Он приобрел могущественного союзника в удачный момент. Его лагерь подвергся внезапному нападению группы меркитов, которые выкрали Бортэ, возможно в порядке мести за похищение Есугеем Оэлун много лет назад. Меркиты, сильная конфедерация трех племен, могли отправить на поле боя 40 тысяч всадников. Тэмуджин сразу обратился к
Тогрилу. Кераиты, которых было, вероятно, около 20 тысяч человек, пришли к нему на помощь. Джамуха привел своих приверженцев, чтобы поддержать своего айда, и объединенные силы направились в долину реки Хилок, где жили меркиты. Враг был разбит, и Бортэ освобождена. Это произошло в местечке неподалеку от Улан-Удэ, в современной Бурятии. Только возвращенная невеста оказалась беременной, и, кто являлся отцом ее первенца, Тэмуджин или вождь меркитов, было неизвестно. Джучи, родившийся на обратном пути в монгольский лагерь, всегда признавался сыном Тэмуджина. Однако представляется, что его потомки, правившие Золотой Ордой на Руси, были исключены из числа претендентов на пост великого хана, как будто законность их рождения была под вопросом.
Следовало ожидать, что победная кампания против меркитов, первая военная кампания, в которой участвовал Тэмуджин, укрепит союз между ним и его названым братом Джамухой. Сразу после ее завершения это действительно произошло. Но через год или около того дружба омрачилась завистью и подозрениями. Как член старой правящей семьи, Тэмуджин мог претендовать на ханство, но пока высшая власть принадлежала Джамухе. Монгольский хронист повествует, как однажды весной, когда два лидера свернули лагерь и скакали перед своими табунами и отарами, Джамуха заметил, что, если лагерь на склоне холма, это удобно коневодам, а если у реки – пастухам. Тэмуджин не ответил, но Бортэ предупредила его, что Джамуха пытается разделить племя, чтобы обеспечить для себя преимущество. Тогда Тэмуджин решил отделиться от своего коллеги, и в «Тайной истории» назван клан, последовавший за ним, и те, что остались с Джамухой. На этой личной вражде два русских исследователя, Владимирцев и Бартольд, построили теорию социального конфликта, изобразив Тэмуджина главой коневодческой аристократии, а Джамуху – сторонником демократичных овцеводов. Бартольд в 1896 году выдвинул идею, что ссора между Чингисханом и Джамухой была классовым конфликтом между аристократией кочевников и рядовыми членами племени. Владимирцев, хотя и не полностью согласился с этой идеей, утверждал, что в начале XII века старое клановое общество развалилось и его сменило «феодальное кочевничество». С такой трактовкой не согласились другие востоковеды во главе с Л. Крадером, который справедливо указал на полное отсутствие взаимоотношений господин – раб у монголов. Впоследствии русские ученые от нее отказались.
Ни одно кочевое племя не основано на системе полного равенства. Военнопленные всегда порабощались, а сильные и предприимчивые люди со временем становились лидерами, руководителями наемного и рабского труда. Но разница между аристократом и простолюдином, или, как говорили монголы, между черной и белой костью, никогда не имела экономической подоплеки. Принадлежность к правящему классу нойонов (гражданский или военный вождь, светский правитель, командир) зависела от военного опыта и доблести, так же как от происхождения. То, что пастухи занимали на социальной лестнице более низкую ступеньку, чем коневоды, не доказано. Тот факт, что племенные пастбища были общественной, а не личной собственностью, не подразумевает систему примитивного социализма. Частная собственность в виде лошадей и овец могла накапливаться вождями, и это никого не возмущало. Такие вожди могли возвышаться, и за ними шли люди до тех пор, пока они доказывали свою способность вести племя на войну и к добыче.
В борьбе за лидерство у монголов Тэмуджин имел двойное преимущество – рождения и военной доблести. Шаманы говорили о знаках и видениях: белый бык шел за его повозкой и ревел: «Земля и небо решили, что улус будет принадлежать Тэмуджину». Вожди кланов решили, что ханство, давно пребывавшее в состоянии неопределенности, должно быть возрождено и отдано сыну Есугея. На общем собрании племени Тэмуджину предложили трон, который он принял и стал Чингисханом. Этому известному титулу давалось много объяснений. Представляется, что впервые он был дан на собрании племени в 1194 году и подтвержден на национальном курултае в 1206 году. По мнению Пеллио, титул произошел от тюркского слова «тенгис» – океан, и подразумевает власть, широкую, как море, окружающее землю. Таким образом, его можно перевести как «океанский» или «всеобщий» хан. Правильная монгольская форма слова – Чингис, более привычное европейское искажение Гентис или Дженгис пришло к нам из арабского языка, в котором нет буквы «ч».
Хан по традиции был скорее боевым командиром, чем абсолютным монархом, но Чингисхана не интересовала ограниченная власть. Его первым шагом стало создание отряда телохранителей – нохоров (нукеров). Это слово имело значение «свободный воин, рыцарь». Изначально оно значило «товарищ, спутник» – свободный воин, который свободно перемещается по земле, предлагая свои услуги то одному господину, то другому, не являясь ни подданным, ни наемником. Нукеры были преданы лично Чингисхану и ответственны только перед ним. Разрыв с Джамухой привел сначала только к столкновению между кланами, в котором Чингисхан одержал верх, воспользовавшись жестокостью и некомпетентностью своего конкурента, который оттолкнул от себя людей, заживо сварив в семидесяти котлах взятых им пленных. Неприятности его благодетеля Тогрила тоже укрепили позиции Чингисхана. Вождь кераитов был свергнут своими же мятежными соплеменниками. После долгих скитаний по пустыне Гоби он попросил помощи Чингисхана, который около 1177 года восстановил его на троне. Династия Цзинь в Пекине была раздражена дерзостью татар и призвала на помощь Тогрила и Чингисхана. Их помощь была успешной, и Тогрил, как старший принц, получил титул Ван, или царь. Теперь он назывался Ван-хан (или Он-хан) и, будучи христианином, вполне мог быть идентифицирован на Западе как пресвитер Иоанн.
Восходя к вершинам военной славы, Чингисхан довольствовался положением верного подчиненного Ван-хана. Их совместные кампании против соседних племен велись на огромных пространствах степей от Азии до Хингана. Однако их самым опасным противником был завистливый и злобный Джамуха, который собрал в коалицию все недовольные и нетерпимые племена округи – меркитов и найманов, татар и тайджиутов и даже племя жены Чингисхана унгиратов, против двух сильных союзников, нацелившихся на господство над всей кочевнической Азией. Не все монголы были верны Чингисхану, но его холодная уверенность и военное мастерство преодолели все преграды. Жестокие сражения велись, невзирая на дожди и снег суровой монгольской зимы. Племена коалиции, перемещение которых, вероятно, было нескоординированным, были разбиты и рассеяны. Татары понесли суровое наказание за убийство Есугея – в 1202 году у подножия Хингана имело место массовое убийство. Чингисхан и Ван-хан получили возможность править без конкурентов.
Взаимная верность этих двух лидеров была поколеблена поведением Ван-хана – престарелого, слабого и нерешительного принца, который не единожды выказывал по отношению к своему партнеру неблагодарность, не говоря уже о предательстве, недостойном анда. Чингисхан сдерживал ярость, пока его не уязвил отказ сына Ван-хана отдать свою дочь Джучи. Это была незаслуженная отповедь и унижение. Вскоре произошел разрыв. Соперники приготовились бороться за главенство. Ван-хан предложил командование своей армией Джамухе, который отверг эту честь. Первые столкновения были нерешительными, но силы Чингисхана оказались в меньшинстве, и, отправив письменную претензию своему бывшему покровителю, в котором он называл его «хан, мой отец», Чингисхан в 1203 году увел своих людей на восток к озеру или реке Балджуна, точное положение которой неясно. Среди тех, кто посетил Чингисхана там, был мусульманский купец по имени Хасан, торговавший собольими и беличьими шкурками. Это был первый мирный контакт великого завоевателя с исламом, который еще не проник в его страну.
