— Старик, — обратился мультипликатор к режиссёру. — Я вот что предлагаю: давай для перестраховки сделаем не три ракурса, а пять. С шагом градусов в пять-шесть? А?
— Ты это Лёшке предложи! Если не окочурится под гримом, может, и согласится.
— Если надо, я потерплю, — сказал Лёшка, хотя и догадался, что дублей будет в два раза больше.
— Умница, — похвалил его мультипликатор. — Ты, старина, понимаешь, у меня уже всё прорисовано, осталось только вас с Серёгой вставить. Надо очень точнёхонько попасть. Тютелька в тютельку. Ты уж потерпи, ладушки?
— Вот, Ляксей! — Валентин указал пальцем на мультипликатора. — Искусство в его лице требует жертв в твоём лице!
Репетировать и готовиться к съёмкам начали уже несколько дней назад.
— Редкий случай, но в этот раз начнём с самого начала, — сказал тогда Артём Николаевич. — С чего любая передача начинается?
— С заставки! — хором ответили Лёшка с Серёгой.
— Вот и мы начнём со съёмок заставки. Сюжет там простенький, да я его уже рассказывал, но повторю. Мальчишка находит кувшин, а оттуда вылезает не взрослый джинн, а джиннёнок и, ясное дело, недоучка. Это, собственно говоря, всё. Почти.
— А как называться будет? — вдруг спросил Лёшка, вспомнив, что в начале ещё и название должно быть.
— Что ж ты на любимую мозоль да со всей силушки! — воскликнул Артём Николаевич. — Это наше самое слабое место. Вариантов много, что обычно равняется нулю. Потому что это не названия, а так, мусор один. Никому ничего в голову не лезет.
— Но что-то же есть?
— Есть. «Осторожно, джинн!». «Исполнение желаний». «Джин-тоник из пластикового стаканчика». Ещё куча вариантов.
— Может, «Джинн Тол и к»? — попробовал себя в нелёгком деле придумывания названий Лёшка.
— Можно, конечно. Тогда, правда, придётся тебя звать Толиком и искать подходящее, по-восточному звучащее имя, от которого уменьшительной формой может стать Толик. А я тебе неплохое имя придумал. Алехандро, а уменьшительно Хандра.
— Это же не восточное, а испанское имя, — надулся Лёшка. — А Хандра так и вовсе не к месту.
— Да пошутил я. На самом деле я хотел оставить ваши имена. Но можно тебя и Толиком поименовать. Если до окончания съёмок заставки, то есть до четверга, ничего не придумается, то, наверное, так и сделаем. Давайте вернёмся к нашим баранам. На чём я остановился? — этот вопрос он уже привычно адресовал именно Лёшке, знал, что тот всегда правильно ответит.
— Вы сказали, что мелкий джинн вылезает из бутылки и это почти всё.
— Почти, да не всё, — согласился Артём Николаевич. — Потому что, кроме основной, должны быть заставки, предваряющие каждый эпизод.
Серёга присвистнул:
— Тридцать шесть эпизодов — тридцать шесть заставок!
— Всё много проще. Героев, в которых вы будете превращаться, всего шесть пар: врачи, девчонки, солдаты, милиционеры, поручик Ржевский и Наташа Ростова, и в последнем эпизоде вы превращаетесь в самих себя. Так что нужно всего шесть вариантов отснять с вашими трансформациями. А в передачах они будут повторяться с разной закадровой озвучкой. Вот теперь всё и можно переходить к подробностям. Нет, опять не всё. Про главное забыл сказать: заставки будут мультяшными.
Лёшка с Серёгой сильно удивились, а коварный режиссёр наслаждался произведённым впечатлением.
— Ничего не понял! — честно признался Серёга. — Если будет мультик, то зачем нам сниматься? Можно просто нас нарисовать.
— Можно. Но есть такие специальные анимационные технологии, чтобы превратить живого человека в мультяшку, и мне кажется, так будет интереснее.
— А зачем?
— Во-первых, как я уже сказал, интересно. Во-вторых, я вместе с вами хочу сделать высококачественный телевизионный продукт! А не чушь собачью. В-третьих, есть ещё один человек, который хочет того же, а главное — умеет это делать. Не, мужики, мы чего-то с вами разболтались, давайте-ка работать. А то я ведь найду такую технологию, которая мультяшки в живых мальчишек перерисует. Уж они меня пустыми разговорами отвлекать не станут.
Накануне они всё отрепетировали и заранее обговорили последовательность съёмок. Репетировали без грима и без Лёшкиного «костюма», и сейчас Лёшке никак не удавалось повторить, как он из кувшина вылезает: очень уж накладные мускулы мешали.
Мультипликатор по имени Арон и по фамилии Вайнгартер, которого взрослые звали Арой, скучнел с каждой неудачной попыткой.
Выход нашёл оператор Олег Иванович.
— Тёмный! — запросто обратился он к режиссёру. — Давай мы задом наперёд это снимем. Точно говорю, парню легче будет.
— Давай. Лёша, сможешь?
— Попробую.
— А меня почему никто не спросит? — возмутился Арон.
— Ара, тебе же всё равно, как будет снято.
— Ессесссвенно, всё равно. Но по-хорошему могли бы и спросить.
— Ну спросили. Отвечай давай.
— Мне такое решение тоже кажется верным. Можете начинать.
Этот демарш Арона слегка всех развеселил. Даже Лёшке поднял настроение, хотя ему сейчас было хуже некуда.
Как ни странно, но влезать в кувшин оказалось легче, чем вылезать. Пару раз Лёшка перепутал движения, потом не сразу поймал нужный ритм, но быстро исправился, и всё сняли так, как нужно в нескольких дублях. Дальше всё пошло почти хорошо, если бы не грим, от которого он уже мечтал избавиться, даже если при этом придётся выскочить из собственной шкуры.
— Тёмный, блики, — заглянув в объектив в очередной раз, сообщил Олег Иванович.
К Лёшке тут же бросились гримёрши промокать пот и пудрить, чтобы влажное лицо не бликовало в лучах светильников.
Свет в студии был мягким и сначала показался совсем холодным, но вскоре Лёшка стал превращаться в мокрую курицу.
— Олежка, — сказал оператору Арон. — Сегодня на это можно внимания не обращать. Я всё равно изображение стану на компе обрабатывать.
— А чего молчал? Твою… — выругался оператор.
— Так Лёхе всяко передых требовался. А сейчас ему поскорее надо до настоящего перекура добраться. Не ровён час, издохнет.
— Добрый ты, Ара!
— А то!
Наконец Лёшке в самом деле сделали перерыв, а в пыточную камеру вызвали Серёгу.
Лёшка выбрался в коридор. Рядом с выходом из павильона, где шли съёмки, располагалась аппаратная, так же, как на ГТРК соединённая с павильоном звуконепроницаемым окном и с распахнутыми настежь дверьми. Как бы тошно ему ни было, любопытства он до конца не растерял и заглянул внутрь помещения. Пульты и мониторы в этой аппаратной, даже на Лёшкин неискушённый взгляд, выглядели более современными.
— Умеет новый работу наладить. В кои-то веки всё вовремя началось и по графику идёт, — сказала одна из двух женщин, сидящих за пультом.
