Кажется, Алдена начинала привыкать к этим внезапным голосам из ниоткуда.
— Доброе утро, Яна.
За спиной раздался независимый фырк. Да, все-таки девочка очень похода на своего отца… Интересно, а откуда она? Обычно волчицы беременели не то чтобы трудно, но крайне редко. Поэтому двуликих до сих пор значительно меньше, чем людей. Только оборотницы, рожденные от омеги, становились пузатенькими от первого же чиха. На таких девочек выстраивались очереди, ведь кроме ежемесячной овуляции, запах «счастливиц» был если не близок, то очень похож на аромат омеги. Ценный товар, что и говорить.
— Хочу блинчиков! — требовательно возвестила волчица. — Давай, жарь. Чтобы тонкие были!
Алена вздохнула и обернулась. Девочка встретила ее наглой улыбкой и практически полным отсутствием одежды. Короткие шортики и крохотный топ-повязка. Да еще вызывающе-алого цвета.
— Сиреневый тебе больше шел, — осмотрела волчицу с лохматой макушки до босых пяток. — А блинчики я не умею готовить, — добавила, вновь поворачиваясь к плите.
С выпечкой у нее обстояло туго. Все по рецепту, а тесто то прилипнет, то сырым останется. Только эклеры получались.
Волчица пыхтела как паровоз, очевидно собираясь выдать новую пакость.
— Не твое дело!..
Хм, ожидаемо.
— … Заткнись и блины мне жарь!..
Еще чего. Алена распаковала мясо. Свежее, сочное. Обрезки, которыми они с братом перебивались, и рядом не лежали.
— …слышишь меня?! — сорвалась на визг Яна.
На секунду показалось, что девочка сейчас подбежит и нож между лопаток всадит, но Алена не обернулась.
Злости к Яне почему-то не было. С таким отцом, как Лемман, немудрено окрыситься на весь свет. Вряд ли он ей сказки на ночь читал или в парк водил. Вот изамер бедный ребенок без родительской любви.
— Слышу тебя, ответила ровно. — Но от крика не научусь готовить блинчики. Мясо будешь?
Волчица зарычала. Ох, только бы в самом деле не кинулась. Даже подросток-оборотень мог порвать взрослого человека.
— Ты — самая обычная шлюха! Просто слишком дорогая! Вот он с тобой и носится!
Лемман, что ли? Алена тихонько хохотнула. Девочка сама не понимала, о чем говорит.
— Яна, ты такая красивая девушка. Еще немного — и от женихов отбоя не будет. Неужели не стыдно так выражаться?
— Тебя не спросила! — но ответный выпад не звучал ядовито.
В звонком голосе дрожало едва заметное смущение.
— И не надо — я сама все вижу. Но знаешь, как смешно, когда такая милашка — и вдруг ругается. Фу, ужас. У нас в бараке жила одна… Молодая красавица, а рот откроет — настоящая помойка. А ведь могла бы кого угодно очаровать, если бы хоть немного мягче говорила.
Плеснув на сковородку масла, Алена включила плиту. Никогда индукционной не пользовалась, но осталось надеяться, что еда не сгорит.
Волчица опять засопела. Поерзала, фыркнула, но все-таки не выдержала.
— Ты в бараке жила, да? Нищенка голожопая?
А говорит уже с натяжкой. Кусается, но лишь из упрямства. Дети такие дети.
— Именно так. Все деньги уходили на лекарство, но… — Алена тяжело вздохнула.
— Но тебя все равно поимели, — хохотнула волчица.
— Все верно, — и Алена отправила ломтики мяса на сковородку.
Сделает и для Яны, чего уж.
По кухне поплыл аппетитный запах, и девочка за спиной тяжело сглотнула. Еще бы! Сколько Алена тренировалась, чтобы из шкурок да жилок хоть немного съестного приготовить. А тут — целая вырезка! Им бы с Тимохой на неделю хватило…
Алена прикусила губу. Как узнать, где брата прячут? Самой спросить? Но страшно…
Мясо быстро зарумянилось и пустило сок.
На скорую руку Алена нарезала салат из огурцов и помидоров. Дождалась, пока поджарка притомится, добавила немного муки, зелени и готово!
Из шкафчика вытащила еще одну тарелку и быстро сообразила две порции.
Волчица ждала. Раскрошила по столу хлеб, опрокинула салфетницу, но на это Алена обращать внимания не стала. Нравится ей завтракать в грязи — пусть. В уборщицы не нанималась.
Яна криво ухмыльнулась. Ковырнула вилкой ломтик мяса, принюхалась, а потом цапнула тарелку и демонстративно прошествовала к ящику с мусорным ведром.
— Полное говно! — отправила содержимое в мусорницу.
Алена и бровью не повела. Приготовлено вкусно, а что касается попыток вывести ее из себя — ну что ж, удачи!
Работа официанткой как нельзя лучше помогла выработать здоровый пофигизм.
Яна смерила ее откровенно ненавидящим взглядом.
— Хочу есть!
— Ешь, — пожала плечами Алена.
— Приготовь!
— Уже приготовила.
И опять ей достался угрожающий рык.
Наверное, лучше уйти. Девочка слишком злилась, а доводить ребенка Алена не планировала. Поест в своей комнате.
Подхватив тарелку, она направилась к выходу. По пути задумалась, что надо было бы и чай приготовить, но это потом, когда обратно спустится, возможно, к этому времени Яна успокоится и…
— Свалила!
Под руку пихнул остренький локоть. Алена отшатнулась, а в следующее мгновение ногу прошибло разрядом ослепительной боли. Лодыжка!
Пол резко ушел вверх. И Алена рухнула как подкошенная, а сверху накрыла тьма.
* * *
В чувство привел жалобный детский плач. До того горький, что Алена сама чуть не расплакалась.
— Я не хотела! Я… я правда не хотела! Варг…
— Замолкни! — от яростного рычания перетрясло до печенок. — Я тебе что говорил?! Что?!
— Н-н-не тро-гать… — и девочка снова расплакалась.
— Не трогать, не приближаться, не доводить! Это, блядь, так сложно?! Сложно, я тебя спрашиваю?!
Жалобные рыдания ударили наотмашь. Все, не могла она больше!
— Не… ругайся.
Губы не слушались, и глаза получилось открыть лишь с третьей попытки, но как только Алена умудрилась это сделать, тут же со стоном зажмурилась. Багрово-оранжевый взгляд зверя прожог насквозь — лучше бы вообще не смотрела!
А лицо вдруг утонуло в осторожном захвате. Лемман чуть повернул ее голову и нажал большими пальцами где-то около висков. Боль пошла на убыль.
— Ты как?
Кажется, сильно ударилась головой. Иначе почему ей мерещится неподдельная забота в мужском голосе?
— Яна… не, м-м-м… Не виновата…
— Об этом мы поговорим позже!
— …не наказывай, — продолжила гнуть свое.
