А потом в бой вступили псы в доспехах…
Это была, видимо, какая-то гвардия или что-то типа того. Поскольку первый же натиск псов был страшен.
И если стража и гладиаторы худо-бедно выдержали удар и даже пошли в контратаку, то наш строй ощутимо прогнулся.
Плетеные кольчуги хорошо спасали против изогнутых сабель псов, но против алебард и копий были практически бесполезны.
— Пятимся! — вынужденно приказал я. — Игнат Иванович, подсобите!
Гладиаторы тут же ударили псам во фланг, но было поздно, после первой же стычки почти четверть Воинов получили раны различной степени тяжести.
А ведь манипулы все шли и шли…
— Отступаем! — по острогу разнесся мощный голос начальника стражи. — К Мастерским!
Мы пятились, отбивались, навязывали одиночные бои, использовали все подручные средства, но… проигрывали.
Не знаю, каким чудом я до сих пор не получил ни одной царапины, но почти половина Воинов Макса уже полегла или находилось при смерти, а вторая едва стояла на ногах.
Гладиаторам и страже было чуть полегче.
Благодаря доспехам и стрелковому оружию, их потери были на порядок ниже.
Но раненый среди них был каждый второй.
В какой момент, наше… войско окончательно превратилось в россыпь отрядов я не заметил.
Тяжело биться против ксуровых песеголовых, да ещё и следить за битвой.
К тому же, офицеры Макса вполне грамотно руководили своими взводами, а точнее тем, что от них осталось.
Как-то незаметно псы оттеснили нас до самого перешейка, где мы, в буквальном смысле, встали насмерть.
За спиной не просто чувствовалось дуновение смерти, а прямо-таки несло смертельным морозом.
А мои предки медленно, но верно истончались, отдавая все свои силы мне.
Последними исчезли дядя с отцом, а с ними исчез и холод рандеву со смертью.
И, честно говоря, я вздохнул свободней.
Да, с предками было сподручней бить псов, да, каждый мой удар попадал в цель, а я чудесным образом избегал ран, но этот жуткий холод за спиной…
Даже не знаю, как это объяснить.
Одно дело, когда смерть смотрит тебе в глаза — тут все честно: или ты, или она. Другое, когда стоит сзади и в любой момент может захлестнуть на твоей шее ледяную удавку.
Сила рода ушла, но вместе с ней и ушел страх смерти.
И я стоял, вооружившись саблей Ярославского и стальным баклером, который я снял с кого-то из наших.
Слева и справа от меня менялись Воины, стражники, зэки и гладиаторы, а я все стоял.
Мне чуть было не выбили глаз, располосовав бровь, а я стоял.
Кровь заливала глаз, но мне не нужно было смотреть, чтобы видеть, что происходит вокруг.
Лешего унесли с пробитой головой, Вик держался из последних сил, Игнат Иванович куда-то пропал, а я все стоял.
Аура била из меня на полную катушку, словно выжигая меня дотла, а я чувствовал какое-то… Озарение, что ли?
Эдакая Боевая медитация, во время который ты знаешь, куда пойдет копье врага и с какой стороны прилетит пилум.
Причем знаешь не только за себя, но и за стоящих рядом Воинов.
И вы с ними — один организм.
Более, чем уверен, что с моими преданными все работало бы в десятки раз лучше. Но и так выходило неплохо.
Вот только то один, то второй Воин выходили из строя, а на их место вставили новые, и я уже не успевал настроиться на «новеньких».
Приближение смерти я почувствовал на удивление спокойно.
Бег времени словно замедлился, и я отчетливо понял, что если сейчас не отступить, то слитная атака договорившихся псов, не оставит мне шансов.
Но отступить сейчас — значит лишь отсрочить агонию.
Конечно, на краткий миг мелькнула подленькая мыслишка спрятаться за зэков или гладиаторов, но я её решительно отмел.
Путь Воина — это пути смерти.
И стоит мне сойти с него, как Род отвернется от меня. А что за жизнь без рода?
Поэтому я лишь зло усмехнулся и шагнул вперед, закручивая меч так, как учила Рив.
Надеюсь, когда я не приду на арену, она поймет…
Нет она точно поймет.
А если я сейчас сбегу, то превращусь в её глазах в полное ничтожество. Ведь Воины не бегают от смерти.
Как там было у классиков? Принцесса стоит смерти? Что ж, я готов заплатить эту цену!
И стоило мне принять это решение, как улыбка сама собой появилось у меня на лице, а меч превратился в пушинку.
Я на мгновенье понял, что всё, что меня окружает, это… какая-то игра, что ли?
Все эти битвы, интриги, хитросплетения чужих интересов и хрупкость человеческой жизни.
На какое-то мгновение я словно прозрел и почти увидел, что находится за этим всем.
Почти…
Оставалось только дождаться слитной атаки — от восьми копий я точно не сумею уйти. Зато смогу забрать парочку псов с собой!
Я распластался в выпаде, уменьшая площадь для попадания копий и уже приготовился было поймать ребром вражеское копье, как по перешейку пробежался легкий ветерок.
Время будто бы растянулось, словно резинка и… резко схлопнулось.
Вот только я, вместо того, чтобы нанизаться на вражеские копья, полетел вперёд и упал на землю, больно приложившись локтем.
— Что за… — я мгновенно взлетел на ноги, чтобы замереть с открытым ртом.
Воины пепеголовых, которые только что брали меня в клещи, с изумлением таращились друг на друга.
Вместо того, чтобы стоять напротив меня, они повернулись друг к другу и нанизали на свои копья своих товарищей.
— Какого…
Я с изумлением огляделся по сторонам.
За какой-то миг картина разительно поменялась.
Будто какой-то могучий волшебник взял и переставил песеголовых так, что они оказались друг напротив друга.
Да ещё и снял с каждого пса доспехи, да ещё и полностью развернул крайние манипулы в противоположную сторону!
И… я притронулся к пораненной брови… кто-то зашил мне рану?!
— Погоди-ка…
Я бросился вперед и, не обращая внимания на ничего не понимающих псов, влетел на ближайшую гору из трупов.
Развернутые манипулы песеголовых недоуменно уходили в портал, и изумрудная зелень телепорта стремительно съеживалась.
В самом центре портала я заметил знакомую фигуру в поварском колпаке, которая помахала мне рукой, и шагнула в исчезающую воронку.
— Дядюшка Лука…
