— Ты снова со мной разговариваешь? — спросила она.
— Я всегда с тобой разговариваю, Элис.
Ричард подошел к ней и обнял обеими руками за талию. Она посуровела, но не отстранилась. Какой бы сильной ни была ее обида, на самом деле ей никогда не хотелось отстраняться.
— Я всегда тебе говорил, — сказал Ричард. — Гай не тот мужчина, который ей нужен.
— Для нее он — идеальный мужчина, — ответила Элис.
— Нет. Просто он не уезжает в Англию. Но это не то.
— Он позаботится о ней, Ричард. Ты же знаешь, что это так.
— Для этого у нее есть двое идеальных родителей.
— Вряд ли Гай захочет быть родителем.
— Что-то мне не хочется об этом думать, — свернул тему Ричард.
Элис вздохнула.
— Он чуть ли не твой ровесник, — добавил он, — почти на двадцать лет старше Мэдди.
— Ты почти на двадцать лет старше меня, — парировала Элис. И это было правдой. Ричарду было шестьдесят, а ей сорок четыре. Они обручились, когда ей было двадцать один и она осталась с разбитым сердцем. (Спасибо, Фитц; спасибо, Эди.) Ричард приехал в отпуск на родину в Оксфорд. Он водил Элис гулять на берег реки, учил чаевничать за столами на мощенных булыжником улицах, убеждал, что все снова наладится. Они быстро поженились — Ричард сказал, что ужасно боится, как бы она не передумала (чего она делать не собиралась), и в тот же день отплыли в Бомбей, надолго прогневив родителей Элис. Мэделин (Элис всегда нравилась полная форма ее имени, и у нее язык не поворачивался произносить его коротко) родилась десять месяцев спустя. Она была единственным драгоценным ребенком, которого она доносила до конца, и только это имело значение с первого вздоха ее дочери и по сей день.
— Разве я ошиблась, выйдя за тебя? — спросила она Ричарда.
— Это было самое мудрое твое решение, — ответил он. — Но Мэдди не ты.
— Она будет счастлива с Гаем, — настаивала Элис. — Он в ней души не чает.
Ричард промолчал.
Она снова перевела взгляд за окно. Влюбленные почти подошли к дому. Спрятавшись за ставнями, Элис разглядывала Люка, поскольку у нее не получилось сделать это днем, когда она пыталась рассмотреть его из спальни. Он был значительно моложе Гая, лет тридцати. Несомненно, красив. В любой компании его лицо сразу привлекало к себе внимание. Но не это обеспокоило Элис. Гай тоже был красив, хоть и в более очевидной, светской манере. Ее взволновала пылкость этого незнакомца, покоряющая живость. Как он смотрел на Мэдди, как она смотрела на него…
Элис снова пронзило страхом.
— Я не могу потерять ее снова, — сказала она Ричарду.
И тот не стал говорить жене, что беспокоиться об этом преждевременно. Не стал уверять, что Элис тоже сможет поехать в Англию, если дело дойдет до свадьбы. В конце концов, он видел, что с ней происходило в то жуткое лето, когда он увез Мэделин.
— Тогда перестань отталкивать ее от себя, — только и посоветовал он. Они оба повернулись, услышав приближающиеся шаги на крыльце, затем в выложенном кафелем коридоре. Ричард сжал плечи Элис.
— Пригласи Люка на ужин, — попросил он. — Постарайся.
Элис медленно кивнула, стараясь успокоиться. Как странно робеть перед собственной дочерью. Но она собиралась поступить так, как просил Ричард. Хотя в глубине души надеялась, что влюбленность дочери закончится так же быстро (и по возможности безболезненно), как и началась, она понимала, что ей необходимо быть любезной с Люком. Тем вечером в саду, когда она разрисовала камешек, улыбка Мэделин рассказала Элис… обо всем. С тех пор она часто украдкой заглядывала в ее комнату, только чтобы проверить, лежит ли еще этот камешек у ее кровати. У них только начало что-то получаться. Но она разрушила хрупкий мостик своей выдуманной головной болью. Больше она на такое не пойдет.
Ей надо попробовать. Она должна.
«Все будет хорошо».
Элис повернулась к двери и посмотрела в разрумянившееся, светящееся от радости лицо Мэделин. Она намеревалась сказать: «Похоже, у тебя был замечательный день».
Но, непонятно почему, у нее с языка слетело:
— Похоже, ты потеряла шляпку!
— Она рассердилась? — спросила Делла на следующее утро.
Мэдди обещала подруге навестить ее и приехала к ней в дом брата. Питер жил на маленькой вилле между Малабарским холмом и центром города. Девушки завтракали мягкими булочками с медом, расположившись в садике, какие можно увидеть на почтовых марках. Окружавшие со всех сторон деревья милостиво укрывали их от палящего солнца, но не от шума улиц и звона трамваев.
— Из-за шляпы? — уточнила Мэдди.
— Из-за всего, — ответила Делла.
— Скорее огорчилась, — уточнила Мэдди, проглатывая булочку.
— О нет. Это всегда хуже.
— Ты так думаешь? — расстроилась Мэдди. Вчера она так обрадовалась, что мать ждала ее в гостиной и даже согласилась принять Люка. — Но ты бы слышала, каким образом она предложила ему остаться на ужин, — сообщила она Делле. — В той же манере она могла бы предложить вырвать ей зубы.
— Так он не остался?
— Нет. Ему нужно было в военный городок к девяти. Но сегодня он должен приехать.
— Ужинать с твоими родителями?
— Нет. Они с папой собирались обсуждать что-то по работе. А потом он куда-то повезет меня. Не знаю, куда именно.
«Разве это так важно?» — ответил он Мэдди, когда они прощались на подъездной дорожке.
«Нет, — отозвалась она. Он взял ее за руку и притянул поближе, заставив отбросить прочь навязанные Элис мысли об учтивых манерах. — Не думаю».
— Ты улыбаешься, — заметила Делла, — прямо как помешанная. И между прочим, у тебя лицо обгорело.
— Я знаю, — Мэдди осторожно дотронулась до саднящих скул. — Остается надеяться, что они побледнеют прежде, чем меня увидит Диана Элдис.
— Господи, да, а то потом сплетен не оберешься, — поддержала Делла.
— Будем надеяться, у нас не выступят веснушки, — они хором передразнили Диану и расхохотались.
— Она из кожи вон будет лезть, чтобы тебя увидеть, — заметила Делла, потянувшись за чайником. — Она просто засыпала нас вопросами о том, как вы с Люком познакомились, когда ты исчезла из-за стола. Я, конечно, ничего не сказала.
— Спасибо.
— Пожалуйста, — ответила она. — Расстраивать Диану может стать моей новой забавой. Ты же понимаешь, что она начнет болтать направо и налево, стоит ей только пронюхать, что ты была без сопровождения.
Мэдди пожала плечами.
— Если не об этом, так о чем-нибудь еще.
— Неужели твоя матушка так спокойно на это смотрит?
— Едва ли. Забавно, что она не сказала и слова против, когда я ездила куда-нибудь с Гаем, и, вероятно, сама она разгуливала с моим отцом тоже без сопровождения, — это Ричард выложил за ужином, после того как Элис попыталась сделать трагедию из того, что ее дочь так поступает. И у Мэдди это никак в голове не укладывалось. — Я бы в жизни не подумала, что моя мать способна поступать не так, как принято в обществе.
