Но троице учителей Хобарда простой магии было мало. Им нужно было нечто положительное, что смогло бы противостоять запретным энергиям по самой своей сути. И троица Демиургов сделала, в каком-то смысле, довольно простую вещь. Они «вычли» из энергии жизни четыре запретных энергии, в результате чего, следуя довольно простой математической логике, у них получилась сила противоположного, положительного полюса. На первый взгляд это звучало довольно абсурдно, но если представить, что запретные энергии обладают отрицательным зарядом, а энергия жизни имеют нулевой заряд, а вычитание отрицательного числа равно прибавлению положительного… да, иногда всплывающие в памяти знания мира Короля были всё-таки очень полезны, рассказ Хобарда был куда заумнее и сложнее к восприятию.
Естественно, на деле ни его объяснение, ни тем более моё, не отражали всего смысла. Высшая магия, в которой я был полнейшим профаном, состояла далеко не только из пассов руками и бросания фаэрболами. К тому же потом той троице Демиургов ведь надо было ещё как-то оставить святую энергию своим потомкам, чтобы она могла производиться путём такого вот «вычитания» вечно и независимо от них самих…
Однако суть я уловил вроде бы правильно: святая сила не была какой-то новой уникальной энергией. На сто процентов она была производной пяти изначальных сил, а ведь у меня внутри все эти силы присутствовали. Чёрное пламя сам по себе казалось неделимым, но я без особого труда мог извлекать из него составляющие энергии. Так что по идее мне ничего не мешало использовать святую силу, причём не получать из пространства, как это делали церковники, а продуцировать самому. В бою с Демиургамии, конечно, и чёрное пламя было довольно полезно. Но святая сила была естественным врагом всех монстров и априори подходила лучше всего остального. Конечно, к святой энергии у меня было… некоторое предубеждение, назовём это так. Но если победа выскользнет у меня из рук из-за того, что я не попытался, будет слишком уж обидно.
Тем временем, мы уже приблизились к пункту назначения. Часть человеческого мира, где мы оказались, ранее находилась под подземельем некроманта. Так что и промелькивающие под нами разрывы были полны нежити, и впереди по большей части ощущалась именно энергия смерти, исходящая от сильных монстров, но тварей из других полигонов я тоже чувствовал. По первым прикидкам вокруг бывшего арсенала собралось около двух десятков существ, из которых половина приходилась на нежить, ещё по четыре-пять Воплощений принадлежали к нечисти и тёмным тварям, а демонов, чей полигон располагался дальше всех отсюда, было всего две штуки. Плюс было ещё примерно столько же чудищ ранга Правителя, тут, правда, уже все поголовно мертвецы. Видимо учуять то, что привлекло сюда эту стаю, слишком издалека слабые монстры не могли. По поводу рангов что-то сказать было сложнее, но ни одного монстра на поздней стадии Воплощения точно не было, что уже было отлично.
Сказав Хобарду ждать и приближаться только если он почувствует что-то неладное, я поудобнее схватил Гуйар и пришпорил вернувшегося ко мне Карадора. Драголич явно был очень рад новому бою, а я не собирался его как-то ограничивать. За несколько секунд набрав скорость, которой смог бы позавидовать и оставшийся в Астранте кетцалькоатль, мы на полном ходу врезались в гущу монстров и первый же удар Гуйара превратил голову одного из трёх драконов нежити в костяное крошево.
Существа, до того явно соперничавшие друг с другом за место поближе к полуразрушенному зданию арсенала, резко переключились на нового врага. И, надо сказать, такого количества мифических монстров я не встречал даже на страницах древних манускриптов. Теперь уже два костяных дракона, огромный, длиной и шириной с полноводную реку, зомби-червь, два замотанных в серые, покрытые плесенью и коростой бинты, мумифицированных быка, полупрозрачный силуэт чёрного пса баргеста — редчайшего духа, использующего сильнейшие проклятья, а также три более классических, но от того не менее сильных и жутких скелета разных монструозных зверей: огромных тигра, ворона и змеи. У нечисти с разнообразием тоже всё было более чем отлично: Небольшая, длиной в мою руку, золотая змейка залтис, известная своим смертоносным ядом, волк размером со слона с красивой ярко-голубой шерстью, судя по всему один из не менее легендарных ашин, самых быстрых из волчьего рода, восьмиглавая гидра и, неожиданно, мой хороший знакомый — кетцалькоатль, но уже взрослый, размахом крыльев закрывающий облака и солнце. Пара демонов была представлена ифритом — вполне обычным огненным духом, сила которых, тем не менее, зависела от пламени, в котором они рождались и росли и вполне могла достигать даже уровня Демиургов, а также совершенно неизвестным мне, а значит невероятно редким демоническим конём с пылающей гривой и загнутым, словно клинок, рогом во лбу. Единственными, кто подкачал в плане интересных разновидностей, оказались твари теней. Все четыре были одинаковыми: сгустки черноты размером с человеческую голову с торчащими из неё непропорционально огромными, длиной по сотне метров, тончайшими иглами, из-за которых существа напоминали морских ежей-мутантов или какие-то дьявольские одуванчики.
С ними я и решил разобраться в первую очередь. Увернувшись от броска баргеста, мы с Карадором устремились к тварям теней. Иглы, даже на внешней границе очень частые, выглядели не слишком приятно. Сразу представлялось, как они впиваются везде где только можно и нельзя. Однако я помнил, что мне рассказали про аспекты тварей полигонов. Они у них были теми же, что и у Демиургов, а конкретно у тёмных тварей это был аспект ужаса. Можно было предположить, что эти иглы при попадании вперемешку с энергией тьмы испускали что-то вроде яда, который должен был обращать врагов в бегство. Но на меня подобные трюки должны были действовать очень плохо из-за уже моего аспекта, а также чёрного пламени, усиливавшего душу.
А больше этим морским ежам-переросткам было нечем меня удивить. В отличие от разумных монстров, звероподобные очень редко когда имели какие-то трюки в рукаве, им на это, как и обычным животным, банально не хватало мозгов.
Мои подозрения оправдались примерно наполовину. Когда чёрные иглы, практически полностью исчезавшие, если смотреть на них с «торца», вдруг на огромной скорости выстрелили прочь от центральных сгустков тьмы, я, признаюсь, на долю секунды растерялся. Поток тончайших стрел был вездесущ и непрерывен, без единого пробела, и уклониться было решительно невозможно, так что пришлось подставлять под сотни иголок свой и Карадора бока. Я отчётливо ощутил, как они впивались в броню и как из глубины души поднимались мысли о бегстве и даже суициде. Но пробивная способность у снарядов теневых ежей оказалась куда ниже, чем у кинжалов плоскодонки, а крамольные мыслишки я быстро задавил. На этом удивление и закончилось.
Первый чёрный одуванчик, вернее то, что от него осталось, я без труда распылил ударом Гуйара, после чего и сам ёжик, и все его иголки, в том числе те, что ещё торчали из меня, просто растворились в воздухе. Второго уже начал покрываться новыми иглами, но я успел вовремя и повторил ровно ту же процедуру. Третий успел ощетиниться более чем пятиметровыми колючками и подобраться к нему простым способом было невозможно. Но превращённый в тонкий и узкий клинок Кровожадный Король проник между иглами и вонзился в «тело».
