Хотя сам Гортер это как-то не совсем понимал, поскольку за все свои молодые годы, которые он провёл в родной деревне до того судьбоносного пожара, ему на глаза практически ни разу не попадалась такая беззащитная старость. Ведь для любого деревенского мужика в те времена представлялось крайне зазорным даже обращать внимание на свои болячки, выполняя каждодневную работу на полях или по дому, в каком бы возрасте он ни пребывал. Да что там говорить: когда даже его собственный дед, бывший королевский стрелок Вегор, почивший всего за пару лет до тех неприятных событий, всегда оставался бодрым и деятельным, держа грудь колесом. В том числе и когда его возраст перевалил в своих почтенных годах далеко за восемьдесят. В своих последних воспоминаниях о нём Гортер до сих пор хранил образ того, как дед продолжал каждое утро подниматься с печи чуть ли не затемно, чтобы отправиться то в хлев, то по дрова. А иногда и на охоту, забывая о своих прежних ранениях, которых в разные годы дед Гортера получил немало. И непременно принося в их бедную семью хоть какой-то дополнительный заработок, выражавшийся порой чуть ли даже не в большей мере, чем получалось это у вечно угрюмого отца Гортера.
Между тем, держа в своих руках небольшую алюминиевую миску и разговаривая словно бы сам с собой, его цельстала уверенно продвигаться к дальней стороне крыши — вероятно, проделывая это уже не в первый раз. Кроме того было слышно, как старый горожанин что-то бормотал о вечно заедающей крышке люка, а сам тем временем обходил торчавшие тут и там странные железные штыри, громко шаркая при этом ногами, пока его фигура не оказалась возле ближайшей к Гортеру железной конструкции в виде колонны. Позади неё располагалась запертая дверь, которую бывший следопыт и сам обнаружил несколько минут назад, но, слегка подёргав за неё пару раз, не стал придавать ей тогда особого значения. Равно как и другой такой же двери позади соседней колонны, так как Гортер быстро разобрался, что обе эти двери вели не внутрь дома, поскольку имели наружный подвесной замок. В отличие от люка, на котором Гортер сразу же предусмотрительно разместился, дабы тот не стал подспорьем для любого из его нынешних непрошеных гостей, о которых старый охотник, при всей его осторожности и практически полной защите от любой следящей за ним магии, всё же не забывал ни на миг.
Услышав побрякивающий звон, раздававшийся с противоположной стороны железной конструкции, Гортер сразу же догадался о том, что у его гостя, видимо, имелись при себе ключи, которыми он, надо полагать, каждый раз отпирал эти замки, чтобы попасть внутрь. Однако затем поскрипывающий деревянный звук ещё одних ступеней, располагавшихся на этот раз уже не под крышей, а внутри самих колонн, подсказал старому охотнику не только об их устройстве, но и о возможном их назначении. Поскольку, заметив с самого начала, что верхняя часть каждой конструкции была по какой-то причине огорожена не со всех сторон и удерживала на себе небольшую надстройку из мелкой сетки почти в метр высотой, за которой можно было разглядеть что-то вроде дополнительного окошка и тонких деревянных жёрдочек, Гортер сразу же усомнился в их сугубо магическом применении. Как бы то ни было, прожив большую часть своей жизни на открытых просторах, привыкший к свободе всех диких обитателей природы удивлённый лесник с изрядной долей воодушевления обнаружил для себя в тот момент нечто, о чём, казалось, давным-давно позабыл. Но что упорно подсказывала ему его интуиция. Удивительно, но даже в таком грязном месте, как этот город, некоторые его жители всё ещё не забывали о давнишних увлечениях своей юности, сооружая те самые голубятни, о существовании которых бывший следопыт знал ещё со времён своей жизни в деревне. Несмотря на то, что сам не очень-то интересовался ими, поскольку, с самого раннего детства должен был постоянно тренироваться со своим дедом в меткой стрельбе и нелёгком мастерстве настоящей охоты и не испытывал особого желания гонять голубей, лазая по окрестным крышам вслед за остальными деревенскими мальчишками. Да и самих птиц здесь пока ещё не было, поскольку они, как видно, до сих пор летали где-то по округе.
Пожалуй, вознамерься сейчас Гортер скрыться от подслеповатых глаз своего беспечного гостя, то ему непременно бы это удалось — стоило лишь точно подгадать момент, когда звук медленных шагов его дряхлого ровесника достигнет этой стороны железной голубятни, позволив тем самым бывшему следопыту синхронно перебежать с ними вдоль её стенки на соседнюю сторону и вернуться к железной лестнице незамеченным, пока старик будет занят очередным своим нелёгким подъёмом. Но даже сейчас, продолжая, как всегда, почтительно относиться к чужой старости, матёрый охотник решил всё-таки не рисковать и первым засвидетельствовать своё присутствие.
По этой причине, как только его уши заслышали ожидаемое шарканье подошв возвращающегося вниз старого деда, руки Гортера машинально поправили рюкзак, и, отлепившись от железной стенки голубятни, бывший следопыт уверено шагнул вперёд.
— О, боги-шь!.. Ты кто? — перепугался из-за такого внезапного появления поджавший колени дед.
Внешний облик его дополняло бровастое, однако гладко ухоженное для таких лет красноватое лицо, а также махровая безрукавка из простроченного чёрного льна и овечьей подкладки.
— Ах ты ж, пресвятой Единый, и-испугался я Вас, господине, — затараторил он дальше в своей богохульной манере, упоминая одновременно и неофициальных богов, и простонародного Единого.
На что Гортер тотчас же ещё быстрее подался вперёд и погрозил ему пальцем:
— Нехорошо так говорить, горожанин. Однако то, что ты содержишь тут голубей, — это весьма отрадно видеть, знаешь ли. Вот только чего-то я ни разу не услышал их шороха внутри. Или они у тебя все сейчас по городу летают? Хе-хех… Ну а скажи: не поможешь ли мне тут с одной вещью?
— Это Вам, что ли, господин? — не понял с первого раза его весьма устаревшей манеры выражаться бровастый дед и ещё раз внимательно прищурился, оглядев блёкло мерцавший за спиной у бывшего следопыта лук и плотно набитый рюкзак на пряжках. — Погодите…
— Оно знаешь что: мне бы только дорогу у тебя узнать, да и… — снова начал неторопливо объясняться Гортер.
Но его собеседник вдруг будто бы о чём-то крепко задумался и даже приложил согнутый указательный палец свободной руки ко рту, а в следующий миг словно прозрел:
— Нет, погоди… постой… Это же ты! Ты!!!
И, закричав на всю крышу немощным голосом, перепуганный старец тут же бросился обратно к люку. К счастью, дряхлые ноги не очень долго помогали деду бежать, начав вскоре спотыкаться о самих себя, отчего бывшему следопыту сразу же представилось намного больше шансов достичь железного люка первым. Хотя в тот момент Гортер совершенно не хотел останавливать или обгонять бедолагу, а только застыл в недоумении и лишь негромко окликнул бровастого деда:
— Эй, горожанин! Ты чего это вдруг?
— Уберись! Сгинь от меня! — стал отмахиваться от него тот, уронив свою железную миску и беззащитно опав вслед за ней на оба колена в глубокой растерянности.
Однако осмотрительный лучник не мог позволить себе вот так просто оставить его валяться здесь и уж тем более не хотел, чтобы старик подымал лишнюю суматоху, поэтому решил всё же помочь ему.
