— Даже не думай от меня отмахиваться, — объявила она Ричарду, прежде чем тот успел налить себе кофе. — Это слишком важно.
Отец застыл, на несколько дюймов не донеся руку до кофейника, и нахмурился. Его изборожденное морщинами лицо выражало усталость. Мэдди не знала, во сколько он лег. Когда она сама ложилась в постель, он еще не спал и разговаривал с женой.
— Даже не думал от тебя отмахиваться, — сказал он. — Ты не представляешь, как сильно я хочу, чтобы ты поняла…
— Тогда объясни мне, в чем причина.
Ричард вздохнул.
— Папа, пожалуйста, — попросила Мэдди, чувствуя, что отец колеблется и правда уже где-то рядом. — Почему она отказывается ехать в Англию?
— Ох, милая, — удрученно произнес он, — дело в том, что она просто не может.
Мэдди нахмурилась.
— Не может?
Отец бросил на нее еще один долгий взгляд, будто бы решая, стоит ли продолжать.
Мэдди, сидя в своем кресле, подалась вперед, жаждая продолжения.
Но Ричард тряхнул головой, словно опомнившись, и произнес:
— Тебе стоит самой поговорить с ней. Я дал ей слово, что буду молчать.
Он снова потянулся за кофе и на этот раз налил его себе. По-видимому, кофе был ему совершенно необходим.
— Но сейчас, пожалуйста, не трогай ее. Она отдыхает.
— Но… — начала Мэдди.
— Пожалуйста, дорогая моя, — взмолился, прищурившись, Ричард.
Мэдди еще секунду поколебалась. Отец все так же просительно глядел на нее. Он и в самом деле выглядел очень усталым.
Медленно кивнув, она подчинилась.
Что еще ей оставалось делать?
— Я поговорю с ней, когда ей полегчает, — сказала она Люку, который вскоре заехал за ней, чтобы отвезти к Питеру и Делле.
Он оперся на руль и искоса посмотрел на Мэдди.
— Обещаешь?
— Обещаю, — ответила она.
— Ты точно хочешь ехать к Уилсонам?
— Абсолютно точно, — ответила Мэдди. — Иначе я буду грустить весь день.
— Что ж, этого мы допустить не можем, — усмехнулся он.
— Никак не можем, — подтвердила Делла, когда они приехали к Питеру и сообщили свои новости. — Я безумно за вас счастлива, просто ликую. И правда давно пора.
— Конечно, пора, — согласился Питер, откидывая волосы с сияющего лица, хватая Люка за руку, целуя Мэдди и провожая их в душную гостиную, где он с треском распахнул окна, а потом откупорил бутылку шампанского. — Означает ли это, что теперь я могу отправить тебя назад, Делла? — спросил он, поворачиваясь к сестре. — Могу ли я вернуть тебя маме, как порожнюю тару?
— Прости, но нет, — заявила та. — Я уже нацелилась на следующий сезон, и к тому же не делай вид, что не будешь по мне скучать, если я уеду.
Питер сузил глаза, не говоря ни да ни нет, и наполнил всем бокалы.
— А как же церковь? — спросила Делла.
— Давайте опоздаем и пропустим, — предложил Люк, у которого всегда так и получалось. — Я уверен, что Бог нас поймет.
Быть может, Бог не понял.
Или был разгневан на кого-то другого (например, на Франца Фердинанда).
В тот же вечер все вновь собрались в «Джимхане», чтобы на этот раз вместе отпраздновать помолвку. На этом настоял Ричард. Элис не пошла, продолжая ссылаться на нездоровье, хотя удивила дочь тем, что спустилась вниз попрощаться, до того как Мэдди уехала в клуб.
— Я хочу, чтобы ты была счастлива, — тихо сказала она, стоя в халате на лестнице. — Надеюсь, ты это знаешь.
— Знаю, — ответила Мэдди. «Просто мне хотелось бы, чтобы ты по этому поводу тоже чувствовала себя счастливее».
Пока они были в клубе, от вице-короля пришло сообщение, что сербские националисты застрелили эрцгерцога Франца Фердинанда.
Никто не обеспокоился. Делла, к примеру, открыто заявила, что не понимает, из-за чего столько шума.
— Какое нам дело до этого эрцгерцога?
— Будем надеяться, что никакого, — неуверенно произнес Питер.
Мэдди тоже недоумевала. Она посмотрела на Люка и заметила, что тот неожиданно посерьезнел. Ей было ясно, о чем он думал. Слишком уж часто они обсуждали все, что творилось в Европе, и поэтому Мэдди не сомневалась, что Люк не меньше ее встревожен тем, что Австро-Венгрия, давно жаждавшая найти предлог для нападения на Сербию и увеличить свое влияние на Балканах, наконец его получила. Если австрийцы на самом деле нападут, тогда Россия, обещавшая поддержать Сербию, также будет втянута. За ней последует Франция, поскольку у нее заключено соглашение с Россией, а потом и Великобритания (спасибо Антанте). В войну вступит и Германия (они ведь союзники с Австро-Венгрией). Мэдди закрыла глаза, прочувствовав всю чудовищность того, что могло обрушиться на нее с рассветом. «Все пойдет по принципу домино, — как-то предрекала она. — Только будет совсем не забавно».
— Может, все же удастся избежать большой войны, — понадеялась она вслух больше для того, чтобы подбодрить себя.
— Да будет так, — поддержал Люк. — Я выпью за это.
И они выпили.
Вечер не был испорчен. Пришли почти все, кто остался в Бомбее на лето, кроме Гая, который прислал открытку с извинениями. «Боюсь, сегодня я должен остаться на работе. Но я желаю вам только счастья».
— Ты же поняла? — спросила Делла у Мэдди.
— А то, — ответила она.
В клубе, озаренном огоньками множества свечей, было полно народу, жаркий и влажный воздух сотрясал Гарри Лодер, звенели бокалы, царила радостная суета. Мэдди танцевала с Люком, и он крутил ее в танце и ронял к самому полу, заставляя смеяться до тех пор, пока у нее не заболели бока. Они поддразнивали друг друга и улыбались, а потом снова обсуждали всё, что сулило им лето: свадьбу, медовый месяц и речные берега в Ричмонде. Работу Люка и тот факт, что в конечном итоге она окажется не бесполезной, они не вспоминали. Ричард предложил тост за будущее, и все в радостном возбуждении подняли бокалы.
Никому не хотелось заострять внимание на убитом австрийском принце. Только не в ту ночь.
Но, похоже, все поступали так в последний раз. С того дня все разговоры были только о том, будет ли Австро-Венгрия мстить сербам. Это обсуждали не реже, чем погоду. И вопрос начала войны уже ни у кого не вызывал сомнений.
Всего за одну ночь война стала лишь вопросом времени, и для Мэдди это было невыносимо.
Глава 13
События развивались быстро.
На следующее утро после убийства эрцгерцога отец Мэдди поехал к епископу собора Святого Фомы и упросил его, чтобы имена вступающих в брак огласили в ближайшее время, и заказал церемонию на третье августа. В тот же день Люк заехал на центральный телеграф и сообщил новости Эди и своим родителям. «Взволнована до глубины души», — написала в ответ Эди. «Просто потрясающе, — ответили родители Люка. — Очень ждем встречи с нашей невесткой». А потом Люк и Мэдди съездили в порт в битком набитое народом бюро компании «Пи энд Оу» и зарезервировали места на рейс домой на седьмое августа.
