— Но Диана…
— Предположим, она видела кого-то похожего на вас. Не более того, — Арнольд вздохнул. — Вы рассказывали мне, как Элис любит Мэдди. Подумайте только, как тяжко ей было видеть ее страдания, — он сделал паузу, давая Люку время представить. — Поступая так, — продолжил он, — она просто оберегала дочь.
— От меня?
— От еще большего горя, — покачал головой доктор, — которое обрушилось бы на Мэдди в том случае, если бы она проделала весь путь сюда и обнаружила, что Диана ошиблась.
— Она не ошиблась…
— Элис этого не знала, — Арнольд выделил голосом последнее слово. — И хоть я не склонен к азартным играм, я бы поставил на то, что она думала об этом каждый день и терзалась сомнениями, правильно ли поступила.
Теперь-то Элис, конечно, знала, как сильно она заблуждалась. Люк видел ее в саду накануне. Она стояла рядом с Мэдди. Когда Элис его увидела, на ее лице отразилось смятение, затем страх.
Вот почему ему следовало поговорить с ней.
Люк свернул в ворота виллы родителей Мэдди, щурясь от быстро набирающего силу солнца и чувствуя, как под рубашкой начинает выступать пот, и направился к дому.
Он шел с намерением, о котором уже говорил Мэдди. Ворошить прошлое и обмусоливать все «может быть» смысла нет. Но им дарован второй шанс, которого у других просто не было; это подарок, привилегия.
Теперь важно лишь, как они смогут им распорядиться.
Глава 31
Элис изучала Люка через окно гостиной, вспоминая, как наблюдала за ним и Мэделин, когда они шли по дорожке к дому еще в период ухаживания. Только на этот раз она даже не пыталась убедить себя в том, что всё будет хорошо.
Не будет, сомнений нет.
Элис намеревалась поехать в церковь и даже оделась, но никак не могла собраться с силами и выйти. Ночью она не спала, и сейчас чувствовала себя совершенно разбитой от усталости и потрясения. А еще от чувства вины. Огромной вины и страха перед грядущей расплатой.
Ричард с ней почти не разговаривал. Конечно, она рассказала ему о письме Дианы еще на празднике, как только они зашли в дом.
— И тебе ни разу не пришло в голову хоть обмолвиться об этом раньше? — спросил Ричард напряженным голосом, еле сдерживая себя, чтобы не перейти на крик.
— Я не знала, что это имеет какой-то смысл, — ответила Элис.
— И лучше ничего не говорить мне? Ее отцу?
— Я так сожалею…
— О чем же? — прошипел он, закипая от злости. Она никогда не видела его настолько разгневанным.
— Обо всем, — сказала Элис. Мысли с бешеной скоростью проносились в голове, заставляя ее узреть страшный урон, который она невольно причинила не только Мэделин, Айрис и Люку, но также его родителям (это было просто невыносимо), Питеру, другим друзьям Люка, его тетям и дядям, — так быстро осознать величину катастрофы у нее не получалось. Она пыталась не давать волю слезам, понимая, что не имеет на них права, и ужасно жалела о том, как все вышло.
— Я бы заставил тебя сказать ей! — рявкнул Ричард. — Или, — он пристально посмотрел на жену, — именно потому ты и молчала? Потому что знала, что заставлю, а ты не хотела, чтобы она куда-то уехала…
— Нет, — выдохнула Элис, охваченная паникой от того, что он мог такое подумать. — Нет!
— Что ж, ты получила то, к чему всегда стремилась, Элис! Она вышла за Гая. И смотри, как это ее осчастливило.
— Ричард…
Он развернулся и ушел. Точно так же она уходила от него много раз за годы их супружества. Она бы никогда так не поступила, если бы имела хоть малейшее представление о том, насколько это больно.
Ей было жизненно необходимо добиться прощения от Ричарда — чтобы он поговорил с ней, понял, как ей страшно от того, что она натворила, и от того, как возненавидит ее за это Мэделин… И самое кошмарное, что дочь выберет Люка, уедет из Индии и заберет с собой Айрис. Элис сцепила холодные пальцы, чувствуя, как ужас проникает в ее кости, мышцы, переполняет ее.
Она не представляла, что же ей делать.
А Люк почти подошел к дому. Элис не могла отвести от него глаз. Днем ранее она испытала такое потрясение, что толком не разглядела его. зато хорошо видела сейчас. Теперь ей открылось, насколько по-настоящему ярким и живым человеком он был: красивое лицо исполнено невероятной энергии (она думала, что это лицо давно погребено где-то во Фландрии), теплый оттенок коричневых кудрей… Его грудь мерно вздымалась, когда он, преодолев последний отрезок дорожки, взбежал на крыльцо. Рассматривая его, Элис почувствовала, как что-то у нее внутри растаяло, несмотря ни на что. В конце концов, она полюбила мужа Мэделин. По-своему. С трудом, поскольку она всячески противилась этому, Люку удалось расположить ее к себе душевной теплотой, юмором и способностью сделать безмерно счастливой ее дочь. Элис вспомнилось, как та рыдала, отправляя ему телеграмму о рождении Айрис. Ее душила печаль, когда она представляла, что ему приходилось выносить на фронте и как много он из-за этого потерял.
«Твоя семья ждет тебя», — написала она тогда, желая ему лишь благополучного возвращения.
Она радовалась, что он жив. Действительно радовалась.
Но все изменилось. Жизнь Мэделин и Айрис пошла дальше.
Так ли уж неправильно было с ее стороны надеяться, что он никогда не вернется?
Люк постучал в дверь.
Элис повернулась, но не двинулась с места, чтобы открыть.
Она знала, зачем он пришел, и ждала этого. Неужели Диана не объяснила, что указала его доктору на всё то, о чем умолчала Элис?
Элис понимала желание Люка встретиться с ней лицом к лицу. И не находила равных по силе аргументов, которые можно противопоставить тому, что он сейчас скажет.
Стыд не позволял ей посмотреть Люку в глаза.
Когда Ахмед впустил его, она продолжала стоять в стороне, как стоял Люк днем раньше. По теплому дружественному тону, с которым Ахмед поприветствовал Люка на урду, и доброжелательному ответу (как мучительно было снова слышать этот низкий бархатистый голос), Элис поняла, на чьей стороне была симпатия Ахмеда, и почувствовала знакомый укол жалости по отношению к несчастному Гаю. Он действительно не заслуживал постоянно быть на втором месте.
И вот по лестнице уже шумно спускается Ричард. Элис присела на подоконник, пока ее муж приветствовал Люка с восторженным энтузиазмом, каким он никогда не удостаивал Гая, даже после того как неохотно принял этот брак.
Боже мой, — воскликнул он, — Люк, Люк. Иди сюда…
Элис представила, как он заключает его в объятия и хлопает по спине.
— Ричард, — ответил Люк, — так приятно снова нас видеть.
— Чудесно до безумия видеть тебя, мой мальчик.
«Мой мальчик».
