Возьмись кто серьезно следить за ними, вычислили бы их детский маскарад на раз-два, но кому может понадобиться копаться в личной жизни холостого режиссера? Тем более он сам не слишком родовит, и связь со звездой из глубинки не нанесла его репутации урона. Что касается репутации Марго, то по мнению общества, все певицы и так изначально легкого поведения, потому что не сидят дома и не трудятся на благо обществу, скажем, в больнице или школе.
Так что ее мнимый роман с режиссером заставил кумушек только понимающе покивать — мол, а как же еще она могла сразу получить главную роль.
И на этом интерес к ним обоим заглох.
Лабилар был ей безмерно благодарен. Притворный роман с Марго позволил ему, наконец, смыть с себя клеймо мужеложца.
Впрочем, быть им он не перестал. Просто теперь визиты мужчин в его дом расценивались обществом как обычные, дружеские. У него же любовница есть, значит, и подозревать нечего.
— Мы уже час, как должны быть в опере! Декораторы уже оборвали мне весь артефакт, что-то у них в цвете с костюмерами не совпадает. А ну, бегом дуй сюда! Чтоб через пять минут была, или уволю нахрен!
— Дорогой, не кипеши. — хмыкнула Марго, невозмутимо докрашивая левый глаз и перекладывая трубку к другому уху, чтобы прокрасить правый. — Буду в лучшем виде, только через двадцать. На телепорт, извини, денег не хватит. Если только ты не утроишь мне зарплату.
Прибавлять денег Грегор отказался категорически, но и ругаться перестал, резко бросив, что будет ждать, и отключив артефакт.
Марго критически обозрела себя в зеркале.
Глаза порочно сияют, еще со вчерашнего утра. Губы, будто только что зацелованные, припухли, грудь по последней моде чуть не выпрыгивает из декольте.
Ей и притворяться сильно не надо будет сегодня. Все решат, что они с Грегором только из постели вылезли.
Вот, что секс животворящий делает!
Непонятки между костюмерами и декораторами разрулили в кратчайшие сроки. Стоило явиться Грегору, собственной персоной, и несколько демонстративно заломить бровь, причём молча, как компромисс моментально нашёлся, декорацию чуть перекрасили быстросохнущим цветным лаком, и подготовка к постановке покатилась своим чередом.
Марго поспешила в свою гримерку, переодеться и просушить платье. По дороге они с Лабиларом попали под дождь, и несмотря на то, что большую часть пути они проделали в магическом кэбе, подол и туфли порядком пострадали от воды. Девушка быстро переоделась в нижнюю рубашку, и села поближе к лампе и зеркалу. Нужно напоследок прогнать мимику, чтобы не корчить страшные рожи перед публикой. И чуть разогреться.
На переливчатые рулады разминаемого голоса прибежала ее гримёрша, Эмилия, и запричитала над подмокшей прической. Быстро высушила волосы артефактом, уложила, сколов шпильками, в небрежный узел на шее.
Сегодняшняя партия Марго — скромная дворянка, потерявшая всех родных в войну с демонами. Сдержанность и умеренность во всем. Яркую рыжину ее волос припудрили, губы накрасили темно-бежевым вместо привычного алого. Рот должен выделяться, но не кричать на весь зал, как выразился по этому поводу Грегор, выдавая инструкцию гримерам.
Да, режиссёр следил даже за такими мелочами. Начиная от цвета волос и помады актеров, заканчивая печатью программок и меню буфета — за все отвечал именно он. Поэтому едва попав в театр, Лабилар принялся носиться как угорелый, разруливая, решая и выдавая инструкции.
Кроме того, краем глаза он успевал следить за подготовкой декораций, реквизита и костюмов.
Марго еще раз обозрела себя в ростовом зеркале перед тем, как отправиться на сцену, покорять зал. Темно-серое платье оттеняло ее бледную кожу с тщательно замазанными веснушками. Она будет выделяться на общем фоне именно своей однотонностью. И только в самом конце, на балу, наконец-то переоденется в нежно-голубое, почти белое платье. Ей самой в обычной жизни такой оттенок бы не пошёл никогда, но припудренной до состояния блондинки — очень даже.
Если вдруг скромную горничную мага будет играть ярко-рыжая девица, публика не поймёт.
Выступление прошло с явным успехом. Группе аплодировали стоя, троих солистов, в том числе Марго, пять раз вызвали на бис, а тенора таки заставила по второму кругу исполнить любовную арию. Дамочки в первом ряду млели, представляя себя на месте Марго.
Знали бы они, что именно тот тенор — один из постоянных пассий режиссера, а вовсе не солистка Бауман, как все думают.
Несколько раз во время исполнения Марго показалось, что в одной из лож мелькнула знакомая лысина. Она даже специально всматривалась из-за кулис в ту сторону, позаимствовав у Лабилара бинокль. Безуспешно. Магические занавеси надёжно хранили тайну посетителей. Некоторые ложи имели такую функцию, для скрытия личности зрителя. Мало ли, какой неверный муж решит выгулять любовницу. Чтобы не были все окружающие в курсе, кто с кем пришел.
Наконец, откланявшись и украдкой почесывая зудящую от присыпки голову, Марго удалилась со сцены. Работа ее на сегодня закончена, можно переодеться и расслабиться.
В гримерке ее ждал букет.
К сожалению, не в вазе.
Изысканные, нежно-бежевые клори, похожие на земные каллы, тяжело пахнущие амброй и мускусом, настоящее олицетворение животной страсти, были безжалостно разодраны на малоузнаваемые клочки и разбросаны по всей гримерке.
Кто и почему так растерзал прекрасный букет?
Может, это угроза? Безопасники так дают о себе знать?
Ей не выдали никаких особых инструкций, многозначительно обронив, что с ней свяжутся.
Вдруг это какой намёк? Вроде как, связались, ждите?
Марго отшагнула обратно в коридор на негнущихся ногах и отловила за рукав пробегавшую мимо Эмилию.
— Ко мне кто-то заходил? — стараясь держать голос в узде, спросила она у гримерши.
— Да, заходил один. Спрашивал, где твоя гримерка, букет вон хотел оставить. — девушка с сожалением покосилась сквозь приоткрытую дверь на истерзанные лепестки.
— И? — поторопила ее с рассказом Марго, уже предчувствуя ответ.
— Ну, я сказала, что у тебя с нашим Лабиларом роман. Как всегда. — пожала плечами Эмилия. — Ты же сама говорила, всем поклонникам сразу рассказывать, что ты занята. Чтоб не надумывали себе и не приставали. А этот сразу видно было, из приставучих.
Стройная шатенка мечтательно закатила глаза. Тоже чистокровный человек, как и Марго, без малейших способностей, Эмилия не переставала верить в чудо. Что однажды к ней подойдёт на улице маг — или оборотень, или вампир, на худой конец — и признается ей в любви до гроба и безумной страсти.
В случае с вампиром на ее месте Марго бы бежала прочь, и как можно дальше. Но о вкусах, как известно, не спорят.
Сознание ее зацепилось за необычное определение.
— Приставучий? Это как?
