Преемником Берке стал его племянник Менгу-Тимур, сын Батыя, чья искусная дипломатия при соответствующей военной поддержке обеспечила подъем Золотой Орды до ранга независимого государства. Он поддерживал союз с мамлюками Египта, но заключил мир с ильханами, возможно под давлением Хубилая. Его дружба с Михаилом Палеологом была полезна императору, который опасался враждебности Карла Анжуйского. А вмешавшись в борьбу монгольских принцев в Центральной Азии и поддержав Кайду против Барак-хана, он позволил стряхнуть оковы политического подчинения великому хану, имя и титулы которого больше не упоминались на кипчакских монетах. Со стороны раздробленных и постоянно воюющих друг с другом русских князей ему нечего было опасаться, зато можно было многое ожидать. Смерть Даниила Галицкого в 1266 году устранила единственного коренного правителя, обладавшего опытом и высоким боевым духом. Воинственные литовцы, вторгшиеся из Прибалтики в Приднепровье, заставили встревоженных русских просить о помощи своих языческих хозяев. Торговые республики Новгород и Псков, хотя и были свободны от монгольских гарнизонов, подверглись сильному давлению, чтобы защититься от совместного натиска датчан и тевтонских рыцарей. При столь неблагоприятных обстоятельствах русские земли не могли рассчитывать на возвращение свободы, и их князья назначались и смещались, награждались и наказывались и по требованию хана предоставляли войска и дань. В 1280 году Менгу-Тимур умер, оставив сильное, независимое и процветающее ханство в окружении преданных союзников или покорных друзей. Его регулярные контакты с Египтом принесли в северные степи религиозное и культурное влияние мира Восточного Средиземноморья. Мечети и дворцы в Крыму строились египетскими архитекторами. Благодаря мозаикам и настенной росписи, найденной в Сарае, русские назвали эту столицу Волжской Помпеей. Кочевой элемент в населении кипчакского ханства постоянно уменьшался, благодаря росту не только числа земледельцев, но также нового городского класса торговцев и ремесленников. Эти перемены сопровождались появлением своего рода феодализма. Хан выдавал ярлыки средней знати, тарханам, мелким землевладельцам, поместья которых освобождались от налогов в обмен на военную службу – самого землевладельца и его людей. Но свободных земледельцев сменила крепостная зависимость – институт, который впоследствии был позаимствован и распространен почти повсеместно русскими в Московии.
Смерть Менгу-Тимура, вызванная неумелым удалением с его шеи гнойника, освободила путь для Ногая, который, возможно не имея возможности занять трон лично, желал стать «серым кардиналом». Вернадский предполагает, что Ногай был ханом собственной орды, племени мангытов, но все равно должна была существовать особая причина, по которой он так никогда и не стал ханом кипчаков. Имя этого выдающегося принца – по-монгольски «собака»; такое имя давалось, чтобы обмануть злых духов, которые, считая, что его обладатель – животное, не досаждали ему при рождении.
Младший брат Менгу-Тимура Тоде (Туда) – Менгу, пришедший ему на смену, был в высшей степени благочестив. Он стал мусульманином и суфием в 1283 году, посвятил себя религии и охотно уступил бразды правления опытному военачальнику. Государство Ногая стало чем-то вроде независимого княжества. Оно тянулось на запад от Дона через украинские поля до устья Дуная и подножия Карпат и бросило свою тень на венгерские равнины и балканские царства Сербии и Болгарии – район почти идентичный королевству готов IV века, которое было сметено вторжением гуннов. Его честолюбивый принц при желании мог легко возобновить агрессию против Европы, и условия в Венгрии благоприятствовали таким планам. Ласло IV, взошедший на трон святого Стефана в 1272 году в возрасте десяти лет, был сыном язычницы – принцессы куманов. Мальчик проявлял очевидную склонность к соплеменникам своей матери, окружил себя куманскими наложницами, приветствовал предложенную поддержку Ногая, отверг священнослужителей и феодалов, арестовал папского легата и, по сути, отказался от христианской веры, отдав предпочтение азиатскому шаманизму. Папа Николай IV объявил его отступником и в 1288 году стал проповедовать крестовый поход против него. Ногай ввел свою армию в Трансильванию, а Толе-Бука, племянник правящего хана, вторгся в Польшу и двинулся на Сандомир, возможно чтобы предотвратить помощь Польши христианской партии в Венгрии. Но с ними не было Батыя или Субэдэя, чтобы повторить потрясающие триумфы 1241 года. Ногай и Толе-Бука не сумели скоординировать свои действия. Они были остановлены, а затем отбиты. Тем не менее оставленная здесь монголами разруха была настолько сильной, что литовцы, избежавшие нашествия, смогли установить господство над Польшей и Галицией. Христианские или феодальные армии преследовали своего суверена-отступника по всему королевству до 1290 года. Ласло был убит недовольным куманом в возрасте двадцати восьми лет. После двадцатилетней анархии древняя династия Арпадов в 1310 году прекратила свое существование, и при новой Анжуйской династии Венгрия постепенно вернулась к христианству и цивилизации. Ни Венгрии, ни Польше больше никогда всерьез не угрожало монгольское нашествие, поэтому можно сказать, что все эти события завершили цикл, начатый вторжением Батыя через Волгу и Днепр на русские земли в 1240 году. После пребывания в течение пятидесяти лет под сенью «тартарской ярости» латинское христианство оказалось в атмосфере свободы и безопасности, в которой процветали мирные искусства, приведшие через несколько поколений к возрождению учености и наук.
Когда Ногай и Толе-Бука вернулись после завершения кампании на Западе, они обнаружили Тоде-Менту погруженным в религиозную заторможенность, в окружении шейхов и факиров. В 1287 году он отрекся от престола в пользу Толе-Буки. А тот, вероятно желая стереть память о недавних неудачах, снова развязал войну с ильханами и попытался захватить спорную провинцию Азербайджан. Он снова потерпел неудачу, и это окончательно дискредитировало его, сыграв на руку его сопернику. Крупная партия собралась вокруг Токту, сына Менгу-Тимура, и, когда хан, осознав опасность, велел его арестовать, юноша бежал к Ногаю, вмешательство которого решило вопрос. В 1290 году Толе-Бука попал в засаду и был убит. Токту взошел на трон, а Ногай получил большое вознаграждение в виде доходов с крымских городов.
Токту был молод и неопытен, и Ногай, несомненно, ожидал найти в нем послушного ученика. На территории кипчакского государства и за его пределами Ногай считался настоящим ханом. Русские хронисты называли его царем (царь – обычный для Руси титул хана; только позже он перешел к местному суверену, великому князю Московскому; таково мнение историка М. Чернявского), францисканские миссионеры в Крыму называли его соправителем. Венецианцы обратились именно к нему с просьбой помочь разрушить генуэзскую торговую монополию на Черном море. Он навязал своего кандидата на трон Болгарии и свел короля Сербии до положения вассала. Однако новый хан был сильным и способным юношей. Не желая занимать второе место, он отреагировал довольно резко, если не сказать жестоко, на попытку князей севера Руси натравить его на Ногая. Когда генуэзцы обратились к нему с требованием защитить их права в Крыму, он потребовал объяснений у Ногая, который ответил объявлением войны: «Наши кони хотят попить воды из Дона». Токту («Токтай» Марко Поло, книга которого завершается рассказом о войне между ним и Ногаем) выступил против «серого кардинала», но на берегах Прута был разбит и бежал на восток. Ногай устремился в погоню, сделав остановку по пути, чтобы покарать генуэзцев, разорив Кафу и Судак. Но хан сумел уйти от него, переформировал армию и в 1299 году снова навязал своему оппоненту бой, на этот раз, вероятнее всего, в районе небольшой реки Кагамлык, впадающей в Днепр у современного города Кременчуг. В идентификации места сражения я согласен с Г. Вернадским. Но востоковед Б. Шпулер утверждает, что оно имело место на Тереке – на Северном Кавказе. Мусульманские историки называют это место Kukanlik.
