– Правда?
– Я спросил, не помогут ли они мне. Но они только засмеялись. Ну и жуткие лица у них, папочка. Вблизи так особенно.
Волна насмешливо фыркнула, скрываясь в трещине.
– Ты что, плавник искал, друг? – спросил Куилл, силясь вытащить мальчика из расщелины. Это оказалось всё равно что пытаться перевернуть могильный камень: обе ступни Найлла намертво застряли.
– Под Стаком живёт угорь. Он хочет сожрать мои пальцы, но на мне башмаки, правда же? Папочка? На мне башмаки. Этот угорь – он распробовал Кеннетовы пальцы, понимаешь, и они ему так понравились, что он и за моими явился, но он их не получит, правда же? Не получит, потому что на мне башмаки. – Найлл лопотал бессмыслицу, а лицо его застыло в жутковатой широкой улыбке, обнажившей белые зубы.
Куилл лёг лицом на камни и сунул руку в трещину, пытаясь высвободить Найлловы ступни. Каждый раз, когда волна поднималась, ему приходилось задерживать дыхание. После каждого погружения у него так свистело в ушах, словно его зажившая ключица была дудкой, в которую дули со всей силы. Теперь и у него стучали зубы. Он нащупал пальцами шнурки, но они оказались завязаны на дюжину узлов, превратившихся в каменно-твёрдые шарики.
– Ты уходишь? – едва слышно спросил Найлл, словно Куилл был не более реальным, чем остальные чудища, приходившие поглумиться над оказавшимся в ловушке мальчиком и пошвыряться в него разными штуками.
– Я никуда не ухожу, но мне нужно найти что-то острое… – сказал Куилл, ползя по скале в поисках какого-нибудь заострённого камня. Но на лице Найлла не было понимания. Мысли и ужасы омывали мальчика так же хаотично, как волны.
– Голова у меня ещё на месте? – спросил он.
Что он имел в виду? От этого вопроса к глазам Куилла подступили слёзы. Понимал ли Найлл в тот момент, что безумен?
– Вот она, прямо у тебя на плечах, друг.
– Ага! Шея-то у меня железная, так что ей её никак не снять. Никак!
Найлл поглядел куда-то в море, и Куилл проследил за его взглядом. Он снова увидел бескрылую гагарку – она плыла недалеко от берега, высоко задрав клюв и повернувшись своей маской к суше, словно волнуясь, чем всё закончится. Он помахал рукой – не смог удержаться, чтобы не помахать птице, составлявшей ему компанию во время изгнания.
– Гляди, Найлл. Гляди! Это моя гагарка. А вы мне не верили, когда я говорил, что она меня навещает.
На этот раз Найлл услышал его и поглядел. Но его отсутствующий взгляд, до этого устремлённый в никуда, внезапно сфокусировался на гагарке и сделался перепуганным.
– Ей голова моя нужна! Не пускай её ко мне, папочка! Ей голова моя нужна! Ведьма! Поди прочь, ведьма!
И он начал плеваться, креститься и раскачиваться из стороны в сторону, словно пытаясь вытащить ступни. Камни содрали кожу с его голеней и икр до крови.
Куилл так сильно стиснул в кулаке найденный кусок камня, что он вонзился ему в ладонь. Даже если он освободит Найлла, как он донесёт его до Средней? Он оглядел нависающую над ними скалу в тщетной надежде увидеть, что помощь на подходе. Но увидел он лишь кайр, исполняющих брачные ритуалы на краю ближайшего уступа. Казалось, весь Стак раскачивается, как раскачивался Найлл, туда-сюда, туда-сюда. Стак что, тоже пытался вытащить ноги с океанского дна? Куилл ощутил прилив головокружения и тошноты.
Пока он лежал лицом вниз и перепиливал шнурки на башмаках, которых не видел и до которых едва мог дотянуться, Найлл колотил его по спине кулаками.
– Не трожь мои пальцы! Тебя за это угорь сожрёт! Не трожь! Они мне нужны! Стой! Хоть бы тебя угорь сцапал! Хоть бы он руки тебе отгрыз, meirleach ты!
Чтобы добраться до ботинок, Куиллу пришлось так далеко потянуться в трещину, что его лицо оказалось прижато к скале. Был ли там внизу на самом деле угорь? Нечто нитеобразное, обвивающееся вокруг его ладоней, могло быть шнурками или водорослями, угрями или пальцами сине-зелёного люда, завязывавшего новые узлы. Куилл задумался, не заразно ли безумие.
– Сейчас вытащим тебя. Сейчас высвободим, – приговаривал он, осыпаемый ударами кулаков и волн.
Наконец раздался резкий треск – и второй! – и ботинки поддались. Вставая на колени под градом тумаков, Куилл обхватил Найлла обеими руками, прижимая его ладони к бокам, и потащил его наверх, как раз в тот момент, когда седьмая волна обрушилась на них с чудовищной мощью. Их опрокинуло на скалу и, когда волна отступила, Найлл высвободился, обеими ногами отпихивая башмакокрада. Куилл соскользнул по блестящей от воды скале через край и рухнул в море.
Несмотря на шок от холода, он умудрился ухватиться за уступ одной рукой, но когда он попытался выбраться на берег, Найлл лёг на бок и стал выть и пинать его в лицо:
– Ты забрал мои башмаки! Башмаки мои украл, ты, mearleach! Мне эти башмаки Лаклан дал!
– Найлл, дай мне вылезти. Ты свободен, смотри. Ты выбрался. Ты в безопасности, осёл ты этакий. Дай мне вылезти!
Но Куилл отчего-то сделался корнем всех бед, от ужаса Кеннетовой ампутации до многочисленных морских чудищ. Он был вор, демон, людоед, сине-зелёный человек, явившийся схватить Найлла и утащить его из мира живых в подводные глубины. Куилл метался из стороны в сторону вдоль кромки берега, пытаясь выбраться, но Найлл не собирался позволять сине-зелёному человеку зайти ему за спину. Он шлёпал Куилла по пальцам, пинал по лицу.
Куилл повернулся и указал на море.
– Смотри, друг! Акула! Вон плывёт акула, сейчас сожрёт тебя! Беги! Беги! – И Найлл поглядел на море.
Кошмарных видений, буйствовавших в его голове, хватило, чтобы он увидел акулу, а может, и что похуже. Несмотря на разодранные икры, заледенелые ступни и сводимые холодом мускулы, он босиком помчался через площадку и полез вверх по скале, гонимый невидимыми демонами.
Под каменной площадкой зияла пустота – это была всего лишь неровная выступающая вперёд каменная пластина, ведь волны неустанно подтачивали основание Стака Воина. Куилл не мог найти опоры для ног, чтобы выбраться на берег, а Найлл оставил ему непрошенный подарок. Угорь пробрался из головы Найлла в его голову. Куилл внезапно был совершенно уверен, что он там, внизу, разевает пасть, полную бритвенно-острых зубов, обвивается вокруг его ног, решая, куда вонзить клыки для начала – какой кусочек отгрызть первым…
Волной ноги и тело Куилла занесло под выступ, и он с головой погрузился под воду.
Что случается с утонувшими мальчишками, Мурдина?
Их кровь – это китовьи фонтаны, Куилл.
И перед его глазами, вытаращившимися от нехватки воздуха, вдруг предстали тёмные громады китов, выпускающих серебряные струи в солнечное небо.
Волны, отступая, увлекли его за собой, и его голова снова вынырнула на поверхность. Море болезненно подпихнуло его на уступ, и что-то так сильно хлестнуло его по скуле, что он отцепился от Стака Воина.
