— Сглазил, штабс-капиатн, — скрипнул зубами Виктор, не сводя глаз, с некромантов, один из которых взял скрюченный жезл и указал им в нашу сторону.
— А ну-ка! — Чуйка Воина взвыла белугой, а я выхватил у Вика его гриф и, замахнувшись, метнул его, словно копьё.
За мгновение до броска я почувствовал рядом присутствие своих предков, и гриф, который и так ощущался по весу, как трость, и вовсе превратился в пёрышко.
— Х-ха!
Воздух, вспарываемый стальным ломом, загудел, а некромант небрежно вскинул перед собой ладонь.
Чтобы в следующий момент отлететь назад и сбить собой второго некроманта.
— Чего это он? — удивился Ярославский.
— Дак привычка ж, — вместо меня пояснил Виктор. — Умом понимаешь, что магия не действует, а рефлексы сами собой действуют.
— Тогда нам повезло, — немного подумав, выдал штабс-капитан. — Если бы некромант использовал жезл…
Дальше он продолжать не стал, да и не требовалось. Все стоящие в строю Воины прекрасно понимали, что будет, если некромант всё-таки ударит.
И, судя по волне ненависти, разлетавшейся от уцелевшего некроманта, ударит точно.
— Пакость, — скривился Вик, выдергивая из щита пилум.
И я его понимал.
Маг песеголовых, которые без остановки перли через портал, рванул на себе бусы, окутался зелёной сферой и взмахнул своим посохом.
— Уууууух!
Сразу десяток полупрозрачных черепов с воем устремились в наши ряды.
— Стоять! — это Макс крикнул на припавшего было к земле Алабая. — Жди! Твоя задача разбить строй правой коробки! Ждем, братцы!
— Ррррраааааа! — отозвались Воины, надрывая свои луженые глотки.
На моих глазах знакомый мне офицер, поймал плечом снаряд смертельной магии и упал на землю, а стоящему рядом с ним Воину воющий светящийся череп откусил лицо.
И я, несмотря на стоящих за мой спиной предков, ощутил сосущее чувство… одиночества, что ли?
Нет, не то.
Не одиночества, а… беспомощности!
То чувство, когда рядом падает на землю боевой товарищ, а ты никак не можешь ему помочь, потому что без половины головы люди не выживают.
«Или как котёнок, который пищит из-под крыльца, а ты не можешь его взять, потому что мама не пустит…»
Мысль была вроде бы моя, но будто бы чужая…
Такое раздвоение личности мне жутко не понравилось, но в следующий момент стало не до того.
Песеголовые дошли до третьего ряда шатров, и центральный неожиданно взорвался черными кляксами воронов.
Десятки теней с хриплым карканьем устремились на наступающие на нас фаланги, прошивая насквозь трех, а то и четыре песеголовых.
— РРрав! — громко гавкнул Алабай, и наши Воины поддержали его оглушительным рёвом.
Две фаланги песеголовых, получив подарок Ворона, просто-напросто перестали существовать.
— Добить! Вооружиться! — приказал Макс, и часть воров и Воинов послушно бросилась вперёд.
Кто-то добивать подранков, кто-то за оружием, а кто-то занимать засаду за навалившимися друг на друга трупами.
Видимо, выжившие блатные поняли, что единственный способ выжить в вакханалии, обрушившейся на их привычный мирок, биться без дураков — насмерть.
— Не расслабляемся! — гаркнул Макс. — Следующие фаланги уже наступают.
И он оказался прав.
Удар следующей фаланги смазался из-за оставшихся шатров третьей и четвертой линий.
Макс скомандовал контратаку, и Воины довольно успешно перебили высоких, но худощавых песеголовых.
С третьей волной помог справиться Алабай, с рычаньем ворвавшийся прямо в щиты и разметавший середину фаланги.
Удар четвертой волны оказался самым страшным.
Наши уже порядком устали, несмотря на Ауру Лидерства, а некроманты устроили за мной настоящую охоту.
Для ребят Макса это было хорошо, но в результате слитной атаки магов, погиб штабс-капитан Ярославский.
Он тупо закрыл меня своим телом, умудрившись рассечь своей саблей четыре черепа, но оставшиеся пять выпили из него жизнь, оставив после себя иссохшую мумию.
В тот момент я так психанул, что вооружившись саблей Ярославского, кинулся вперед, прорубая себе путь к ненавистным некромантам.
Перед глазами мелькали системные уведомления, ядовито-зеленые черепа, оскаленные морды песеголовых, но я упрямо рвался вперёд.
Меня переполнял гнев, и я щедро делился его гроздьями с песеголовыми, посмевшими прийти в этот мир.
И кажется я понял секрет Толстого.
Гнев окружил меня небольшим, но жарким огненным щитом, который худо-бедно отклонял черепа некромантов.
А с пробивающимися сквозь щит, пока ещё справлялся мундир.
Мои предки всё так же стояли за спиной, не горя желанием отдаляться от меня дальше, чем на пару шагов.
И я их понимал.
Каждая минута этого бешенного боя, выпивала из меня все силы.
Были ли тому виной обсидиановые стены острога или некроманты все прибывающих песеголовых, я не знал.
В какой-то момент, я обнаружил, что до некромантов мне пробиваться ещё долго, а песеголовые скоро банально завалят меня телами.
И я… отступил.
Стиснул зубы и помчался назад.
Изнутри меня рвал стыд, но ум упрямо твердил — без ауры Воины Макса обречены.
И плевать, что к нам присоединялись остальные зэки.
Против бесконечной лавины песеголовых это была капля в море.
На пятой волне, когда я думал, что нас сейчас сметут, по острогу пронесся рык Медведя.
Тело мгновенно налилось силой, сабля превратилась в перышко, и я хотел было предпринять ещё одну попытку добраться до песеголовых, но грозный окрик Макс приморозил меня к месту.
А когда подходила шестая волна, на месте шатра Ворона неожиданно появились они.
Тигр, Манул, Гиена и Хорёк.
Первым позывом было обрадоваться, но затем я прислушался к эмоциям перевертышей и предостерегающе крикнул.
Но Максу не нужны были мои предупреждения.
Опытный ротмистр скомандовал отступлении и перегруппировку, едва заметил появляющихся на поле боя перевертышей.
Что песеголовые, что мы замерли, настороженно сверля глазами перевертышей в частичной трансформации.
А потом Тигр медленно разорвал на себе льняную рубаху и поднял левую руку вверх.
— Ковен! — выдохнул глазастый Вик, чья левая рука, уже две волны как висела плетью. — Я знаю это клеймо!
