— Что решать?! — взвилась я. — В каком месте сломаться пополам, пытаясь никого не бросить?
— Он не такой хрупкий, как ты о нем думаешь, — усмехнулся Петр. — Он — такая заноза в моей заднице, что никому не пожелаешь. Даже сейчас, сломанный твой потерей, он опасен как никогда.
— И что он делает? — опустилась я медленно обратно.
— Ведет прежнее дело, — закатил Петр глаза.
— Он же занимался частными заказами…
— Одно другому не мешает.
Я пожала плечами, но он не отставал:
— Плохо другое — у Рейна не осталось предохранителей после того, как ты пропала.
Сегодняшний разговор был странным. Виммер ни разу не стремился наставить меня на путь истинный за это время. И уж тем более не вспоминал о Рейне.
— Предлагаешь мне объявиться? — Я хотела возмутиться, но вышло что-то совершенно противоположное. Мне бы хотелось… Но своими сомнениями я загнала себя в бутылочное горлышко вранья. Он меня не простит. — Что бы ты сделал, если бы был на его месте?
— Я не на его месте, — странно посмотрел он на меня. — Но чем дольше ты будешь тянуть, тем хуже будет вам обоим…
— Куда хуже? Я сбежала — раз. И ты мне потворствовал. И я не нашла в себе силы объявиться и сказать о ребенке — два. И снова ты промолчал. А теперь предлагаешь объявиться? Почему теперь? Не потому ли, что ты совершенствуешь механизмы манипулирования всеми подряд, и теперь я нужна тебе, чтобы отвлечь Рейна от дела?
— Слишком затратно, не находишь? — не впечатлился он, принимаясь за завтрак. — И, нет. Я всегда считал, что у каждого должны быть собственные ошибки. И мне простительно — у меня не было опыта воспитания собственных детей. Но вы оба заходите уже слишком далеко. Ты не можешь признаться, что не хочешь растить сына одна, и что тебе плохо без своего мужчины. А он думает, что ты мертва…
— Мертва? — опешила я, оседая на стуле. — Почему?
— Потому что, если бы не я, они с Хартом тебя бы нашли. Но Рейн уверен, что я такая сволочь, что не помог бы тебе. А, значит, помог кто-то другой… чтобы ликвидировать. Хорошая версия, — как ни в чем не бывало заключил он и с аппетитом прожевал очередной кусочек омлета.
Это последнее, что я увидела, прежде чем зажмуриться и положить голову на руки. Теперь я точно знала, что он не простит. Никто меня не убивал, только потворствовал чувству вины…
— Странно, что ты не прячешь меня еще надежней, — простонала я. — Ведь тебя он убьет первым…
Виммер только вздохнул и пожал плечами:
— Я в вас верю.
— Доброе утро, Петр, — послышалось сонное из спальни, и в кухню вошла Ким.
— Привет, — улыбнулся Виммер, повернув в ее сторону голову, а я снова смотрела на его искренние эмоции и не могла поверить, что этот мужчина здесь просто из-за работы. Черт возьми, что его сюда вело? — Как дела? Сегодня школы нет?
— Нету, — кивнула Ким и прошлепала к холодильнику. — Но у меня много планов.
— Правда?
— Да. Я хочу сделать презентацию для класса по политическому устройству мира. А еще моя очередь сегодня фотографировать интересные архитектурные решения Клоувенса. Мы каждую неделю выкладываем в школьном сообществе лучшие…
— Планы действительно серьезные, — расплылся в улыбке Виммер.
Но тут из спальни послышалось сонное кваканье.
— Я схожу, — оживилась Ким.
— Давай, ты позавтракаешь, — поднялась я.
— Успею! — и она убежала в спальню.
Виммер покачал головой и перевел удивленный взгляд на меня.
— Да, она очень старается, — прошептала я, надеясь, что за журчанием Рэна Ким не услышит. — Надо бы с ней поговорить…
— Да оставь — ей нужно быть благодарной, и это хорошо. Удивительный ребенок.
— Ты что-то сегодня непривычно активно вмешиваешься с критикой моих решений, — вздернула я бровь.
— Извини, — виновато улыбнулся он. — Омлет с базиликом был великолепен. А мне пора.
Он поднялся, вымыл руки… Этот ритуал я уже видела много раз. Сейчас он снимет пиджак, закатает рукава, уберет все за собой…
— У тебя дома, наверное, тошнотворно блестящая чистота, — не сдержала я шпильки, глядя, как он убирает тарелку на место.
— Ты видишь меня насквозь, — улыбнулся он, закрывая шкаф. Легко подхватил пиджак и направился к дверям: — Хорошего дня! Ким, пока!
— До свидания, — послышалось из спальни. И уже когда за Виммером закрылись двери, Ким вышла в гостиную: — Проснулся.
— Давай его, — поднялась я с улыбкой. Рэн нашел меня взглядом и заулыбался.
В такие моменты я забывала обо всем. Только стоило прижать к себе сына, вспомнились слова Виммера. Я не думала, что Рейн может решить, что меня убили… Я надеялась, он поймет и со временем осознает, что нужен дочери. Более того, я была уверена, что все его чувства ко мне остынут — что значат каких то несколько дней вместе?
Похоже, я ошиблась и здесь.
Только мысль о том, что Виммер может увидеться с Рейном, пускала сердце вскачь. Петр будто ходит по незримой нити, которая все еще связывает нас с Рейном. Если они встретятся, то Петр может ему все рассказать — откуда мне знать, что у него на уме? И тогда придется отвечать за все.
Глава 2
Снова сон без снов…
Я открыл глаза, привычно не понимая, спал я вообще или нет. Боль как обычно проснулась со мной, затянулась узлом под ребрами, стягивая внутренности в комок. Раньше терпел, но какой смысл?
Я не мог с этим справиться. И больше не пытался. Протянул руку влево, нащупал пузырек, вскрыл одним движением и высыпал таблетку обезболивающего на стол. Краем глаза заметил, что мобильный пульсирует принятыми сообщениями… Потом. Сначала боль…
… Боль стала неотъемлемой частью существования — жизнью я назвать это не мог. Когда Энди сбежала, а потом исчезла, ее место заняла боль. Она тупо билась эхом по внутренностям, долбилась в виски или как сегодня — набрасывалась на грудную клетку, будто собиралась выдраться через нее к свету… Надеюсь, ей однажды удастся.
Губы скривились в усмешке — таблетка наполнила рот горькой слюной, а это значило, что скоро полегчает. Я повернул голову к окну, за которым из мутного пространства, затянутого туманом, проступали очертания города. Точно также в голове оживали смутные планы, обрывки эмоций… Я ничего не хотел. Никого больше не любил. Я был мертв. И все, что мне иногда снилось, это как я хватаю Энди там, у вертолета, сжимаю пальцы в ее волосах и ору ей в ухо, пытаясь перекричать ветер и шум винтов, что она ошиблась и что я не могу помочь дочери без нее. Но перекричать не могу. И она все равно прыгает в этот чертов вертолет…
Ни разу не осталась…
