Батый принял их в красивом полотняном шатре, украденном у короля Белы. Русский толмач перевел письмо папы на монгольский язык. Выслушав его, Батый распорядился выделить людей и лошадей, чтобы послы отправились в Каракорум. Если они поторопятся, то попадут туда как раз во время великого курултая, где будет избран новый суверен.
После смерти Угэдэя в декабре 1241 года в монгольской империи не было главы. Согласно монгольской практике, регентство взяла на себя Дорогене, вдова умершего великого хана. Дорогене была или из найманов, или из меркитов – в источниках нет единого мнения по этому поводу. Вероятно, она была несторианской христианкой и умерла вскоре после избрания Гуюка. Она желала во что бы то ни стало посадить на трон своего сына Гуюка. Ее поддерживал Чагатай, последний оставшийся в живых сын завоевателя, но он умер в 1242 году. Гуюк не был популярной фигурой среди монгольских принцев, которые считали, что Угэдэй хотел видеть своим преемником своего внука Ширемуна, сына Кучу, а Батый, занимавший более высокое положение, как сын старшего сына Чингисхана, был его заклятым врагом. Дорогене потребовалось четыре года регентства, чтобы устранить всех критиков и противников и обеспечить
Гуюка сторонниками. Чуцая, мудрого советника Чингисхана и Угэдэя, сменил Абд ар-Рахман, мусульманский торговец, взявшийся удвоить сбор налогов в Северном Китае. Потрясенный уходом от его благоразумных административных методов, опозоренный министр умер в 1244 году в возрасте пятидесяти пяти лет. Махмуд Ялавач, правитель Трансоксианы, избежал изгнания, своевременно сбежав во владения Батыя. А правитель Восточной Персии, уйгур по имени Коргуз, был не только смещен с должности, но и казнен. Регентша находилась под влиянием женщины по имени Фатима, персидской рабыни, захваченной при разграблении Туса в 1220 году. Ее не любили из-за низкого статуса, чужеземных привычек и политического влияния. Дорогене удалось добиться своего, и после долгих интриг она все же сумела созвать великий курултай. Он собрался у озера Кукунор, в нескольких милях от Каракорума, весной 1246 года. Обширная равнина была вся покрыта шатрами, не только монгольских принцев, знати и чиновников, но и делегаций со всего света. Христианская Русь была представлена великим князем Ярославом, сельджукский Рум – султаном Кылыч-Арсланом IV, Армения – правителем Смбатом. Из Египта прибыл брат султана, багдадский халиф прислал своего посла, а из Грузии прибыли два претендента на царский трон. Нашими знаниями об этом знаменательном событии мы обязаны участником самого низкого ранга. Миссия Карпини покинула Сарай 8 апреля, чтобы совершить тяжелое путешествие по бескрайней степи, продуваемой всеми ветрами. Им приходилось обматывать ноги – кто чем мог, чтобы защитить их от жесткой травы, как это до сих пор делают ковбои и пастухи. Желая соблюдать Великий пост даже в таких странных и пугающих землях, они питались вареным просом с солью и пили воду, растопив снег в котелке. Несмотря на голод и усталость, равно как и скорость передвижения (5000 километров от лагеря Батыя до места проведения курултая они преодолели за сто дней), путешественники перешли Урал, проследовали через бывшие территории каракитаев и найманов и 22 июля прибыли в Сира-Орду. Сира-Орда (желтый или золотой лагерь) находился в половине дня пути от Каракорума. Его Карпини со спутниками не увидели. Подготовка к курултаю шла полным ходом, уже был назначен день, но сильный град, выпавший 15 августа, вынудил шаманов перенести церемонию на 24-е. В тот день был единогласно избран Гуюк-хан. Его сначала подняли на меховой шкуре – мех имел особое символическое значение для монголов, после чего усадили на трон, где он принимал воздаваемые ему почести от вассальных принцев и послов. Никем не замеченные монахи, затерявшись в толпе, внимательно следили за происходящим. Согласно их сообщению, новому монарху было лет сорок-сорок пять, он был среднего роста, мрачный и очень серьезный. Никто не видел, чтобы он смеялся. Вслед за выборами прошли недельные пиршества. Должно быть, изголодавшиеся во время поста Карпини и его спутники вдоволь насладились жареным мясом и вином. При выполнении своей миссии они столкнулись с существенными препятствиями. В отличие от более опытных просителей при монгольском дворе они приехали без подарков. Возмущенные таким нарушением этикета монголы не пустили их к хану, и им пришлось ждать до ноября. Только тогда переводчики зачитали папские письма. Хан выразил недовольство тем, что папа требует от него принятия крещения и критикует массовые убийства в Польше и Венгрии. Потому он продиктовал короткий и жесткий ответ, который наглядно демонстрирует монгольские понятия о политической теории и гражданском праве, частично позаимствованные у китайцев. Нам было известно только общее содержание документа до тех пор, пока в 1920-х годах в архивах Ватикана не был обнаружен оригинал. На жалобу папы относительно плохого обращения с христианскими народами он ответил, возможно с искренним недоумением: «Я не понимаю твоих слов. Вечный Бог (Тенгри) уничтожил этих людей, потому что они не были верны ни Чингисхану, ни кагану, которые оба были посланы, чтобы сообщить им приказ Бога». А на требование принять крещение он ответствовал: «Ты, который есть великий папа, вместе со всеми принцами, приходи лично, чтобы служить мне. И я буду считать вас покорившимися». А конец послания был и вовсе угрожающим. «Если вы не исполните приказ Бога и воспротивитесь моим приказам, я буду знать, что все вы мои враги. Бог знает, что я знаю».
Отсюда следует, что монгольские лидеры считали себя назначенными Богом, который и поручил им покорить мир. Им должны покориться все нации, а непокорные будут уничтожены. Хан – представитель Тенгри на земле, божество неба, и отказ ему подчиниться – кощунство и богохульство. Яса – божественный кодекс, по которому все должны жить. Монгольская империя – не простое государство, не одно из многих других. Это высшая и всеобщая монархия, и все земли за пределами ее границ – потенциальные вассалы. Посольства иностранных государств – акты официального подчинения, а подарки – дань. Так было в китайской практике вплоть до конца XVIII века. Установить нормальные дипломатические отношения с Каракорумом было невозможно. Монголы с особой подозрительностью относились к лидерам, таким как папа или халиф, которые, по их мнению, были соперниками великого хана. Только монголы обладают властью, данной им свыше, их задача – править всей землей и устанавливать мир. Их победы – это победы Бога, они никогда не хвастаются военной силой и только замечают: «Бог знает, что случится».
Карпини, конечно, был недоволен резким ответом хана, но его опыт был все же не столь тревожным, как миссия Асцелина, доминиканского монаха из Ломбардии, которого Иннокентий одновременно послал к монголам Персии, вероятно с поручением доставить папские письма командиру первой монгольской армии, которую ему доведется встретить. Совершив путешествие через Малую Азию, миссия в августе 1247 года добралась до резиденции Байджу, правителя Персии, который расположился в замке Сисиан в Армении. Байджу был возмущен отказом послов пасть ниц перед ним и еще сильнее – их неосторожным замечанием, что римский папа – самый важный человек в мире. «Разве вы не знаете, – спросили их, – что хан – сын небес?» Байджу собирался приказать, чтобы с них заживо содрали кожу, но вмешалась его жена. После длительной задержки миссию отослали обратно с ответами, составленными на монгольском языке и переведенными сначала на персидский, а потом на латынь. По тону и содержанию этот ответ был очень похож на ответ Гуюка. «По приказу божественного хана Байджу посылает тебе этот ответ. Да будет тебе известно, а, папа, что твои послы прибыли и доставили твои письма. Они разговаривали высокомерно, по твоему приказу или нет, нам неизвестно. Ты жалуешься, что мы убили много людей, но мы исполняли приказ Бога и того, кто есть хозяин мира. Тот, кто нам покоряется, остается на своей земле. Того, кто нам сопротивляется, мы уничтожаем. Знай, папа, что, если ты хочешь сохранить свои владения, ты должен явиться к нам лично и отдать почести тому, кто есть хозяин мира. Если ты этого не сделаешь, мы не знаем, что случится. Это знает только Бог».
