— Слова соглядатая королевского двора достаточно, чтобы её отпустили?
— Не знаю, — Альру хитро сощурился. — В «Шолле» почасовая оплата номеров и ужин в ресторане стоит прилично, а денег у бедняжки нет. Дрэго, я человек маленький, — хохотнул, — что от меня зависит?
Нохэ не собирался задерживать Эсперанту, везти её в участок и допрашивать с пристрастием, а вот подколоть меня шанса не упустил.
— Вы были на Ратаре? — тень встречи с моим папой явно просвечивала сквозь намёки начальника полиции.
— Был. Срок твоего изгнания подходит к концу. Отец ждёт тебя домой.
Отказ сына оплодотворять самок для продолжения королевского рода мой отец — правитель острова Ратар — расценил как предательство. Фретрика прониклась семейной драмой политического партнёра и предложила «гениальную» идею для наказания. Первые месяцы в Альвахалле я мучился диким желанием попасть на родной остров: хоть в темницу, хоть сразу на плаху, лишь бы не чувствовать себя огрызком, лишённым магии. Нравы, привычки, замашки местных бесили до неистовства, а ещё не мог смотреть на здешнюю еду и женщин. Голодный живот научил жрать что дают, а неудовлетворённая похоть заставила посмотреть на прекрасную половину Альвахалла под другим углом. Вместо того чтобы страдать и мучиться, мучиться и страдать я неплохо здесь обжился.
Окинул взглядом улицу близ гостиницы. Таксист что-то возмущённо доказывал одному из полицейских, остальные служители порядка усиленно работали. Эрика поймают до рассвета — вне сомнений. Нохэ уже отправил по его душу бравых ребят, выход из города для мошенника закрыт. Осталось вытащить мою рыженькую из цепкой хватки сотрудников «Шолле».
— Рад был встрече, — обернулся к начальнику полиции, — счастливого Рождества.
Обалдевшее «И тебе» от господина Нохэ прозвучало уже в спину. Я впервые поздравил человека с человеческим праздником и мне понравилось.
ЧАСТЬ 11
В холле гостиницы, примостившись на краешке обитого красным бархатом дивана, сидела моя вдрызг заплаканная девочка. Будто кол проглотила — с прямой напряжённой спиной и сжатыми кулачками, она терзала остекленевшими глазами пустоту. Эсперанта не обращала внимания ни на полные упрёка взгляды девушки-портье за лакированной стойкой, ни на меня. Даже когда уселся рядом и осторожно коснулся её плечика, не пошевелилась.
— Распорядитесь принести стакан крепкого алкоголя для госпожи, будьте добры, — обратился к главной по ключикам в этом шикарном заведении.
Девушка за администраторской стойкой скуксилась и демонстративно отвернулась. Отличный сервис и люди приятные.
— Платить вы будете? — зло шепнула портье.
Ясно. Эсперанту уже занесли в негласный чёрный список, а у входа вот-вот повесят её портрет с надписью — «особо опасна». Достав из внутреннего кармана пальто золотой знак отличия королевского двора, подошёл к лакированному прилавку. Обернувшись, служащая, заметила блестящий жетон у меня в руке и нервно сглотнула.
— Вы новенькая?
Меньше чем через две минуты официантка принесла стакан скотча, а следом за ней в холле появился шеф-повар гостиничного ресторана, с несмелой улыбкой толкая перед собой металлическую тележку с закусками.
Мне пришлось чуть ли не вливать крепкий напиток в рот оцепеневшей Эсперанты. Проглотив скотч, девочка зажмурилась и шумно вдохнула, закрыв ладошками лицо.
— Эрик хотел, чтобы я разменяла ему несколько крупных купюр, — бубнила сквозь слёзы рыженькая.
— А вы очень кстати швырнули в меня этим разменом и остались без денег. Госпожа Эсперанта, он понял, что вы на мели, и надеялсяполучить вашими стараниями хотя бы сдачу в ресторане. В любом случае этот… — сдержал крепкое слово, — Эрик собирался слинять, оставив вас в «Шолле» одну.
— Что вы тут делаете? — она неожиданно перестала реветь и, оторвав ладони от личика, хлопнула мокрыми ресницами.
Хороший вопрос— что я тут делаю? Не лукавил, когда говорил Эсперанте, что любая дорога сегодня приведёт её в мою постель. Интуиция никогда меня не подводит. Мог остаться дома и спокойно дождаться, пока Судьба приведёт туда рыженькую, но — нет, рванул за ней, теряя тапки и остатки рассудка.
— Приведите себя в порядок, госпожа Эсперанта, — заменил ответ мягкой улыбкой, — мы скоро уходим.
Паразит неплохо погулял — снял дорогой номер и в ресторане ни в чём себе не отказывал. Из перечня блюд в счёте я понял, что моя рыженькая обошлась лёгким салатом и бокалом подслащённой воды, остальное — исключительно мужские блюда. Надо будет навестить господина Эрика в тюремной камере. Он отдаст мне долг, не деньгами, но отдаст.
Рассчитавшись за час проживания в номере и пир горой, я подошёл Эсперанте. Девочка задумчиво крутила в руках стакан со скотчем. Тяжело расставаться с иллюзиями — понимаю. Даже если на самом деле они мало что значили. Просто рыженькая ещё не призналась себе, что Эрик не герой её жизни. Будет другой. В груди снова задребезжало. У нас одна ночь, а потом немного утреннего похмелья — и будни завернут нас в обыденную суету, каждого в свою. Дрожь человеческих эмоций нарастала с пугающей скоростью. Кое-как справившись с несвойственными мне чувствами, достал из кармана свёрток с гронами и отдал красавице. Взяла.
— Нам пора. Идёмте, — забрал её полушубок со спинки дивана.
— Разве меня не повезут в участок? — даже глаз не подняла, и безразличие в голосе что холод на улице. — Меня ведь считают преступницей.
— Делом Эрика занимается господин Нохэ. Он опытный следователь и видит людей насквозь, поэтому вас никто задерживать не собирается.
— А вы?
— Что я?
— Вы тоже не будете меня задерживать?
На вокзал собралась. Мне знатно надоела суета вокруг неизбежного. Хочет потратить ещё несколько часов, прежде чем оказаться у меня дома — пусть тратит. Зачем отказывать женщине в капризе? Вернул её полушубок на спинку дивана, легко поклонился и отправился к выходу. Спиной чувствовал, как крючки во взгляде Эсперанты тянули обратно, но нет — смолчала.
Улица опустела. Полицейские закончили осмотр места происшествия и отправились в участок. Вот работка у людей! Вздохнув, перешёл дорогу. Выйду на главную улицу, а там поймаю такси или пешком пройдусь. Вынул из кармана часы — стрелки неторопливо двигались к часу Рождества. Заснеженный Альвахалл кутался в ночную тишину, будто во второе одеяло. На Ратаре не бывает снега, а я успел наглухо привыкнуть к белоснежному насту.
— Был тюрьмой, станешь домом, — говорил с городом, будто с живым. — Никаких проблем, брат.
За спиной торопливо цокали каблучки — между мной и Эсперантой приличное расстояние, но тонкий слух позволял следить за её передвижениями. Отправилась пешком, только не в сторону вокзала, а за мной. Бегом, в сапогах на шпильках, волоча за собой чемодан на колёсиках по скользким камням тротуара — она неподражаема!
