, где Хамде пряталась в ту ночь, когда украла яйца, ни души, только эхо стрельбы. Мужчина с волшебным ящиком не возвращается, потому что возвращаться некуда.
Декабрь
Стокгольм
