Эви вспомнила, как самоотверженно Дегар шел к цели, не останавливаясь ни перед чем. И как выпустил из рук кинжал… «Не могу. Даже ради всего мира».
Она погладила Дегара по щеке, влила немного своей магии — ее слишком мало, но на несколько минут дышать станет легче.
— Где теперь артефакты? — резко спросил магистр Куин.
— А вы не знаете? Удивительно! Лучше бы вместо того, чтобы гоняться за нами по всем королевствам Южного Цветка, присмотрелись к королю Бальтазару! — Эви выплеснула злость, но заметила недоумевающий взгляд егермейстера и поникла.
— Вы забрали сапфир из его хранилища — это все, что мне известно. Так артефакты у него?
— Да! Это ужасный человек!
Эвелина рассказала обо всем, что случилось после того, как они сбежали из цитадели Виир. О полете над озером, о проклятии зеленой плесени, о Лисси и ошейнике из ее волос. О том, что она пощадила Бальтазара, а тот в ответ подло завладел артефактами.
— Правитель Ферранда во главе армии выдвинулся в сторону Ашхатара, — сказал магистр Куин. — Он окажется у границы через два дня, потому что строит порталы. Я удивился, что он настолько силен. Теперь ясно: благодаря артефактам.
— Он хочет уничтожить Ашхатар! — воскликнула Эви. — Но тогда ничто не спасет мир от Тьмы! Вы должны сделать хоть что-нибудь! Помочь нам! Помочь сынам Джалгарра!
— Помочь демонам? — изумился магистр Куин.
Похоже, такого поворота он не мог вообразить даже в кошмарном сне. Магистр Куин дослужился до командира отряда, потому что отлично выполнял свою работу, в том числе разыскивал демонов, которые завладели телами людей.
На одном из привалов Эви пристала к Дегару с вопросом, зачем демоны вселяются в слабых улиточек. Какой от этого прок? Ведь все равно егермейстеры вычислят их на раз-два и отправят прямиком к их огненному богу. «Разведчики, — объяснил тот. — Идет война. Нам приходится сражаться на два фронта, и лучше, когда есть преимущество».
— Идет война! — Магистр Куин точно подслушал мысли Эвелины. — Нет никаких доказательств того, что Исс-Дегар ха-Тэшш говорит правду. Ты видела Червоточину своими глазами? А Тени?
Эви медленно покачала головой.
— Все это может оказаться хитроумным планом, чтобы завладеть магией великой силы!
— Сыны Джалгарра не врут! — в отчаянии крикнула Эвелина.
Она верила Дегару. Если бы магистр Куин прошел рядом с ним этот долгий путь, он бы тоже поверил!
— Забери артефакты, — произнес Дегар. — Останови Тьму.
Разговор вымотал Дегара, последние слова прозвучали тише шелеста. И когда главное было сказано, он потерял сознание.
*** 30 ***
Бальтазар потер шею, но опомнился и досадливо опустил руку. Иногда ему казалось, что волосяной ошейник по-прежнему сжимает горло. Рубец на коже давно затянулся, не осталось и следа, но Бальтазару чудились косые взгляды и смешки за спиной. Никто не должен видеть его слабости, но пальцы сами собой тянулись к прежней ране. Бальтазар ненавидел себя за это. Ненавидел подданных. Несколько слуг уже поплатились за то, что недостаточно проворно и почтительно поклонились.
Но больше всего он ненавидел девчонку, которую зачем-то оставил в живых. Да как она посмела! Вела на поводке, как бродячего пса! Смотрела, как на падаль! Поставила на колени! Но главное — унизила его жалостью!
Когда Бальтазар вспоминал эту гадливую жалость в глазах девчонки, он выходил из себя. Пока от припадков ярости страдали только деревья в лесу. Гвардейцам из личной охраны доставало ума в такие моменты держаться от своего правителя подальше.
«Почему я ее не убил?» — поражался Бальтазар. Это было так просто: щелчок пальцев — и тонкая шея ломается, как спичка. Но в глубине души он знал почему.
В мертвых глазах не отразится страдание и страх. Мертвые губы не станут умолять о пощаде. А Бальтазар не терял надежды, что однажды доберется до дерзкой Эвелины Соль. Она принадлежит ему! И на этот раз никто не помешает довести дело до конца. Маленькая дрянь получит все, что ей причитается.
Бальтазар так ясно представил, как впивается в нежный рот поцелуем, что застонал и сжал кулак. Мерзавка еще и дразнилась, облизывала свои розовые губы, чтобы они призывно блестели. А после лила притворные слезы! Все девицы хотят одного и того же. Лживые распутницы! Все как его мать, которую он еще ребенком заставал то с одним любовником, то с другим, а то и с обоими сразу!
Правитель Ферранда поймал себя на том, что снова растирает саднящее горло. Вскочил на ноги, грохнул кулаком по походному столику — хлипкие ножки тут же подогнулись, жестяной кубок с вином опрокинулся и покатился по земляному полу.
Ничего. Он еще доберется до девчонки, но сначала следует разобраться с рогатыми тварями. Завтра решающий день!
Вход в палатку охраняли гвардейцы. Они должны были немедленно явиться на шум, но прошло долгих несколько секунд, прежде чем отодвинулся полог и заглянуло бледное безусое лицо.
— Вон! — рявкнул Бальтазар, и паренек с облегчением скрылся.
Правитель Ферранда опустился на стул и нежно погладил алый и черный перстни, надетые на правую руку. Приятная тяжесть артефактов, с которыми он теперь не расставался, успокаивала его. Алмаз он самолично заключил в зачарованную оплетку из платины: Гристринс все еще сопротивлялся, будто не до конца признал в Бальтазаре своего хозяина. Вот и сейчас дернулся на груди.
— Тихо, тихо! — Король сжал артефакт, усмиряя, точно норовистую девку.
Точно дерзкую Эвелину Соль, та тоже все трепыхалась и норовила сбежать.
— Ты принадлежишь мне!
Кому он это говорил? Гристринсу? Или?..
— Мой король! — В просвете палатки нарисовался давешний перепуганный мальчишка-гвардеец.
Как он попал в личную охрану? Не иначе дворянский сынок. Надо будет выяснить, кто отец, и обоих…
— К вам посетитель! Вернее, посетительница! — доложил сосунок, сбив с мысли.
Посетительница? Это уже интересно. Но не настолько, чтобы подняться с места. Бальтазар вытянул длинные ноги и лениво спросил:
— Старая или молодая?
Если явилась Елисавета, появится отличная возможность расправиться со старой каргой. А ведь какая знойная была девка! Как боролась, как царапалась! Непросто оказалось сломить ее сопротивление, но тем слаще было обладание.
А если молодая — пойдет, чтобы скрасить вечер перед решающим днем.
— Молодая, Ваше Величество. И с ней господин егермейстер. Но он говорит, что подождет снаружи.
Бальтазар удивленно выпрямился, кивнул:
— Зови!
Полог снова всколыхнулся, пропуская хрупкую фигуру, укутанную в серый плащ. Спутанные волосы, заплаканные глаза. Девка старалась держать голову прямо, но губы дрожали. Вот она снова облизнула их, как в тот день, когда Бальтазар увидел ее в первый раз. Не может быть! Иллюзия!
