Хэч-хэч-ха.
Хэч-хэч-ха.
По уму мне нужно было экономить силы, но я печенкой чуял, что стоит мне хоть чуть-чуть отдать инициативу, как северянин, наплевав на раны, броситься на меня и вцепится в горло.
Единственный мой шанс на победу — удерживать и даже взвинчивать темп, загоняя и забивая противника.
Единственный шанс Зигфрида — ошибка с моей стороны или накопившаяся усталость.
Хэч-хэч-хрум!
Первым не выдержал северянин. А точнее его вскинутое в защите предплечье.
Рука повисла безвольной плетью, и северянин, зарычав, рванулся в безнадежную атаку.
Хэч-хрум!
Хрусь! Хрясь!
Его нос превратился в раздавленную сливу, а следом хрустнул и кадык.
Хэч-хэч-ха!
Хэч-хэч-ха!
Висок, скула, висок, ухо, висок.
Можно было плюнуть и не добивать Зигфрида, но… это было бы неправильно и глупо.
Уж что-что, а оставлять за спиной врага я не собирался.
— Ххххра…
Северянин, даже с размноженной головой попытался встать, но его тело забилось в судороге и… обмякло.
«Это тебе за Пылаева», — подумал я, вскидывая руки в защитную стойку.
Интересно, кто выйдет? Сколький Орм или тяжеловесный Стейн?
Вышел Стейн.
Посмотрел на тело Зигфрида и молча пошел на меня.
В эмоциональном плане Стейн походил на каменную лавину. Стены острога надежно блокировали магию, но внутренняя сила северянина, казалось, так и бьёт.
И я совершенно точно знал — мне достаточно пропустить один-единственный удар, чтобы проиграть.
Потому что в Стейне было столько силы, что не справится никакое укрепление тела и даже мой улучшенный скелет.
Казалось, высеченный из камня северянин сжигает себя изнутри ради одной цели — добраться до меня.
Чуйка Воина подсказывала мне, что мое спасение — это бегство. Уклоняться, отходить, маневрировать, восстанавливать силы и ждать.
Ждать, когда внутренняя сила Стейна иссякнет.
Но северянин понимал это не хуже меня. И именно поэтому он, широко расставив руки и зарычав будто горный волк, пошел на меня.
Можно было попробовать уйти — шансы, что он ухватит меня за мундир были пятьдесят на пятьдесят, но я пошел ва-банк.
Сделав вид, что рванулся вправо, я подшагнул вперед, скручиваясь и толкая пол ногой.
Отчаянный удар, удар, который ни в жизни бы не применил к боксёру.
Мощный, но слишком легко читаемый, слишком долгий.
Стейну было достаточно уйти в сторону, или ударить навстречу, но он лишь шире распахнул руки.
Вот только северянин забыл об одной маленькой детали. А именно тычок Малоеда, который буквально отбросил Стейна назад.
Уж не знаю, что за татуировку потратил заключенный, чтобы одним пальцем отшвырнуть от себя каменный валун, но я ударил точно в это место.
Ударил так, будто от этого удара зависела не только моя жизнь, но и жизнь Толстого, Дубровского, Оута и, кончено же, Рив.
В моем кулаке что-то хрустнуло, а по телу Стейна пробежала видимая глазу вибрация.
Будто в гладкое зеркало пруда уронили булыжник.
Будто в кольчугу попал снаряд дроби, выпущенный в упор.
Будто тонкий лист алюминия попал под кузнечный пресс.
— Ох…
Руки Стейна безвольно опустились, и он, неверяще посмотрев себе на грудь, посерел лицом и рухнул на землю.
— Удар Десницы! — охнул кто-то из заключенных. — Он ему сердце разорвал!
— Да брешишь!
— Точно брешит! Это был удар дракона! Отложенная смерть!
— Какой к ксурам дракон! Это была Длань Императора! Мгновенная смерть!
— Ты что несешь! Это Княжья милость! Малой выбил душу из тела!
— Ээээ! Я хочу поменять ставку!
Вокруг поднялся самый настоящий гвалт, а я только и успел, что отскочить в сторону, увернувшись от укола заточенной костью и, собрав последние силы, вцепиться в одежку Орма.
Ох не зря я считал его самым опасным.
Ксуров выкормыш Севера напал ещё в тот момент, когда Стейн только-только начинал падать.
Напал подло, в спину. Да ещё и вооружившись найденным где-то костяным клинком.
У меня же уже не было сил не только чтобы драться, но чтобы просто стоять.
— Золотой на пацана!
— Десятку на северянина! Пацан уже на ногах не стоит!
— Серебрушку на бастарда князя!
— В смысле?
— Ну а кто ещё может такое вытворять, а?
Я хоть и слышал выкрики зэков, но их значения не понимал. Все звуки слились в однообразный гул, все зэки превратились в серое пятно, и сейчас был только я и Орм.
Этот ксуров сын пытался пырнуть меня своей костью.
Я же, блокировал попытки Орма локтем и медленно, но верно обвивал его своим телом.
Ради такого дела даже пришлось пропустить парочку уколов, но зато я смог перебросить противника через себя и забрать его шею.
Вот только северянин, умудрился прикрыться свободной рукой, чем многократно осложнил мне удушающий.
В животе тем временем расплывалась тянущая боль и неприятная мокрота, а Орм, сообразив, что происходит что-то для него неприятное, начал нервничал и тыкать своей костью куда попало.
Руки, бедро, живот, ребра.
С каждым следующим уколом его движения становились все дёрганей и злее и я, надоев это терпеть, выгнул спину, опираясь на лопатки.
Занимайся Орм дзюдо, он бы с легкостью блокировал мой проход, но северянину не повезло.
Растерявшись он дал мне секунду, чем я тут же воспользовался, забрав его руку, и перейдя в классический треугольник.
Привет, локоть…
— Ааааааа! — не сдержавшись заорал Орм, а я, услышав треск ломаемой кости, ослабил захват и крутанулся прямо на северянине.
Взяв его шею в захват, я, собрав последние силы, рванулся вверх и упал без сил, едва услышав хруст шейных позвонков.
Ксуровы северяне!
Окружающая меня толпа что-то ревела, кто-то даже полез в драку, а я, с трудом перекатившись в сторону, лежал на спине и бездумно смотрел в далёкий потолок.
Интересно, макрисы эту схватку тоже записали? А может в остроге есть ещё северяне? Хм, если орги Золотого меча решат сунуть меня на нижний ярус, то как они это аргументируют?
Надо, на всякий пожарный, поаккуратней с полицаями…
