В аграрном обществе, где владельцы больших поместий угнетают многочисленное беспомощное крестьянство, защита земледельцев должна исходить от сильного правительства, желающего держать в узде своих сильных подданных. Если у монарха это не получается, сельские жертвы тирании поднимаются на бунт, и азиатские монархии нередко свергались крестьянскими восстаниями. Персы, более покорная раса, чем китайцы, возможно, долго терпели, не надеясь на успех и понимая, какая сила им противостоит. Среди своих хозяев они числили диких монголо-тюркских воинов, откровенно презиравших земледельцев и обладавших монополией военной власти в государстве. Там сложилась практика выделения офицерам ikta’ — наследственного владения, вроде военного фьефа в феодальной Европе. Держатель икты собирал харадж и другие налоги в обмен на обеспечение определенного количества вооруженных людей. Этот институт появился в X веке и стал особенно популярным во времена сельджуков. Также они считали хозяевами богатых купцов и чиновников, купивших или унаследовавших плодородные земли и стремившихся извлечь из них максимальный доход, и еще кади и прочих мусульманских сановников, получавших вознаграждение, согласно монгольской политике выделения участков земли и освобождения от налогов. Профессор Энн Лэмбтон указывает, что до того, как кади были щедро наделены землей монгольским режимом, они в некоторой степени защищали мелких земледельцев в соответствии с исламским законом, но впоследствии их экономические интересы слились с интересами класса землевладельцев. Когда приходили сборщики налогов, многие крестьяне бежали или прятались и позволяли своим домам постепенно разрушаться. Беглых неплательщиков налогов ловили и били кнутами, и укрывательство беглецов сурово каралось.
В больших городах жили люди, образовывавшие нечто вроде городского патрициата. Он вкладывали деньги в торговые караваны, следовавшие по проторенным путям международной торговли. Также они реинвестировали свои доходы в землю. Таким образом, большой и постоянно увеличивающийся класс землевладельцев, куда входили разные слои населения, присвоил лучшие земли Персии, низведя земледельцев до статуса рабов. Крестьяне были подвержены и другому злу, вызванному окружением кочевников. Те постоянно мигрировали с летних пастбищ на зимние и обратно, по пути разоряя вспаханные поля, грабя зернохранилища. Монгольской армии, больше не имевшей военной добычи, платили деньгами или выделяли ей ту или иную местность, жители которой были вынуждены удовлетворить ее требования, независимо от наличествующих у них ресурсов. Широко распространенное использование рабского труда понизило плату свободным земледельцам. Могущество крупных землевладельцев теснило права сельских общин, которые, согласно древнему обычаю, распределяли пахотные земли между крестьянами и определяли время пахоты, посева и сбора урожая. Сборщиков налогов в деревнях боялись больше, чем полчищ саранчи. А требования продовольствия для проходящих войск и лошадей и других тягловых животных для почтовой службы превращали все большее число крестьян в нищих. «Где сборщик налогов решал остаться, – писал Рашид ад-Дин, – жители сразу оказывались под давлением, потому что его слуги проникали во все дворы и воровали все, что им нравилось. Они стреляли из луков по голубям и курам, нередко попадая в детей. Если они находили что-то съедобное – что можно съесть самому или скормить своим животным, – кому бы это ни принадлежало, они забирали. Каждый год под разными предлогами чиновники уводили несколько тысяч коров, уносили постельные принадлежности, котлы и всевозможную кухонную утварь, принадлежавшую жителям. Они ставили ездовых и вьючных животных в садах, и те за один день вытаптывали сад, создававшийся десятилетия.
В отличие от сельской местности, где большие территории оставались заброшенными еще со времен Чингисхана, города Персии, за исключением провинции Хорасан, к концу XIII века вполне оправились от былых невзгод. Города Хорасана, находившиеся на пути наступления Чингисхана в 1220 году, пострадали сильнее всего. Самые страшные данные о массовых убийствах, достоверные или нет, приводятся для Нишапура (1 миллион 747 тысяч убитых) и Герата (1 миллион 600 тысяч убитых). Мерв был уничтожен трижды, после чего в нем уцелело не более сотни жителей. Балх и столетием позже оставался в руинах – когда мимо проезжал Ибн-Баттута. Рей так никогда и не был восстановлен, а в Тусе осталось не более пятидесяти домов. Когда Угэ-дэй позволил восстановить Герат – это было в 1236 году, – некоторые захваченные ткачи вернулись. Но поскольку крестьян не было, они сами были вынуждены восстановить канал и впрячься в плуг.
Обременительная тамга препятствовала возрождению городской торговли, но караванные станции на основных путях международной торговли процветали, а местный бизнес обогатился и развился благодаря индусам, латинянам (главным образом итальянцам) и китайцам, суда которых в XIII и XIV веках бороздили Индийский океан. В метрополии Тебриз к 1300 году жило 300 тысяч человек, а новая столица Султания, основанная Олджейту в 1304 году, несомненно, перехватила часть грузопотоков, следовавших между Средиземноморским и Черноморским побережьями, и Центральной Азией и Дальним Востоком. Городские купцы и знать организовывали торговые компании, из рядов которых выходили главные городские чиновники, раис, кади, имам и матсиб – глава полиции. Ремесленники формировали гильдии, но истинные гражданские свободы были неведомы на средневековом Востоке. Сборщик налогов даруга и крупный землевладелец малик совместными усилиями старались сгладить тенденции к самоуправлению, которые периодически возникали. Богатый купец и землевладелец, держатель икты и высокопоставленный чиновник вместе представляли собой концентрацию власти и собственности, против которой основная часть народа была беспомощна. Правда, современные хронисты периодически упоминают о заговорах маздакитов, что указывает на рост социальных беспорядков и недовольства, которые могли подорвать и без того не слишком прочное государство ильханов. Заметим, что Маздак – средневековый религиозный реформатор, теологические противники которого обвинили его в ереси. Он был казнен с показательной жестокостью в 520 году великим Сасанидом Хосровом Ануширваном. Считается первым социалистом.
В наследственной абсолютной монархии многое зависит от здоровья и долголетия членов правящей семьи, позиции которой подрывались, если на трон восходили дети или взрослые слабаки. Не все потомки великого Чингисхана унаследовали его физическое здоровье. Их жизни сокращал хронический алкоголизм. Лишь очень немногие из ильханов дожили до сорока лет, а до пятидесяти не дожил никто. Газан, самый умный и способный представитель своей семьи, умер в возрасте тридцати трех лет. Его сменил брат, тоже принявший ислам, и его персидско-мусульманское имя Худабанда, «слуга Бога», было добавлено к монгольскому Олджейту, «счастливый». У него были хорошие намерения, но отсутствовала сила и способности предшественника, политику которого он собрался продолжать. Он оставил в должности Рашид ад-Дина, обменялся посольствами с другими монгольскими правителями, вероятно в надежде восстановить единство империи, возобновил войну против мамлюков и, видя, что шансов на успех почти нет, отправил послов на христианский Запад, чтобы снова потребовать высадки христианской армии на сирийском побережье. Вместе с христианами он намеревался изгнать «сарацин» из святых мест. Он был щедрым, как и его брат, покровителем искусства и литературы и внимательно следил за написанием своим визирем большого исторического труда. Современный историк профессор Тойнби высоко оценил труд Рашида. Олджейту потребовал, чтобы Рашид расширил свой исторический труд, создав историю всех наций, тем более что почти весь мир уже был покорен монголами и были доступны все книги и ученые, чтобы снабдить его нужной информацией. Некий оставшийся неизвестным латинский монах, возможно миссионер из Тебриза, снабдил Рашида материалами для франкского раздела истории. Представляется, что Рашид был первым азиатом, предпринявшим попытку написать историю Западной Европы, хотя кто знает?
