Когда процессия почти вышла с площади, воин из свиты Акиямы закричал и рванулся к толпе. Стража испуганно расступилась, чужестранец ухватил парня стоящего в первом ряду за ворот и перекинул через плечо. Выхватил длинный меч и затараторил, приставив остриё к груди бедняги.
Процессия остановилась, сконфуженно переглядываясь и косясь на Гаспара с Акиямой. Выброшенный парень лежит на брусчатке неподвижно и разглядывает чудной клинок чужака. Чуть изогнутый, с волнистым узором заточки, уходящий в круглую гарду, украшенную символом из множества чёрточек.
— Что случилось? — Спросил Гаспар, подходя к ним вместе с Акиямой.
Посол выслушал яростную скороговорку подчинённого, покачал головой и ответил, приподняв плечи:
— Сичиро говорит, что этот… человек… смотрел на него очень пристально, а когда он проходил мимо, фыркнул и скривил, довольно презрительно… Эх… на самом деле я боялся подобного, понимаете ли, господин Гаспар, мои люди прирождённые воины и не привыкли к такому… обращению. На родине если простолюдин посмотрит им в глаза, сразу умрёт или станет куклой для проверки остроты меча. Как бы нам разрешить эту ситуацию?
Гаспар остановился, уперев кулак бок, окинул взглядом незадачливого зеваку. Молод, и двадцати нет, кожа загорелая, одет мешковатую рубаху мышиного цвета и ветхие штаны. Голубоглазый, с непослушной копной волнистых волос цвета спелой пшеницы. Черты лица резкие, с характерными тонкими морщинками в уголках глаз. Взгляд зацепился за меч на поясе, скьявону с гардой в форме крыльев, накрывающих эфес.
— Парень, зачем ты оскорбил гостя нашего города? — Сказал Гаспар, тоном, сулящим неприятности.
— Просто понял, что это фигляр, а не воин. Уж простите. — Отозвался зевака, лёжа на спине и пожимая плечами. — Меч большой, а толку?
Щека Акиямы дёрнулась, посол бросил две короткие фразы, и воин затрясся, выпучивая глаза.
— Господин Гаспар, вы не против, если наглецу прямо сейчас отрубят голову? — В голосе посла отчётливо лязгает метал, не терпящий возражений. — Сичиро мой лучший самурай! Усомниться в его навыках, это прямое оскорбление меня!
Гаспар покачал головой, сложил руки на груди и задумчиво сообщил:
— Увы, это будет самосуд… однако, ваш человек может продемонстрировать мастерство и отсечь дураку голову в поединке. Дуэли, увы, в ходу повсеместно.
— Дуэль? Это хорошо! — Вклинился лежащий. — Только можно, я заберу его меч после? Больно интересная штуковина, дрянная, но красивая.
— Мы заберём твою голову. — Прошипел Сичиро с жутким акцентом, отступил, убирая меч в ножны и добавил. — Лучше не двигайся, иначе шея не разрубать один удар.
Парень вскочил, оттолкнувшись мышцами спины от брусчатки. Повёл плечами и потянулся, как человек только вставший с кровати, протяжно зевнул. Положил ладонь на эфес и спросил:
— Так значит насмерть будем? Эх… Ну ладно, только давай быстрее, я опаздываю.
Лицо самурая стянуло гримасой ненависти, он сплюнул под ноги наглеца и медленно встал в стойку. Левой рукой сжал ножны у гарды, и повернул их. Правую ладонь держит у рукояти, касаясь кончиками пальцев.
Нужно убить одним ударом, совместив извлечение клинка с атакой.
Толпа за спиной наглеца перешёптывается, чернь тычет пальцами, а самые ушлые начали собирать ставки. Сичиро упёр большой палец в диск гарды, согнул колени, нагнетая кровь и готовясь к рывку.
Парень лишится головы, как только потянет меч из ножен!
Глупец широко улыбнулся, склонил голову разглядывая стойку самурая и неспешно потянул меч… Сичиро отточенным движением выхватил катану, прыгая вперёд. Полоса бритвенно острой стали по короткой дуге устремилась к горлу парня. Острая боль резанула по запястью, самурай увидел смазанный росчерк. Верная катана полетела под ноги, вместе с кистью, сжимающей рукоять.
Запоздало осознал, что враг сделал шаг в сторону… под кадык влетел удар ребром ладони. Сичиро захрипел и споткнувшись упал на землю, где и застыл, прижимая обрубок к животу.
На площади воцарилась тишина. Парень брезгливо отряхнул меч, спрятал в ножны и наклонившись подхватил трофей. Сковырнул кисть бывшего владельца и повернулся к Гаспару и Акияме. Неумело поклонился и сказал, пряча улыбку:
— Приятно было пообщаться, господа, но увы, я спешу.
Прежде чем к послу вернулся дар речи, наглец растворился в толпе. Гаспар, наблюдавший за «поединком» скрестив руки на груди, хмыкнул и пробормотал под нос:
— Очень интересно, и очень… знакомо.
Глава 7
Орландо, насвистывая песенку под нос, вышел за стены города, держа подмышкой чудной трофей, а к груди прижимая котомку с продуктами. Спустился к морю и зашагал по кромке прибоя, позволяя волнам слизывать следы. Родная хибара спряталась за деревьями, кокетливо выглядывая краем соломенной крыши, тёплый ветер доносит запахи трав и водорослей. Парень огляделся и, не найдя преследователей, нырнул в заросли.
Вместо двери тряпичный полог, за которым вытянутая «комната» с голыми стенами, вымазанными глиной. В дальнем конце у очага койка, заваленная одеялами. Орландо замер на пороге, напряжённо вглядываясь в них, грудь кольнуло холодом.
— Серкано?
Одеяла зашевелились, выглянула макушка с жидкими бесцветными волосами, повернулась и на парня взглянули белые глаза. Старик сощурился, кряхтя сел, кутаясь в шерстяное одеяло. Орландо тайком выдохнул и широко улыбаясь подошёл к нему.
— Сеньора Марта передала тебе отличный бульон, ещё тёплый! Говорит очень полезно для стариков.
— Что это у тебя?
Голос Серкано похож на скрип ржавых петель, старик протянул руку, усохшую как ветка в засуху, и ткнул в трофейный меч.
— Это? — Удивился Орландо, будто только заметил. — А… да так, одного фигляра приструнил, в дуэли, а это трофей. Вечером сбагрю Скворци, может скряга отсыплет достаточно монет.
Старец взялся за рукоять, потянул, ссохшиеся мысли затряслись от натуги. Клинок нехотя вышел из ножен, заблестел в тусклом свете, отражая блёклые глаза и сморщенное лицо.
— Занятное оружие. — Пробормотал Серкано, позабыв о парне перед собой, а тот начал выкладывать продукты на хлипкий столик. — Баланс…хм… хват и форма… красивое… хват на две руки, длина, как у полуторника, одной рукой будет неудобно.
— Дурень, владевший им, использовал одну руку, хотел мне голову снести одним ударом. — Сказал Орландо, осторожно ставя на столик пузатый горшочек, запечатанный пробкой из глины и льняной ткани. — Ну знаешь, использовал ножны для фиксации удара. Приём занятный, но только для таких кривых клинков. Думаю, после он хотел перехватить в обе руки и поднять меч над головой, для такого сильного и быстрого удара.
— Вот как… хм… а ты что?
— Отрубил ему руку.
— Молодец, но нужно было голову. Нельзя оставлять врагов.
