– А как же. Конечно.
Дождь снаружи насмешливо зашипел. Двое мальчишек, насаженные на кончик гигантского каменного когтя и застрявшие в поднебесье на потеху чудищам-облакам? Им никак не спуститься.
Застигнутый новой мыслью, Дейви изо всех сил вцепился в запястье Куилла – на этот раз в чистом ужасе.
– А ты не дашь Кеннету меня съесть?
– Съесть?
– Он сказал, когда закончится еда, он станет готовить мелюзгу и есть!
– Полно, дружок, полно. Этот тупица не ртом говорит, а задницей. Ничего он такого не сделает… Думаешь, остальные ему позволят? Очень уж мы тебя любим… Хочешь, что-то расскажу? Когда мы с Мурдо влезли сюда, мы нашли белые перья. Перья орлана, вот так. Знаешь, что нам надо сделать? Надо поймать их с полдюжины, запрячь – и пусть унесут нас на Хирту, сначала посмотреть на собак, а потом караулить белый корабль.
– Прошлым летом у нас орлан ягнёнка утащил, – с сомнением сказал Дейви.
– Значит, за ними должок! – весело произнёс Куилл, будто договор с орланами был на мази.
– А мисс Галлоуэй ещё здесь? – спросил Дейви.
У Куилла едва сердце из груди не выпрыгнуло. Камень, который он держал, с грохотом сорвался со стены и выкатился из пещеры. Волдыри на его руках лопнули и оросили ладони слезами.
– Мне попросить её уйти?
– Нет! Она мне нравится. Когда я был мёртвый – ну, лежал в могиле – она гладила меня по голове. Я представлял, что это матушка. – Очевидно, во время долгой и жуткой ночи в клейте Дейви был в сознании… почти в сознании… время от времени… Всё время? Куилл подошёл и сел перед матрасом из птичек на колени. Он сгорбился, положил лоб на камень и распростёр руки по полу.
Он молился Стаку Воина, чтобы тот сохранил жизни всех людей с Килды. Он молился ангелам, препирающимся над своими помятыми картами, чтобы они явились к ним на помощь. Он молился птицам-душам, на которых покоилась переломанная спина Дейви, чтобы они не высасывали душу из его тела, как высасывают невидимых насекомых из морских брызг. Он молился Мурдине, чтобы она пришла и напомнила ему слова своей песни про плот. Он молился Фарриссу и Доналу Дону, которые были там, внизу, чтобы они наплевали на дождь, влезли к Верхней Хижине и освободили его от этого невыносимого бдения. Он молился Богу, чтобы тот сделал его храбрее – хотя бы вполовину таким храбрым, как Дейви. Он молился всем явившимся на воскресную службу в кирк, чтобы они вспомнили о птицеловах, отправленных на Стак и позабытых там. Он молился призраку Фернока Мора, чтобы тот сжалился, и китам в океанских глубинах, чтобы те прислали подмогу.
Но явилась лишь Мурдина.
Он сел прямо, скрестил ноги и начал гладить Дейви по волосам. Сначала он спел:
– Вода так глубока – не перебраться
И не взлететь – ведь крыльев нет.
Пошли мне плот, что двоих снесёт…
Позже он спросил:
– Хочешь, расскажу тебе историю?
– Ту, про наместника Владыки и шар из жира?
– Хочешь верь, а хочешь нет, но это чистая правда – вот тебе моё слово. Как-то наместник Владыки попал в шторм, и взбрело ему в голову успокоить волны пудингом из олушьего жира.
«Не делайте этого! Не делайте этого!» – сказала команда.
«Не делайте этого! Не делайте этого, сэр!» – сказал старший помощник.
«Не делайте этого! Не делайте этого! – сказал капитан. – Вы разве не видите, что творится за бортом?»
Но наместник решил, что они просто хотят разделить пудинг между собой. Взял да привязал шар из жира к верёвке и сбросил его за корму – плюх. И вот спроси меня, успокоилось ли море?
– Успокоилось оно, Куиллиам?
– Оно сделалось гладким, как пруд, друг. И корабль перестало качать. И приплыла целая куча рыб, чтобы полакомиться жиром, и тут бы порыбачить на славу… Но приплыла ещё одна рыба. Да такая могучая, что с ней рядом и самые огромные акулы казались не крупнее килек. Приплыла она, повела своим носищем – нюх-нюх – повращала глазами-бусинками да как разинет пасть! А за пастью у неё – двенадцатитонная туша, а за тушей – хвостище размером с королевский якорь! Потому что это кит учуял этот шар из олушьего жира и явился его сожрать!
Дейви булькнул от смеха, не открывая глаз. Его тело расслабилось и слегка вытянулось, руки раскинулись ладонями вверх. Рыболовный крючок так и лежал на его ладошке, впившись в плоть. Куилл продолжил гладить его по волосам.
– Ну, наместник от испуга аж поседел и постарел лет на тридцать. Он поставил парус, и корабль понёсся вперёд – а кит-то не отстаёт! До самых Оркнейских островов за ним плыл, пока наместник не додумался перерезать верёвку и отдать чудищу лакомство. И знаешь что? С того самого дня и до сих пор наместник Владыки никогда не начищает башмаки жиром – боится, что кит его учует и вломится ему в окно.
Шум ветра снаружи стал напоминать шелест дождя, а потом – шаги проходящих мимо гигантов: моряков в длинных морских накидках или женщин в синих платьях и красных косынках.
Куилл вытащил остриё рыболовного крючка из ладони Дейви. Мальчик совсем не почувствовал боли.
Ритуал
Когда на Хирте кто-то умирает, поднимается плач на весь остров, останавливаются работа и игры – останавливается всё, потому что все возвращаются по домам. Утрата словно делает всех меньше.
Куиллиам вышел наружу и издал такой звук, какой, должно быть, издавал Фернок Мор, когда лодка отчалила от берега, оставляя его на произвол судьбы. Это был даже не крик, но рёв более древних времён, когда ещё ни одно животное не возвысилось над другим, а люди ещё выли на луну наравне с волками. Даже дождь распознал этот звук и прекратился.
Внизу, в Средней Хижине, мужчины и мальчики наконец смогли отправиться на поиски двоих пропавших в бурю. Они рассредоточились по склонам Стака, зовя и свистя, будто подзывали своенравных овчарок. Никто не видел вздымавшегося в небеса величественного сигнального огня – полуминутного триумфа Куилла.
Но Мурдо знал, куда Куилл направлялся – искать страницы из Библии в ските Кейна. Так что он первым подобрался к Верхней Хижине, первым услышал весть о смерти Дейви.
В тот же самый миг он начал спускаться обратно.
– Ты куда собрался, друг? Ты что, не поможешь мне? – завопил Куилл.
Но у Мурдо не было желания видеть, а тем более трогать мёртвое тело. И кроме того, за ужасом из-за смерти Дейви быстро последовала мысль: на его месте мог быть он, Мурдо. Если бы он согласился лезть с Куиллом к Верхней Хижине, тогда он мог бы теперь лежать на полу мёртвым. Мурдо нашёл виноватого. Не из-за бури погиб Дейви, а из-за Куиллиама.
