Именно поэтому красотой тут считались крепкие ноги, сильные руки, плотно сбитые тела, способные к долгому и изнурительному труду.
У женщины обязательно должны были быть широкие бедра, ведь тогда не придется излишне мучиться во время родов из-за слишком узкого таза.
Большие груди тоже не очень ценились. Они мешали в повседневной жизни и были дополнительной нагрузкой на спину своих владелиц, а значит, укорачивали срок жизни женщины. Да, люди здесь не были совсем глупы, некоторые вещи они все-таки подмечали.
А еще здесь существовала традиция, что после боя победитель имел право забрать что-либо у побежденного. Закон сильного. Он уже существовал.
По какой-то причине люди решили, что Елена Николаевна победила Бубу, а раз победила, значит, сильней нее. И сейчас все ждали, когда она возьмет то, что захочет.
В этом мире закон не ограничивал победителя. Считалось, что бросивший вызов ставит на кон все, включая свою жизнь.
Наверное, именно поэтому местные люди старались не доводить дело до полноценных драк, ведь кто знает, что от тебя потребует победивший.
Конечно, обычно до смертей не доходило. Победители ограничивались какими-либо вещами. Но это не отменяло гипотетической возможности.
Елена Николаевна подозревала, что негласные ограничения были введены для того, чтобы люди сдерживали себя. Их популяция была малочисленной, каждый член на счету. А любая незначительная рана в подобном месте могла привести к смерти.
Буба не сомневалась, что одолеет Елену Николаевну, ведь тело Дахи все еще выглядело худым и слабым. Именно поэтому женщина без страха кинулась в драку, не опасаясь проигрыша.
Однако в этот раз ей не повезло. Тело больше не принадлежало измученной девочке, которая уже ничего не ждала от этого мира, поэтому стремилась уйти как можно скорее.
Естественно, одной силой духа не победить, но на самом деле тело Дахи не было таким уж немощным. При должном старании даже с ним можно было повоевать.
Елена Николаевна понимала, что в чистой мощи уступает, да и неизвестно, как все сложилось бы, не вмешайся муж Бубы, но ничего уже не изменишь.
Даже такая победа была очень кстати. И только глупый человек благородно отказался бы от прибыли. Елена Николаевна не собиралась лишать себя такой возможности.
Она легко улыбнулась и выпрямила спину. Пора получать призы.
Глава 4
Елене Николаевне не было стыдно. И уж точно она не собиралась страдать благородством.
Возможно, кто-то подумал бы, что ей следовало великодушно отказаться от приза за победу, ведь выиграла она не совсем честно, да и нехорошо обирать другого человека.
Тот, кто так решит, никогда не находился на ее месте. Сейчас Елена Николаевна оказалась в таком мире и положении, что подобное великодушие могло стоить ей жизни. Она всегда считала, что здоровый, в меру, эгоизм весьма полезен.
Конечно, ситуации бывают разные, и Елена Николаевна никогда не заберет последнюю крошку хлеба у голодного ребенка, но Буба не была ни ребенком, ни тем более голодной. Так что никаких угрызений совести!
Жизнь Бубы была Елене Николаевне не нужна. Унижать женщину эмоционально или физически она тоже не собиралась, хотя подозревала, что изъятие некоторых вещей сильно ударит по гордости Бубы.
Муж или ребенок Бубы Елену Николаевну тоже не интересовали.
Сейчас она не могла позволить себе воспитание ребенка, так что тому в любом случае будет лучше с родителями. А если ей вдруг захочется ребенка (что сомнительно, учитывая отсутствие какой-либо медицины), она родит сама.
А муж…
Что ж, мысль была интересной. За спиной сильного мужчины в такое время, полное опасностей, естественно, было бы в разы комфортнее, но не стоит забывать и об эмоциях людей.
Неизвестно, любит ли Брох свою жену, но вмешиваться в их семейную жизнь и разбивать пару Елена Николаевна не собиралась.
Кроме того, Брох был совершенно не в ее вкусе.
Она точно знала, что ему сейчас двадцать лет. По сути, совсем еще мальчишка. Вот только выглядел Брох как мужчина, достигший сорокалетнего возраста.
Кожа на его лице, постоянно подвергавшаяся воздействию низких температур и ветра, выглядела грубой, красной и поврежденной, кое-где с рытвинами от оставшихся воспалений. Крупный нос был свернут на сторону. Над довольно большими глазами нависали кустистые рыжеватые брови. Завершали образ густые усы и вечно встрепанная борода.
С точки зрения современного человека, Брох, как, впрочем, и его братья, имел вид человека без определенного места жительства. К тому же не стоило забывать и о запахе. Мыться здесь было негде.
Конечно, Елена Николаевна могла и потерпеть ради получения защиты и поддержки, но она была слеплена из другого теста.
И говоря прямо, ни капли не гордилась этим. Наоборот, ей казалось, что эта черта характера всегда была причиной ее неудач на личном фронте.
У каждой семьи в пещере имелся небольшой уголок с личными вещами. Елена Николаевна знала, куда идти, поэтому обошла стоящих столбом людей и безошибочно направилась к заначке Бубы.
Женщина позади начала возмущенно рычать, но кого это волновало?
Все, что принадлежало Бубе, было завернуто в большую шкуру пещерного медведя, убитого совместными усилиями всех братьев пару лет назад.
Эту шкуру Елена Николаевна без каких-либо церемоний решила забрать себе, лишней не будет. В конце концов, каменный пол в пещере был довольно прохладен, а ей еще были дороги собственные почки и остальные органы.
Если кто-то думает, что она ограничилась только шкурой, то ошибается. Елена Николаевна не собиралась мелочиться, ведь когда еще выпадет такой шанс.
Большим удивлением стало то, что практически вся одежда внутри свертка раньше принадлежала Дахе.
Елене Николаевне казалось, что изъятием добра у девушки занималась вся семья, вернее, все женщины. Раз так, то почему все ее пожитки в конечном итоге обнаружились в закромах у Бубы?
Прищурившись, Елена Николаевна подняла голову и посмотрела на женщину. Та презрительно вздернула верхнюю губу, явно демонстрируя, что ей нет дела до мнения какой-то девицы.
Ах ты…
Не было слов.
Какими все-таки отвратительными могут быть люди. Сгноила девчонку и ни капли не сожалеет о содеянном.
Елена Николаевна вдруг подумала, что и сегодняшняя акция имела целью забрать у девушки последнее имущество – шкуру.
Она могла себе представить, сколько прожила бы девочка голой в пещере, температура в которой, конечно, не была минусовой, но все равно оставалась далека от комфортной. Естественно, если бы Даха к этому моменту не была уже мертва.
Откуда такая злоба? Что бедный ребенок мог сделать этой женщине?
