— Не понимаю о чём вы, — старик дал жалости в голос. — Искренне не понимаю.
Всё он понимал и задница у него ой как горела. В том, что тут с лёгкой хозяйской руки случилось банальное мошенничество, я не сомневался. На одномиз прилавков кое-чего не хватало. Экспозиция изменилась, но я хорошо помнил прежний «состав» — отсутствовал перстень с алым камнем. Продан? Не думаю.
— Где ваш охранник?
Ювелир никогда не был в лавочке один. Верзила-сторож в зале — дело обязательное, а сегодня его табурет пустовал.
— Отпустил пораньше. Рождество ведь.
Делать из соглядатая королевского двора идиота — идея дрянь, но старик упорно стремился преуспеть в этом. Подошёл к нему, втянул ноздрями воздух, и нос защекотал запах дешевого парфюма. Женского. Душок почти выветрился, но моё обоняние не надуть. Такими духами щедро поливали себя девицы из квартала утех. Год назад хозяйки публичных домов пристрастились покупать эту ерунду у одного поставщика, и с тех пор продажная любовь воняла смесью роз и жжёной бумаги — знал об этом не понаслышке.
— Господин Еной, вы не ответили — вы успели завершить дела? Посчитали прибыль?
— Учётом занимается моя жена.
— Наверняка она прекрасно справляется. Ничего не пропустит мимо глаз.
— К чему вы ведёте, господин Аш?
— Вот тут, — ткнул в стекло витрины пальцем, — лежал золотой перстень с сапфиром. Не слышал, чтобы кто-то из горожан раскошелился на крупную сумму в вашей лавке.
— О, вы правы! — старик оживлённо закивал. — Перстень украли.
— Уборщица?
— Да! — обрадовался было хозяин, но тут же помрачнел: — Вам откуда известно?
— Грязно у вас, господин Еной, и в зале, и в душе.
— Девчонка убиралась вечерами после закрытия, — ювелир ловко обошёл мой намёк. — Не хотел, чтобы путалась под ногами днём, за то и поплатился. Пришлось выгнать воровку без выплаты жалованья.
— Почему вы не заявили в полицию? Зарплата уборщицы не покроет даже воспоминаний о перстне с сапфиром…
В глазах ювелира читались оправдания вроде «по доброте душевной простил девочке грех», но чёрта с два я поверю. Пусть жене в уши пихает эту кривую историю — не мне.
— …Не трудитесь, я помогу, — вздохнул, устраиваясь на высоком деревянном табурете охранника. — Время от времени вы пользуетесь услугами шлюх и, видимо, неплохо задолжали одному из публичных домов, — с удовлетворением наблюдал, как господин Еной дрожащей рукой утирает пот со лба. — Хозяйка настойчиво попросила вернуть долг, даже угрожала привлечь ребят, что хранят покой её дела, но достаточной суммы наличными не было, и вы решились отдать перстень. Представить страшно, какую бучу подняла бы ваша супруга, недосчитавшись денег в приходе. Вы решили свалить всё на уборщицу, а охраннику дали выходные на праздники, чтобы не сболтнул чего лишнего.
— Меня обокрали, — зашипел ювелир. — Девчонка собирается замуж, вот и прихватила кольцо. Свадьба нынче дорогое удовольствие.
В груди снова что-то звякнуло, но на этот раз оставшаяся вибрация показалась болью. У Эсперанты есть жених…
— Хватит! — рыкнул, выпустив неприятные эмоции. — Инсценировка вышла поганая, господин Еной. Вы могли заставить девочку работать в лавке бесплатно до скончания веков, но вместо этого уволили.
— Не докажете!
— Стоит немного надавить на дам из квартала утех, и они всё подтвердят. Хотя, — широко улыбнувшись, слез с табурета, — зачем расстраивать вашу жену известием об адюльтере?..
Ювелир отшатнулся, сделал шаг назад, ещё один и встретился со стеной. Такой беспомощный дедуля, и не скажешь, что трахается, как бобик. Сумму его похожденийможно приравнятьк цене небольшой квартиры в центре города.
— …Господин Еной, — говорил тихо, сжимая пальцы на морщинистом горле старика, — я изгнанник. Отбываю наказание в этом чудном местечке и не прочь получить ещё один срок. Включите благоразумие.
Ювелир оказался весьма рассудительным человеком — выдал причитающиеся Эсперанте деньги и добавил полсотни сверху за беспокойство.
ЧАСТЬ 6
Выйдя на улицу, вдохнул полной грудью свежий зимний воздух. Срок моего заключения в единственном городе Межмирья, где не работает магия, подходил к концу. Через месяц я стану свободным. Получу вольную и лишусь должности соглядатая. Можно будет вернуться домой. Можно, но нужно ли?
Я успел привыкнуть к местному ритму жизни, и человеческие женщины мне понравились. Поначалу здорово напрягало отсутствие магии, но со временем я втянулся, и мозги заработали как надо. Здесь приходится включать голову — это держит в тонусе. Мне по-прежнему чужды местные традиции и непонятны многие из человеческих чувств, но, кажется, это не так страшно.
Я шёл, заглядывая в окна домов. Подсмотреть, как нормальные люди проводят праздник — не грех, особенно в моём положении. Пока разум в плену у слабоумия, можно попробовать вкусить радость. А вдруг понравится?
Рыженькая сидела за столиком в кафе, неспешно попивая белое вино из совершенно неподходящего для этих целей бокала. Хозяин заведения с гордым видом натирал полотенцем ложки и довольно улыбался. Одобрительно кивнув мужчине, я опустился на стул напротив красавицы.
— Ваши деньги, госпожа Эсперанта, — шаркнул по столешнице свёртком с гронами.
— Серьёзно? — в шоколадных глазах читалось удивление.
— Зайдите завтра в ювелирную лавочку, Еной извинится перед вами лично.
— О, боюсь, это невозможно, — опустила пушистые ресницы. — У меня билет на утренний поезд. Я возвращаюсь домой.
— Тогда не стоит терять время, — поднялся и снял со спинки стула её полушубок. — Отпразднуем Рождество у меня, а утром провожу вас на вокзал.
— Простите, — рыженькая прятала взгляд. — У меня есть парень, и у нас скоро свадьба…
— Это должно меня волновать?
— Разве нет?
— Это даже вас не волнует. Идёмте.
Красавица не ответила, натянула шубку и замерла. Пришлось снова взять её под руку и повести к выходу. Не хотелось тратить драгоценные минуты впустую.
— Господин Дрэго, — как только мы вышли на улицу, Эсперанта освободилась от моей хватки, — вы слишком настойчивы.
Это моё естественное состояние, ничего «слишком» я не видел. Притянув рыженькую за талию, прижал к себе. Выпрямилась, что натянутая струна, упёрлась ладошками мне в грудь, но не оттолкнула.
— Отличный парфюм, — мой шёпот согрел девичье ушко.
— Должна сказать «спасибо» за помощь, — Эсперанта отдавала слова дрожащим голосом. — Но это не означает, что я проведу с вами ночь.
Не сдержал улыбку — девочка не продаётся, да и я не покупатель. Хочу её, а она меня, но у человеческих женщин не принято соглашаться вот так сразу. Долгие любовные игры «перед» и моногамия — предмет гордости этой расы. Увы, в моей жизни было слишком много баб, и это навсегда лишило меня права стать положительным героем.
