Не только персидский ислам взял в плен завоевателей: вера Мухаммеда при монголах одержала тройную победу над кочевниками-язычниками, крестоносцами-христиана-ми и их восточными братьями и еретиками-исмаилитами. На самом деле исламское завоевание евразийский степей было неполным. Ислам не смог продвинуться к северо-западу от Алтая и не проник собственно в Монголию. Но он собрал почти все тюркские народы, которые ранее проявляли склонность к христианству или буддизму, и уже только то, что ислам приняли так много потомков великого Чингисхана, было очевидным триумфом. Франки Отремера, безусловно, стали бы жертвами мусульманского реванша, если бы не вмешались монголы. Их было немного, их лидеры не были едины, их территорией была тонкая полоска вдоль сирийского побережья. Уменьшение подкреплений из Западной Европы обрекало их на исчезновение, которое было лишь вопросом времени. Но поражение монголов при Айн-Джалуте в 1260 году возродило в критический момент надежды ислама. Ссора Берке и Хулагу парализовала наступление монголов и дала мамлюкам Египта желанного союзника на севере. Мусульмане, собрав силы и отвагу, удержали Сирию против ильханов и двинулись, чтобы уничтожить оставшихся крестоносцев, которые, как и язычники, были врагами истинной веры. Христианские сообщества Востока, армяне и марониты, копты и несторианцы, были в большей или меньшей степени вовлечены в падение латинских колоний Леванта. Они поддерживали или по крайней мере симпатизировали своим собратьям по религии, пришедшим с Запада. Многие из них, в первую очередь армяне, мечтали о союзе монголов и христиан, который не только вернет Иерусалим христианам, но и нанесет роковой удар исламу и вернет религии Христа главенство, которое она имела на Ближнем Востоке до появления Мухаммеда. Французский ориенталист Рене Груссе осуждал латинян за то, что они упустили посланный небесами шанс и отреагировали с большой холодностью на «улыбку фортуны». Лично я не приемлю его критику. Воспоминания об ужасах монгольского нашествия на Европу 1240–1242 годов были еще живы. Жестокость и коварство монголов ни для кого не были тайной. В тот самый момент, когда Хулагу официально обратился к папе – было это, как известно, в 1260 году, Берке и Ногай начали новое наступление на Польшу. Мысль, что в таких обстоятельствах монголы могли стать надежными союзниками католической Европы, представляется абсурдной. Триумф мамлюков в Египте, остановка монгольского наступления на Средиземноморье и изгнание латинских крестоносцев с Азиатского материка развеяло мираж. Победивший ислам оказывал сильное давление на разбитых, павших духом христиан, и в результате массового обращения от восточных христианских церквей остались только жалкие остатки. Широко распространенный отказ от христианской веры в тех местах, где она зародилась, и ее раннее распространение объясняются не так гонениями, как упадком морального духа, вызванного мусульманскими победами и окончательным изгнанием крестоносцев, а также социальными и материальными выгодами, приобретаемыми вместе с принятием ислама. В Египте и Сирии имело место нечто вроде литературной кампании против христианства.
Катастрофа восточного христианства ярко иллюстрируется исчезновением сирийского языка, потомка древнего арамейского, который стал церковным или литургическим языком неэллинских церквей Азии. Последним достойным упоминания автором, писавшим на сирийском языке, был Бар Эбрей, он же Абу-л-Фарадж, священнослужитель-яковит и ученый-энциклопедист, который умер в Марате в 1286 году. Его всеобщая история – ценный памятник монгольской эры. К началу XIV века арабский язык стал универсальным языком общения для всех сообществ региона, а на языке, история которого восходит к ассирийским временам и который распространился до самого Китая, теперь говорят только в нескольких деревушках Антиливана.
Третья победа была одержана над раскольническими силами сектантства Алидов – шиизмом, который в век, предшествующий Крестовым походам, породил конкурирующий халифат Фатимидов и оторвал Египет, Сирию и Магриб от суннитской ортодоксии. Именно этот раскол допустил франкских крестоносцев на мусульманский Восток и облегчил наступление монголов в Персию. Исмаилиты на этих землях породили новую секту ассасинов, яростный фанатизм которых, направляемый из неприступных крепостей Эльбурса и гор Северной Сирии, терроризировал исламский мир. Для монголов глава ассасинов был таким же соперником великого хана, как багдадский халиф, и могущество Хулагу сокрушило персидскую ветвь ордена и ее членов. Сирийская ветвь продержалась дольше. Но со временем и она была уничтожена мамлюками султана Бейбарса, который, отбросив монголов и восстановив линию халифов Аббасидов, заявил о своей приверженности бескомпромиссной ортодоксии. Отдельные следы некогда сильного движения исмаилитов остались, но, как серьезная угроза единству веры, оно прекратило свое существование при монголах.
За такие победы приходится платить высокую цену. Вот и ислам вышел из этого сурового испытания сузившимся, ограниченным, закрытым. На протяжении четырех веков, с 800 до 1200 года, ислам был на подъеме. Наука и философия греков, обычно проникающие через сирийский канал, обогатили мусульманский мир, дали толчок впечатляющей творческой активности. Арабский язык стал lingua franca науки и литературы на огромном пространстве – от Испании до Трансоксианы. В медицине и математике, истории и географии, логике и философии, музыке и астрономии, физике и химии люди самых разных рас и народностей, писавшие на арабском языке, обогатили человечество, расширив горизонты знаний и усовершенствовав инструменты исследования, такие как, к примеру, использование арабских числительных. Блестящая культура ислама засверкала еще ярче в сравнении с застоем византийцев и латинян. Через мусульманскую Испанию и Сицилию труды Аристотеля и великих арабских мыслителей, ученых и толкователей попали на запад, стимулировав интеллектуальное пробуждение, кульминацией которого стал Ренессанс. Но со смертью Ибн-Рушда (Аверроэса), последнего великого философа ислама, в 1198 году главенство арабо-мусульманской культуры, можно сказать, подошло к концу. Вторжения сначала тюрок, а потом монголов и долгая ожесточенная борьба против исмаилитов заставили мусульманскую ортодоксию сомкнуть ряды, систематизировать теологию, перестать терпеть свободу рассуждений и противодействовать любым интеллектуальным усилиям, не связанным напрямую с продвижением религиозности. В новых школах – медресе, которые стали продуктом века сельджуков, почти ничему не учили, кроме Корана и теологии. Преподаватели являлись представителями несгибаемого догматизма, и аль-Газали – Фома Аквинский ислама – всю жизнь упорно сражался с «философией», которую он считал ничем не лучше атеизма. В послемонгольское время теология одержала решающую победу. Свободные научные изыскания были фактически подавлены, и ислам закрылся в своем прошлом.
Любопытный феномен «переноса цивилизации» от ислама в Западную Европу, который не был завершен вплоть до XVII века, исследуется только сейчас.
Интеллектуальное и научное главенство Старого Света постепенно перемещалось в Западную Европу, но этот культурный сдвиг объяснялся разными обстоятельствами, помимо относительного упадка ислама. Во-первых, латинский Запад избежал монгольского вторжения. Это везение не было оценено по достоинству. Поток монголов докатился до границ Германии и Италии, после чего уменьшился. Если бы Рим и Флоренцию постигла судьба Киева и Багдада, полагаю, эпоха Возрождения никогда не наступила бы. Также благодаря везению монголы никогда не нападали на Константинополь, и этот город, хранилище всего, что осталось от греческой культуры, который сильно пострадал от латинских крестоносцев в 1204 году, оставался византийской столицей до 1453 года. Но задолго до этого ученые и художники унесли из Константинополя в Италию и за ее пределы семена, из которых впоследствии выросли новые ростки классических знаний и философской мысли. Восточная часть христианского мира согнулась под ударами татар, и, когда ортодоксальная Русь и католические Венгрия и Польша стали медленно поднимать головы, хромые и увечные, христианские Балканы подверглись нашествию нового азиатского врага, оттоманских турок, а Константинополь стал столицей мусульманской империи. Так Западная Европа, после набегов викингов свободная от ига варваров, сумела развить науки и искусства и получить преимущество над христианскими нациями Востока, которые страдали под гнетом татар или тюрок. Неравное положение двух половин Европы, начало которому было заложено в эпоху монголов, так и не было исправлено. Запад двигался вперед к более динамичному будущему, через Ренессанс и Реформацию, научные и промышленные революции, а Восток страдал в рабстве и невежестве, под гнетом чужеземной тирании.
