Но как только молодой колдун схватил очкарика за руку, то в последний момент всё же сумел каким-то непонятным для себя образом унять бушевавшие внутри деструктивные порывы, поняв малую эффективность подобного метода перед растущей на глазах неясной проблемой избирательного действия некоторых его заклятий. И поэтому в итоге Альфред лишь с раздражением откинул руку высокорослого библиотекаря в сторону, поступив с ним практически так же, как с Лагнес.
— Сегодня мы наконец наведаемся в Кальстерг! — решил однако громко объявить им сразу же после этого грозный бунтарь, степенно выпрямившись во весь рост.
При этом он ни на миг не желал отрывать сурового взгляда от лиц испуганных спутников. И потому чёрный колдун просто ткнул не глядя за пригорок, где пролегала широченная монолитная магобетонная дорога, ведущая мимо окраинных одноэтажных поселений и невысоких пролесков к гигантским теням от первых небоскрёбов. Все вместе они образовывали своеобразную границу, проходившую отныне здесь и открывавшую перед остальным миром неимоверно разросшуюся за последние годы столицу Сентуса, объём населения которой просто поражал воображение!
Везде и всюду здесь можно было услышать бесконечное перекатывание карет, стук лошадиных копыт, шипение и бухчание самоходок, галдёж людских голосов и работу каких-то замысловатых устройств на базе магокристаллических двигателей. Плюс кое-где вдоль дорог иногда помаргивали магически анимированным «вещанием» широкие кристаллические экраны на высоченных подставках — а ведь это была ещё только самая окраина Кальстерга!
И тем не менее даже сейчас можно было заметить, насколько современное общество больших городов успело погрязнуть во всей этой маготехнологии. Независимо от того, шла ли речь о какой-то мелочи вроде вездесущих магических полей, пронизывающих целые километры вокруг, в том числе и тела прохожих, которые с их помощью постоянно связывались с «каналом». Или, к примеру, о магических установках для стрижки травы, портативных нагревателях помещений или огромных нагнетателях молний, коптивших небо над ближайшими заводами. Всё здесь говорило о том, как теперь выглядит прогресс человечества, как он относится к окружающему миру и насколько отныне ценится в его глазах простая человеческая жизнь. Не говоря уже о том, чем наполняются у горожан размягчаемые при таком образе существования мозги, поскольку прогресс привёл к тому, что теперь их существование полностью зависело от всевозможных магических нововведений, без которых они уже попросту не имели возможности выжить. И потому ценность какой-либо персоны измерялась ни в её личностных качествах, а именно по наличию или отсутствию у неё всех этих новомодных вещей.
«Чёрт, только прибыл сюда, а это место уже наводит на меня отупение… Даже больше, чем паршивый Миренкиан!» — раздражённо пробормотал Альфред себе под нос.
Потом чего лохматый бунтарь бросил взгляд в сторону ближайших аллей, за которыми виднелась здоровенная конструкция тяглового вагона дымогона, на котором они сюда прибыли, и уже более отчётливо проговорил:
— Так-с, мои бездарные попутчики, ну что? Предлагаю начать с того, что надо бы уже и отпустить нашего умаявшегося рыцаря железных путей. А дальше следовать каким-нибудь другим способом, согласны?
И, не дожидаясь ответа ни от Лагнес, ни от Вада, Альфред первым направился к заметно пострадавшему от его последнего заклятья корпусу железной громады. Взобравшись по расположенным в её передней части ступеням, он оказался в небольшой кабине, где всё это время оставался лежать связанный по рукам и ногам оператор — немолодой мужчина в помятом и изорванном фирменном комбинезоне дымогонных служащих. Наскоро разрезав верёвки ножом, Альфред наигранно объявил измученному бедняге, что тот свободен.
— Хотя, — добавил он, — на самом деле ты всегда оставался свободным в своей жалкой жизни. Даже во время этого трагичного инцидента. Пойми, приятель: свободы не может стать больше или меньше. Человек сам ставит барьеры в своей голове. И только после этого сдаётся на милость обстоятельствам. …Или наоборот — пытается бороться с ними. Этим мы с тобой и отличаемся по жизни.
После столь странно прозвучавшего для оператора дымогона заявления молодой колдун опустил бедолагу на все четыре стороны, почти не слушая его жалких завываний о том, что теперь об этом преступлении непременно узнает не только самое главное и верховное начальство с его работы, но и вся окружная городская стража, которая встретится ему на пути.
— Да-да. Трепи кому хошь, — потешно отмахнулся от выглядевшего как побитая собака оператора Альфред и неспешно отправился обратно.
Через какое-то время вся троица уже располагалась в комфортных креслах наёмной самоходной кареты, которую так услужливо поймал на дороге Вад. В других городах Сентуса о таком пока приходилось только мечтать, и Альфред, несмотря на то, что денег у него оставалось совсем немного, всё же оказался не прочь шикануть на прощанье, оплатив дорогущий тариф нового извозчичьего бизнеса, зарождающегося в этой стране. Тем более что таким образом он мог быстро оглядеть всё, что произошло со столицей Сентуса за последние двадцать пять лет. Поскольку кто знает, когда он в следующий раз снова сможет сюда наведаться после того, как провернёт здесь сегодня задуманное дельце.
А посмотреть действительно было на что. Ведь теперь лишь Альфреду удавалось с первого взгляда ясно различать тот колоссальный «мезальянс», что произошёл в Кальстерге со времён его отрочества. И который, вероятно, даже местным старожилам казался теперь вполне себе плавным и не столь уж заметным, поскольку каждый из них просто продолжал жить в этих реалиях изо дня в день, не замечая приносимых новых изменений: поражающих своей высотой домов, магических коммуникационных антенн и башен, а также небывало огромного количества народа.
Хотя население этого города и в прошлом было немалым. От чего теперь казалось для такого человека как Альфред по-настоящему запредельным, превышая лимит всех дорожек и путей, построенных для передвижения жителей, да и вообще превосходя всякие допустимые пропускные способности города. Из-за чего горожане и приезжие чуть ли не переваливались волнами друг через друга в особо узких местах или проходах, которые становились видны Альфреду и его спутникам по пути из окна самоходки.
Также эти проходы иногда удивляли Альфреда и своим расположением, поскольку кое-где вели под землю, размещались вдоль ездовых дорог. А сами дороги то и дело поднимались впереди невысокими мостами и вроде бы даже закручивались в невообразимые кольца в отдельных местах — лишь бы дать бесконечным каретам и самоходкам, снующим по ним, точно мухи, чуть больше ездового пространства. И это при том, что данного пространства в городе и так было занято уже предостаточно, если сравнивать со старыми временами. Но теперь здесь царили далеко не те старые времена.
Казалось, что город буквально удушал любого приезжего разносящимся отовсюду затхлым запахом нестерпимых магических испарений, постоянными остановками из-за частых заторов на дорогах, порождаемых слишком большим количеством разнообразных экипажей. К этому добавлялись ещё и целые скопища дурно пахнущих облаков сигаретного дыма, который проникал в салон их самоходки чуть ли не через все щели, стоило ей только застрять на очередном повороте. И данное обстоятельство наглядно свидетельствовало о том, какое умопомрачительное множество людей вокруг успело массово подсесть на эту дурную привычку стараниями растущих торговых корпораций, делающих всё, чтобы снабжать постоянно увеличивающееся беднеющее население притоками дешёвого ванкаратского табака. В то время как остальные жители королевства, особенно его самая молодая и прогрессивная часть, уже вовсю тянули сладкие магические настои, достать которые можно было, только имея нужные связи или незаконно экспериментируя с магией самостоятельно.
