— Кстати, Ниэль, — подал голос он, как только ведьмачка прямо в одежде улеглась на постель и с самым мрачным видом отвернулась к стене. — Вам не кажется, что сейчас самое время призвать тень?
— Можно попробовать, — согласилась я. Ланка угрюмо промолчала, но мне все же показалось, что ее ухо заинтересованно дернулось. — Полуночи ждать не будем?
— Нет. Если не шуметь, твоя бабуля ничего не услышит. Стены здесь толстые, полы двойные…
— Как скажешь, — пожала плечами я и потерла пальцами кольцо на левой руке. — Норр, ты здесь?
В светелке тут же похолодало. Единственная свеча на столе пугливо затрепетала, словно по комнате пронесся порыв невидимого ветра. А затем прямо передо мной из воздуха соткался знакомый силуэт и, освобожденно расправив плечи, шумно выдохнул.
— Хорошо-о… богини, как же хорошо чувствовать себя живым!
— А что, раньше ты этого не чувствовал?
— Чего? — изумленно уставился на меня Ник. Тогда как Норр лишь знакомо усмехнулся.
— В моем мире нет времени. Твое существование — это просто миг, растянутый до бесконечности. Там ничего не меняется столетиями. Ты не живешь и не умираешь. Не ешь. Не спишь. Никуда не движешься и не имеешь цели. Там не за что зацепиться взглядом. Не к чему прикоснуться. Не с кем заговорить. Поэтому все, что тебе остается, это мысли… долгие, навязчивые, бесконечно повторяющиеся мысли, которые с годами сводят тебя с ума.
— Ниэль, с кем ты разговариваешь? — с подозрением осведомилась Ланка, развернувшись на постели и проследив за моим взглядом, но ожидаемо ничего не увидев на том месте, где находилась призванная тень. — Это что, ОН? Да? Это Норр? А мы совсем-совсем не можем его увидеть?
— Совсем-совсем, — с новой усмешкой подтвердила тень. — До тех пор, пока живы, конечно.
Я перевела взгляд на Ника.
— О чем ты хотел его спросить?
Маг тут же подскочил с лежака и настороженно изучил пустое пространство перед собой.
— Он может меня слышать?
— Конечно, — кивнул Норр. — И видеть. Даже то, что скрыто от вашего взгляда.
— А что от него скрыто? — тут же сделала стойку я.
— Ну… к примеру то, что на вашем друге стоят ограничительные печати. И то, что его дар на самом деле намного мощнее, чем вы считаете.
— Печати? — следом за мной насторожился и Ник, которому я озвучила слова призрака. — Что за печати? Откуда? И как давно они на мне стоят?
Норр облетел его по кругу.
— Стоят давно. С раннего детства, иначе они не выглядели бы такими потрепанными. Кто именно ставил, не скажу, но как минимум одна из них несколько лет назад была сорвана. Судя по всему, огненная. Потом ее, правда, закрыли. Но впопыхах и кое-как. Не так давно снова обновили, но долго она не продержится. Год… максимум два… и у мальчика возникнут проблемы.
Я вздрогнула.
— Что за проблемы?
Норр вместо ответа облетел по очереди сначала меня, потом Ланку. После чего задумчиво хмыкнул и, зависнув посреди комнаты, надолго замолчал.
— Что он говорит? — подергала меня за рукав Ланка. — Ниэль, ну скажи, что происходит. Нам же ничего не понятно!
— Это и неудивительно, — услышав ее, отмер Норр. — Но вы трое связаны. Намного теснее, чем обычные тройки. У мальчика необыкновенный дар… признаться, я ничего подобного раньше не видел. Сильный маг. Очень сильный. Но без противовеса он быстро погибнет. Ты…
Тень вдруг посмотрела на меня прямо.
— В подземелье я еще мог ошибаться, но сейчас уверен: ты — его противовес. Чем ты ближе, тем ему спокойнее. Чем дальше, тем больше риск, что он однажды погибнет.
— П-почему это он должен погибнуть? — запинаясь, пробормотала я, к вящему беспокойству друзей. — Как это связано со мной?
— Ты знаешь, как устроен твой магический дар? — вместо ответа поинтересовался Норр. — И чем он отличается от дара вашего мага?
— Ну… примерно.
— Колдуны всегда ограничены, — пояснила тень. — Размерами резерва, наличием накопителей, формулами, скоростью визуализации заклинаний и много чем еще. У магов таких ограничений нет. Они работают с источником напрямую и исключительно поэтому так сильны. Все, что им мешает, это природный предохранитель, не позволяющий взять от стихий больше, чем маги способны вынести. Но недостаток ограничений — это и большая проблема, потому что когда природный стопор слаб, магический дар легко сжечь. Особенно если сродство со стихиями так же велико, как у этого юноши. Спроси его, легко ли ему каждый раз себя останавливать? Что он испытывает, когда прикасается к стихиям и, наоборот, в моменты, когда вынужден разрывать контакт?
— Это общеизвестная информация, — буркнул Ник, когда я озвучила вопрос тени. — Во время призыва стихии одаривают нас массой приятных ощущений. И сурово наказывают каждый раз, когда их приходится отзывать.
— Тебе что, из-за магии бывает плохо?! — ошарашенно уставилась на парня Ланка.
Тот только покачал головой.
— Эх, рыжик… Ты бы знала об этом, если бы не прогуливала теорию на первом курсе. Да, каждая остановка заклинания для мага — это боль. Ожог или удушье, тяжесть в ногах или… в общем, какая стихия, такие и ощущения. За неумелое обращение нас наказывают точно так же. Причем чем дольше ты пользуешься магией и чем большие силы призываешь, тем сильнее откат. Это — закон. И тот единственный ограничитель, который для нас существует.
— Поддаться влиянию стихии легко, — согласилась тень, когда ведьмачка растерянно заморгала. — Во время призыва они способны подарить редкостное по своим ощущениям блаженство. Их магия вызывает зависимость, и преодолеть ее очень сложно. Особенно если за блаженством следует наказание. Поэтому уровень мага напрямую зависит от того, насколько он может сопротивляться соблазнам. Ну и само собой от того, насколько он способен терпеть боль.
— У меня высокий болевой порог, — не поднимая глаз, подтвердил мое предположение Ник.
— Скорее всего, он не просто высокий, а запредельный, — повернулась к нему тень. — Думаю, ваш друг способен блокировать боль полностью. Его должны были этому научить. А еще он универсал. С очень высоким потенциалом. И это значит, что у вашего мага, можно сказать, нет ограничений. Он — абсолютный маг. Носитель чистой силы, которая в определенный момент может поглотить его без остатка.
— В каком смысле? — вздрогнула я.
— Если он надорвется, то перестанет быть собой. Магия, если перейдет определенные границы, заставит его отключить не только боль, но и вообще все, что делает его человеком. Это будет защитная реакция. Он не сможет поступить иначе или умрет сам, а то еще и других за собой утянет, чего, конечно же, постарается не допустить. Но если такое случится, то обратной дороги для него уже не будет: магия уничтожит в нем все эмоции, воспоминания и вообще все живое, после чего маг по имени Ник Линнель перестанет существовать. То, чем он станет, больше не сможет ни любить, ни переживать, ни сочувствовать. У него не будет ни друзей, ни врагов. Ни родных, ни близких. Он забудет обо всем, что с ним было. Он станет… по сути, тенью. Могущественной сущностью, которой чуждо сострадание и которая способна из-за мимолетной мысли взять и уничтожить все, что когда-то было ему дорого. Конечно, есть определенные методики… за столько веков люди все-таки научились держать это под контролем, но никто в мире не захочет такого резкого усиления империи. По сути, один такой маг может заменить целую армию. Поэтому, как только о нем станет известно, его постараются уничтожить. А если кто-то заметит, что мальчик плохо себя контролирует, то его уничтожат свои же. Еще до того, как он разрушит ограничительные печати и обратится в монстра. Чтобы этого не произошло, ему, помимо хороших учителей, нужны привязки: родные, любимые… и еще для этого потребуется боевая тройка с высочайшим уровнем совместимости.
