— Хорошо, — наконец, согласился он.
— Свежий воздух вам обоим пойдет на пользу, — одобрил доктор.
Мы печально собрались. Я долго искала свою куртку, ботинки… Все это так и осталось в шкафчике где-то в другом мире на нижнем этаже — пришлось ждать, пока доставят. Рейн получил пропуск, а к нему — рюкзак с чем-то необходимым, но я не стала расспрашивать. Я вообще старалась с ним не говорить — пусть переживает. Сама терпеть не могла, когда меня пытались отвлечь от тревожных мыслей.
Выход на воздух здесь был, к счастью, отдельным для персонала, чтобы не соприкасаться с чистилищем внизу. Нас проводили на широкую веранду с душераздирающим видом на пропасть. Я молча задохнулась от ужаса перед высотой, раскрыв глаза на все это великолепие, а Рейн сцапал меня без объяснений, вжал в себя и повел к кабинке.
— Ты же хотела погулять, — ожил он впервые после завтрака.
— Ну, я не каждый день гуляю с такими видами. Так, до магазина пройдусь и домой…
Он усмехнулся и помог усесться в шатающийся от ветра вагончик, трасса которого шла через ущелье. И это мне уже совсем не понравилось. Я пожалела о своем отважном решении развлечь и отвлечь этого горного кота за счет своих собственных нервов. Кабинка вроде бы и казалась надежной, но стило ей раз дрогнуть, и я вцепилась в сиденье, попрощавшись с жизнью.
— Иди сюда, — перетянул меня к себе на колени Рейн и крепко сжал. — Ты всегда сначала напрашиваешься в пекло, а потом сидишь с такими глазами?
— «Дают — бери», знаешь такое? — зажмурилась я на очередную вибрацию конструкции.
— Открывай глаза, — зашептал он мне на ухо. — Тут очень красиво. Не верю, что ты такая трусиха…
— Такая, — уставилась на него хмуро. — А еще я не умею готовить, терпеть не могу убираться и ем апельсины в постели.
— Последнее я вряд ли вынесу, — серьезно сдвинул он брови, но глазами Рейн улыбался. — Но ради тебя буду менять постельное каждый день.
— И как долго?
— Пока тебе не станет меня жалко и ты не перестанешь их есть в постели.
— Мне не станет тебя жалко.
— Ну да, конечно. Поэтому ты тащишься меня выгуливать через ущелье, которого смертельно боишься.
А дальше я не знаю, как это вышло. Он просто потянулся ко мне, и я тут же ответила, влетая в его губы своими. Будто кабинка и правда сейчас рухнет, и поцеловать его стало самым последним делом в моей короткой жизни. Я обхватила его лицо, зарылась пальцами в короткие волосы… и совсем увлеклась, легко прикусив уголок его губ, и спустилась мелкими укусами до самого подбородка… Притворятся, что этот самец может быть и правда моим, оказалось невероятно соблазнительно. Здесь, в мире, который так не похож на мой привычный, легко поверить в сказку… А Рейн и был сказкой для такой как я.
Его взгляд взорвался довольными искрами, будто снаружи наступила ночь. А я подумала, что такое звездное небо вполне может заменить мне настоящее… Но тут кабинку снова дернуло, я взвизгнула, а Рейн рассмеялся.
— Тише, котенок, — потерся нежно о висок и прижался к нему губами. И я окончательно провалилась в сказочную иллюзию.
На той стороне склона оказалось вполне себе цивилизованное место для прогулок и отдыха — расчищенные тропы в лесу, столики с лавочками и даже домики с отоплением на случай, если погода вдруг испортится и придется пережидать бурю. Рейн взял меня за руку и повел в свой мир. На этой стороне никого не было кроме нас. И так тут было тихо, что даже непривычно. Ветер остался в ущелье, и, если бы не хруст снега под исключительно моими ботинками, я бы подумала, что здесь какой-то вакуум.
Рюкзак, как оказалось, был набит всякой снедью, и даже термос с кофе в нем обнаружился.
— Почему ты ушел из силовых структур? — взяла горячую чашку из его рук.
— Надоело. Все. В один момент. Не привык, чтобы мной манипулировали. Частные заказы позволяли чувствовать себя свободным.
— Ну, с твоим опытом, — пожала я плечами. — Наверное, это был правильный выбор.
— Системе не нужны те, у кого есть свое мнение, — нахмурился он, повернувшись к лесу. А я залюбовалась его профилем. Аж в груди защемило, так захотелось прижаться к нему снова и заставить забыть о прошлом. Я что, ревную его к ребенку, которого он потерял? — Но теперь я завишу от системы — спасет она детей или не сможет…
— Ну, там же Харт… Я думала, ты ему доверяешь.
— Он такой же, как и я — система перемолола его чувство собственного достоинства. Но ценности у нас общие. И это да, обнадеживает.
Рейн вернул на меня взгляд, но тут же отвел в сторону.
— Я тебя прощаю, — вырвалось у меня тихое, но в царящем безмолвии я будто крикнула. — Хоть ты и не просишь прощения.
Он повернул ко мне голову и медленно опустился передо мной на одно колено:
— Никогда не видел смысла просить прощения.
— Я хотя бы знала, что ты сожалеешь, — пожала плечами. — Но я и так это вижу. И больше не считаю тебя виноватым. Более того, ты меня спас.
— И? — сузил он глаза.
— Я не хочу, чтобы ты оставался рядом из чувства вины…
— Я уже говорил, что это невозможно, — сдвинул он брови. — Будь у меня чувство вины, я бы просто придумал, как ее хоть немного сгладить. Поверь, все было бы проще…
Эти его слова творили со мной непонятное. Мне хотелось поверить.
— Рейн, это так странно, — нахмурилась я, сжимая чашку в руках.
— Слушай, — и он осторожно накрыл мои колени ладонями, — мне тоже все это непривычно… Но лучше поздно, чем никогда.
Я дышала все чаще — его взгляд разгонял сердце, дыхание и мысли в голове. Оставались только чертовы бабочки!
— Просто ты ушел от жены даже с ребенком…
— Семейное резюме у меня ни к черту, — невесело усмехнулся он. — Но я бы хотел этот шанс с тобой. Мой зверь никогда еще так не сходил с ума за кем-то. Видимо, он знает что-то лучше меня. Всегда знал… Оставайся со мной, Энди.
Откуда в моей голове может существовать эта романтическая дурость? Нет, я понимала, что Рейн не подарок… Вернее, старалась помнить об этом изо всех сил. И что просто не будет — тоже, потому что мы слишком разные. Пожалуй, надо просто дать ему это увидеть…
— Давай только договоримся, — хрипло выдохнула я. — Я бы хотела знать обо всем, что ты будешь думать на мой счет. Вдруг решишь, что мы все же не совпадаем…
— Ну тогда я бы тоже хотел слышать от тебя все, что будет тебя беспокоить.
— Ладно. — И я тяжело сглотнула, не веря вообще в этот диалог и в свое… что? Согласие? Я согласилась быть с ним?
А Рейн уже уселся рядом и утащил меня к себе на колени — я едва успела выплеснуть остатки кофе в снег.
— Ты не пожалеешь, — ткнулся губами в висок и потерся о него носом, а я съежилась. В груди взорвалось неизвестное до этого желание оправдать чужие надежды, стать лучше, доказать ему, что я достойна быть рядом. Ведь он герой. А я лишь жертва обстоятельств. Но оставалось только усмехнуться собственной наивности, и я прижалась к Рейну, уткнувшись носом в его шею. Кажется, именно его запахом хотелось больше всего разбавить этот белый безвкусный мир.
