Когда уйгуры приняли религию Мани, они поднялись над варварским уровнем тюркского племени. Манихейские писания – любопытная смесь молитв, пророчеств, трактатов и эпистол – были составлены на арамейском или сирийском языке. Те же документы использовались, чтобы облечь в письменную форму уйгурский диалект. От древних рун орхонских надписей окончательно отказались, и возникла тюркская литература, фрагменты которой были обнаружены в процессе раскопок начала прошлого века в засыпанных песком руинах Турфана. Документы создавались на шелке, коже и бумаге, используя красивую каллиграфию. Книги иллюстрировались и тщательно переплетались. Обучение простого народа шло при посредстве искусства. На фресках изображались священнослужители в белых одеждах, священное дерево и даже сам пророк Мани. Обращенные в новую веру каганы использовали свою дружбу с Китаем, чтобы побудить суверенов Тан разрешить проповеди новой веры и возведение храмов в основных городах империи. Следы манихейства были обнаружены в провинции Фуцзянь в XVII веке. Об истории китайского манихейства писали многие. Община, которую Марко Поло обнаружил в провинции Цзайтунь и никто не мог понять, по каким законам там жили люди, несомненно, была манихейской.
Возможно, уйгуры стали грамотными людьми и даже начали обрабатывать землю. Представляется, что они отказались от чисто пастушеской жизни именно под влиянием новой религии, поскольку Мани требовал, чтобы избранные жили на фруктах и соках. Правда, остальным разрешалось потреблять мясо. При этом уйгуры не стали сильнее и в 840 году были изгнаны из своих монгольских поселений киргизами, примитивной расой сибирских тюрок из долины Енисея. Мигрируя в южном направлении, одна группа примерно в 860 году вошла в Западный Ганьсу и осталась там до тех пор, пока провинцию не завоевали тангуты в 1028 году. Более крупные и удачливые группы поселились в оазисах к северу от реки Тарим. Их главные колонии китайцы называли Као-чан, а тюрки – Хотчо. Археолог Альберт фон Лекок при раскопках в районе Хотчо обнаружил богатейшую коллекцию манихейских манускриптов и фресок. Некоторые из тюркских писаний были выполнены древним орхонским руническим письмом. Они располагались примерно в 30 километрах от современного Турфана. Бешбалык (Пять городов) являлся бывшим китайским административным центром. Китайцы, завоевав в конце VII века территорию, в 702 году разделили его на административные районы и гарнизоны, один из которых получил впоследствии тюркское название Бешбалык. Он имел большое значение до XIV века, но впоследствии пришел в упадок; русские раскопали его в 1908 году. В 791 году попал в руки тибетцев. Потом его завоевало тюркское племя, правители которого носили титул идикут (идыкут) – святое величество. Представляется, что уйгурские принцы называли себя и каган, и идикут. В тех местах до сих пор есть место, которое носит название Идикут-Шари – город идикута. И город, и титул были аннексированы уйгурами. Этот район остался центром уйгурской власти до дней Чингисхана. В руинах вокруг Турфана откопали удивительное количество изображений и манускриптов. Большинство из них датированы IX и X веками и указывают на присутствие в регионе не только манихейцев, но также буддистов и несториан. Китайский посол Вэн Ен-те, путешествовавший по царству уйгуров в 982 году, составил благожелательное, даже лестное впечатление об их богатстве и благосостоянии. Он писал, что люди там честные и умные, знакомые с обработкой металлов, бедных кормят за счет общества. В библиотеках много китайских книг. Там пятьдесят буддистских монастырей и храм Мани с «персидскими священнослужителями». Люди доживают до глубокой старости. Уйгуры, захватив контроль над большим участком Шелкового пути, существенно обогатились, да и уровень их культуры тоже повысился. Манихейцы познакомили их с мирными искусствами; представители других вер, к которым уйгуры проявляли доброжелательную терпимость, тоже внесли свой вклад. В итоге уйгурская литература обогатилась переводами молитв и проповедей и такими произведениями, как жизнеописание Сюаньцзана, прославленного буддистского паломника VII века. Сюаньцзан прошел через Турфан в 630 году на пути в Индию. В конце концов эти грамотные тюрки стали образовательными и воспитательными факторами тюрко-монгольского мира.
Пока уйгуры процветали, другие тюрки, жившие на северных границах Китая, были потрясены и ослаблены беспорядками, последовавшими за падением династии Тан, – это событие в той или иной степени отразилось на всей Азии. После славного 300-летнего правления силы и возможности этой династии истощились. Она не смогла защитить бедняков и удержать в узде богачей. Крестьяне, основа каждого китайского режима, озлобились. С 878 года и далее сельские восстания сотрясали государство. В 880 году крестьянская армия, которую возглавил бывший мандарин Хуан Чао, изгнала императора из столицы. Дойдя до крайности, тот обратился за помощью к тюркам-шато, боковой ветви западных тюрок, которые бежали от тибетцев со своих земель у озера Байкал и обосновались в районе Ордоса. Шато – небольшая тюркская группа, куда входило не более трех племен, а их вооруженные силы составляли 10 тысяч человек. Они подражали системе управления Тан. Будучи номинально буддистами, они поклонялись Тенгри и следовали многим древним тюркским ритуалам, включая использование стрел в качестве верительных грамот и футбола для отдыха. Их молодой лидер Ли Туан, преданный и храбрый солдат, взял город и был вознагражден за это должностью в императорском правительстве. Но династия Тан уже отжила свой век, и в течение следующих шестидесяти лет соперничающие группы китаизированных тюрок боролись за трон. Их мятежные лидеры принимали имена прошлых династий, чтобы запутать или умиротворить китайцев, и огромная империя погрузилась в гражданскую войну. Генерал или бандит (в такие времена эти слова зачастую являются синонимами) в 907 году сверг последнего императора Тан и объявил себя сувереном из Поздней Лян. В 923 году шато под командованием сына Ли Гуана изгнали его и основали династию Поздняя Тан – в честь своих прежних суверенов. В 936 году на трон взошел третий претендент из Поздней Чин (Цзинь). Четвертый просуществовал на троне только четыре года (947–951), даже приняв почетное имя Поздней Хань. А Поздняя Чжоу завершила период Пяти династий, который был весьма сумбурным. Немецкий синолог Вольфганг Эберхард изображает его временем больших социальных перемен и мобильности. В этот период в провинциях появился новый класс мелкой сельской аристократии, а образование распространилось на купцов и ремесленников. В 960 году династия Сун установила контроль над значительной частью Китая и правила уменьшившимся царством более 300 лет (960—1279). Но даже эта династия не смогла восстановить объединенные владения Тан. Северные провинции были оккупированы киданями, народом, который правил из Пекина под именем Ляо. Но их собственное имя, арабо-персидской формой которого является Китай, постепенно было перенесено иностранцами на всю страну и до сих пор является ее русским названием.
В китайских анналах кидани впервые появляются в начале V века. Говорилось, что они скитались к северу от Великой стены в регионах Жэхэ и Ляотан. Возможно, это племя говорило на монгольском языке, и хотя они беспокоили Китай на протяжении всей эры династии Тан, но не предпринимали серьезных попыток обосноваться к югу от Великой стены, пока хаос, последовавший за падением династии, не стал для них слишком сильным искушением. В начале X века весьма способный вождь, которого китайцы называют Абаоцзи, а остальные – Абуга, объединил свой народ, слегка окрасил его китайской культурой и ввел в своем клане «должность» хана Елюя – это имя было принято, как имя Цезаря в Риме, в качестве почетного титула всеми его преемниками. В 924 году он повел своих воинов в Монголию, вытеснил киргизов на запад в долину верховьев Енисея и предложил уйгурам восстановление владения их исконными землями. Предложение было отвергнуто, и больше ни один тюрок никогда не правил в Монголии. Далее Абаоцзи повел своих воинов на восток в государство Бохай (Северная Корея) и на чжурчжэней, тунгусский народ Маньчжурии, который стал его вассалом. Он умер в 926 году после неудачной попытки захватить Хобей (Хэбэй), и его вдова, весьма решительная женщина, на курултае посадила двух своих сыновей на коней и заявила знати: «Хватайте уздечку того, кого считаете более достойным». Вдова всячески помогала Дэгуану, сыну, которого выбрала знать, и, в случае возникновения трудностей в государственных делах, регулярно консультировалась с духом покойного супруга. Елюй Дэгуан обещал поддержку киданей претенденту, принявшему имя Цзин. Поддержка была дана, и за нее было истребовано вознаграждение: часть провинций Хэбэй и Шаньси, а также город Пекин (тогда его называли Yen-chu) были переданы этим слегка китаизированным варварам, которые, таким образом, обосновались к югу от Великой стены. Теперь расположение киданей было удобным и позволяло им вмешиваться во внутренние проблемы Китая. Но их временный захват Кайфына, древней императорской столицы, в 947 году спровоцировал бурную национальную реакцию, которая в 960 году привела на трон династию Сун, которая стала центром китайского сопротивления варварам до времен монголов.
