В следующий миг я оказался в странном мире внутреннего пространства нейророя, смоделированного бесчисленными сонмами нейроузлов квантовых компьютеров, разбросанных по галактике. Только что я видел ментальный мир человечества глазами Стоящего на Вершине, а сейчас, слившись в единое целое с нейросетью оказался еще глубже. И мир этот оказался пугающе реальным…
У сумеречных небес, представляющих здесь границы чего-то, о чем я не имел понятия, кружились черные воронки порталов, связанные с пустынной землей информационными пуповинами. Где-то у горизонта, на грани осязаемого, маячили сверкающие горы, символизирующие в этом мире массивы информации. Над ними тускло мерцали темно-багровые зарницы, пробивающиеся сквозь тучи. Мир постоянно видоизменялся, усложняясь двигался вперед.
Сознание рождало образы. Странные явления этого мира облекались в форму привычных вещей. Разумеется, все они были порождены моим воображением, предполагающим, что все должно выглядеть именно так. Не знаю, насколько они соответствовали действительности, но их наличие давало возможность мыслить в привычной системе координат. Таким образом сознание хотело приспособиться к условиям существования в этом мире. Таким его представлял я сам. Возможно, будь на моем месте кто-нибудь другой, он видел бы все это иначе. Главное, такой подход давал возможность ориентироваться в этом призрачном мире и совсем не сбрендить.
«С чего мне начать? — спросил я… — И где искать ответы?».
«Ты должен проникнуть в темную часть сознания нейророя, — произнес тихий голос Эйла. — Да, у него есть сознание — пусть и в чуждом для человека виде — но оно есть. Вот вход в него…».
Взглянув туда, куда указывал Проводник, я увидел узкое темное ущелье, скрытое от взоров цифровым «туманом» квантовых вычислений. Даже в этом условно-реальном измерении не очень-то хотелось туда отправляться. Я задержался и обернувшись спросил у того образа Эйла, каким он мне сейчас представлялся:
«Даже если мне удастся отключить рой — что помешаетего восстановить?! Зачем тогда все наши старания?».
«Уязвимость в системном коде нейророя гораздо серьезнее, чем можно подумать. Но главное — получившие в ходе ее внедрения команду люди навсегда получат „прививку“ от подобного. Их импланты выйдут из строя — ведь это не цельные конструкции, а наносборки из распыляемых в атмосфере микрочастиц. После получения команды они распадутся и со временем выйдут из организма. Больше подавлять свободу воли людей таким способом не выйдет. Разумеется, пройдут годы, и возможно, кто-нибудь захочет повторить эксперимент. Но в любом случае это будет уже другая история…».
Я отвернулся от него и шагнул к ущелью, зияющему меж двух уходящих ввысь утесов замороженной резервной информации. Под ногами мерцали неизвестные символы. Мерно пульсируя, они бежали вперед, теряясь в сумрачной дали предстоящих событий. Справа и слева нависали массивы данных, черные и блестящие, как стекло.
* * *
Расщелина окончилась внезапно, стены расступились, открыв передо мной лежащую внизу равнину. Ее ровная как стол поверхность, лишенная теней и движения, казалась серой, почти бесцветной, словно камень, покрытый пылью. Лишь кое-где над черными прямыми трещинами, курились едва заметные потоки тьмы. Это пробивались цифровые шумы, сопровождающие проходящие под ее поверхностью вычислительные процессы.
Далеко в ее центре, четко вырисовывались кольца таинственного лабиринта, словно каменные кости, выросшие из холодного камня равнины. Я видел его одновременно и сбоку, и сверху — вот вам эффект многомерности в квантовом состоянии! Интуиция подсказывала, что моя цель лежит именно там — в самом сердце лабиринта.
Лабиринт. Странный, неподчиняющийся логике, уходящий за горизонт. Я поднял голову. В бесцветном сумеречном небе виднелись тени неизвестных планет гигантов. Их луны отсвечивали красным, как бесформенные куски плоти. На их фоне проплывали аморфные сгустки, напоминающие бактерий, излучающие бледный электрический свет.
Охранные фаги высшего порядка. Они двигались нескончаемым потоком, словно автомобили на небесной автостраде. В размерности их движения чувствовалось что-то нечеловечески жуткое.
Тропинка символов сбегала вниз, обрываясь у плит равнины. Вступив на них, я почувствовал притаившиеся под каменной поверхностью ловушки. Интуиция не подвела и на этот раз. Правда, здесь она действовала по-другому, нежели в мире реальном. Благодаря ей я успешно миновал ловушки, грозящие испепелить неосторожного странника потоками энергии, обрушить на него гравитационный молот или поставить перед ним дезориентирующий экран, способный толкнуть в смертельные объятия механической машины.
Казалось, время не существует в этой реальности, но все же я добрался до входа в лабиринт — черной щели между плоских плит, вздымающихся ввысь на десяток метров. Разумеется, и это были лишь образы, отражающие глубинную суть окружающих вещей.
Не зная, что буду делать, оказавшись в лабиринте, я все-таки шагнул ко входу, но в последний момент застыл на пороге. Внезапно, интуиция превратилась в нечто большее, чему у меня нет объяснения. Я просто осознал, что владею этой новой силой. Создав силой мысли энергетический сгусток — «муляж», повторяющий контуры человеческого тела, я послал его впереди себя. И тотчас увидел, как тонкое энергетическое поле лабиринта распылило его на мириады атомов. Одновременно я понял, что путь свободен — буквально на мгновение — и шагнув вперед, оказался в лабиринте.
Казалось, здесь можно бродить вечно, нисколько не приближаясь к цели. Коридоры ветвились, при этом никогда не приводя в тупик. Приходилось выбирать из множества дорог нужную. Но и здесь интуиция вела меня вперед. Я, не задумываясь выбирал дороги, ориентируясь на чувство исходящей от них опасности. Стоило лишь свернуть в сторону — и оно пропадало. Я же был твердо уверен — моя цель лежит именно там, откуда оно исходит. Есть опасность — значит, ты на правильном пути!
Очевидно, главной целью лабиринта, было запутать в своих недрах любой проникший сюда извне чужеродный хакерский код. Код. Но не человека. Никто из разработчиков нейророя и подумать не мог, что по его внутренним пространствам отправиться бродить живое человеческое сознание!
Поворот… Вновь поворот… И опять поворот…
У лабиринта не было крыши. Огромная запутанная конструкция из нескончаемых коридоров расстилалась под жутким небом, освещаемая кровавыми отсветами местных лун и мертвенно-бледным сиянием охранных фагов, проплывающих в вышине.
Свернув в очередной раз, я увидел ровную щель в стене. Она прямо-таки излучала то чувство опасности, что разливалось по всему лабиринту. Значит, я на верном пути! В следующий миг раздался металлический — я бы даже сказал жестяной звук — и из темноты показался странный «пришелец» — ощетинившийся острыми, блестящими иглами металлический шар. Окутавшись сетью бледных электрических разрядов и увеличившись в размерах, он нацелился на меня иглами, словно готовясь к атаке. Но вместо этого, издав непередаваемый звук, исчез, поглощенный вспышкой глубокой тьмы.
