Ого, частичная трансформация? Манул совсем не держит себя в руках. Или в лапах?
— Ты знаешь правила, — упрямо повторил Виктор, а за его спиной собрались все присутствующие в зале Вояки. — У нас договор.
— Он с-специально прис-шел с-сюда, — прошипел Манул, не сводя с меня ненавидящий взгляд. — С-спрятаться за вас, пос-ссорить нас-с!
— Куда хочу, туда и иду, — я крутанул в руке шест, проверяя его баланс и вышел вперёд.
Уж что-что, а прятаться за чужими спинами я не привык.
— А ты, Манул, видно, не первый договор нарушаешь? — я внимательно смотрел на коротышку, чьи руки превратились в когтистые лапы.
— Заткнис-с-сь! — прошипел перевертыш, отчего-то медля.
Хотя, на его месте я бы тоже не спешил нападать. Всё-таки двадцать одаренных Воинов с гирями, грифами и блинами — серьезная сила.
— Не тебе меня затыкать, — я сделал ещё один шаг навстречу перевертышу. — Трепло.
Сказать, что я рисковал — не сказать ничего.
Но другие альтернативы были ещё хуже.
Весь срок ходить, ожидая удара в спину? Постоянно быть в напряжении, помня про мстительность кошачьих? Согласиться с условиями Манула, прогнувшись под него?
Ну уж нет.
Хотел перевертыш поставить «зарвавшегося малыша» на место — пусть попробует.
Вот только бой будет идти на моих условиях и в моем месте. Да, он сильнее, но сейчас, с силой рода за плечами я чувствую переполняющую меня уверенность.
Как там было в одном фильме? Сила в правде? так вот, правда сейчас за мной.
Главное, чтобы он сейчас не отступил…
— Ты ходящ-щий труп, — с яростью прошипел Манул, делая шаг назад. — Я тебя…
— Беги отсюда, нытик, — перебил я его, прибегая к тяжелой артиллерии. — Иначе постигнет тебя участь твоего барака!
Да грубо, да некультурно и невежливо. Да, манипуляция в чистом виде. Но других вариантов я не видел.
— Ррррррррррау! — Манул с рычанием бросился на меня, на лету превращаясь в пушистого кота.
За спиной привычно уже распахнулись невидимые крылья ауры, а я почувствовал, как тело наполняет мощью.
— Помогу, — прошептал отец, стоящий у левого плеча.
— Поддержу, — шепнул дядя, вставая у правого.
— Подсобим, — деда Юра и деда Серафим шагнули прямо в меня, и я почувствовал, пьянящую силу обычного работяги и остроту восприятия лесника.
— Посмотрим, — хором отозвались прадеды, вставая за спиной.
Дзанг!
Гриф крутанулся в моих руках, будто прутик, и Манула, который хоть и изогнулся в прыжке, но от удара уйти не сумел, отбросило назад.
— М-м-м, — промычал перевертыш, с трудом поднимаясь на лапы. — М-м-м…
— Ничего личного, Манул, — я, чувствуя, как сила рода потихоньку истончается, подскочил к кошаку и хладнокровно обрушил гриф ему на переднюю правую лапу.
Хрусь!
— Ррррраааааа! — полузарычал-полувзвизгнул перевертыш.
— Клятву или башку пробью, — потребовал я, взмахнув грифом.
Стальной лом с гулом рассек воздух, а Манул загнанно зашипел.
— Ну как знаешь.
Я взмахнул грифом, уже прикидывая про себя, как буду решать вопрос с Медведем и Тигром по поводу убийства одного из перевертышей.
Мысли промелькнули в голове словно молния.
Вира. Торг. Проблемы с Вояками и перевертышами… А если не убивать? Но тогда как? Обездвижить? Хм, а это мысль.
— Я не буду тебя убивать, — я холодно взглянул на Манула. — Просто перебью позвоночник.
Загудел рассекаемый грифом воздух, а Манул взвизгнул словно поросенок.
— Паф!
Вздыбленная шерсть Манула смягчила мой удар, но я, не растерявшись, снова вскинул гриф в воздух.
— Стой! — пискнул Манул.
— Клятва! — потребовал я.
— Клянусь! — срываясь на рык крикнул перевертыш. — Что буду служить верой и правдой Михаилу Иванову до конца его срока!
— Ты дурак? — я с изумлением посмотрел на Манула. — Мне рабы не нужны. Просто поклянись, что ни словом, ни делом не навредишь мне.
— Клянусь Сердцем рода, что ни словом, ни делом не наврежу Михаилу Иванову! — послушно протараторил перевертыш.
— Тебе помочь дойти до дома? — уточнил я, чувствуя, как присутствие рода сходит на нет.
Манул тут же замотал головой, смотря на меня затравленным взглядом.
— Нет так нет, — я пожал плечами и вздохнул, с интересом следя, как перевертыш перекидывается в человека. — Вот видишь, Манул, к чему приводит недооценка собеседника. Мы могли оба выиграть от успешной коммуникации, но ты решил положиться на силу.
Я без боязни повернулся к коротышке спиной, не переставая отслеживать его эмоции, и понес гриф на место.
— В очередной раз убеждаюсь, что большинство разумных ценят только силу. Причем грубую силу. Но противника никогда нельзя недооценивать. Особенно когда, — я посмотрел на пятящегося к выходу перевертыша, — за ним стоит род.
Манул лишь молча кивнул и, бережно баюкая правую руку, выскользнул из зала.
— Впечатляет, — протянул Виктор в повисшей тишине. — Справиться с зордом… Да ещё и в таком возрасте…
— Это не зорд, — поправил Виктора Руслан. — Это перевертыш.
— Да какая разница, — махнул рукой Воин, и его движение послужило сигналом для остальных заключенных.
Кто-то принялся спорить о разнице между зордами и перевертышами, кто-то вернулся к брошенному железу, кто-то с интересом обступил меня.
— Кстати, мне показалось или от Михаила смертью повеяло? — уточнил любопытный Руслан.
— Силу рода призвал, — авторитетно заявил Виктор. — Мой командир тоже так умел.
— А разве её не все дворяне могут призывать? — тут же задался вопросом кто-то из Вояк.
— Иди спроси у них, — немедленно предложил чей-то насмешливый голос.
— Не, ну а что? — не смутился Вояка. — Логично же?
— Логично, — согласился Виктор. — Надо у М… м-м-м… у Михаила спросить.
От меня не укрылась заминка Виктора, и я тут же сделал себе пометку насчет таинственного Макса. Может я и ошибаюсь, но думаю Виктор имел ввиду именно его.
— Михаил?
— Нет, — ответил я, вспоминая уроки в гимназии. — Не все.
— Я слышал, — негромко произнес один из мужчин, но все тут же замолчали и посмотрели на него. — Что род помогает только тем своим сынам, которые идут путём Чести.
Ростом этот мужчина был примерно с Виктора, может даже чуть поменьше.
