– Скорее всего, в каком-нибудь мире стало бы на одного призрака больше, – Роми улыбнулась, но вышло криво. Она посмотрела на Адана. – Никто не может проникнуть в плешь физически. То, что мы видим там и, по сути, само место – не более чем визуализация для удобства восприятия. Антураж задаёт новичок. Ты перенёсся из бара, вот нам и досталась такая картинка.
Адан нахмурился. Звучало логично, хотя по-прежнему не объясняло, каким образом в плешь угодило его сознание вместе с Мириным да ещё из абсолютно разных миров, разделённых какой-то там границей.
– У вас там какие-нибудь радары? Или сигнализация? Как это вообще работает?
– Это… сложно объяснить.
– Ладно. А Ллэр знал, что Мира попала в плешь? Мог знать?
Роми задумчиво кивнула.
– Полагаю, да. Если ты спросишь: мог ли он как-то спровоцировать её попадание, толкнуть Миру в плешь… Теоретически, мне хочется ответить «да». Практически я не вижу, зачем.
– Может быть, чтобы меня… спасти? – запинаясь, предположила Мира.
– Так и забрал бы тебя из таксилёта комплектом ещё раньше, – Роми покачала головой. – Нет, здесь что-то другое. И потом, вы двое попали туда одновременно, а это ещё более редкое явление, чем сам факт вашего там присутствия.
– По-моему, гадать бесполезно. Для начала надо просто спросить Ллэра, – он поднялся с травы и протянул Мире руку, помогая встать.
– Что мы у него спросим? Зачем спас? Он ответит тебе то же, что и в прошлый раз: Мира ему нужна живой. Что с браслетом сделал? Пожмёт плечами.
– То есть спрашивать не будем? Останемся сидеть здесь на травке и гадать? – Адан обернуся к ней.
Роми в ответ скрипнула зубами и отвернулась.
– Слушай, если ты правда хочешь разобраться, может, расскажешь, что между вами произошло? – предложил Адан. Ощущение, что она избегает встречи с Ллэром, только усиливалось. Причём, не просто избегает, а словно пытается убедить, что не стоит даже начинать разговор. – Что вас с ним связывает?
– Она его бывшая, – нарушила молчание Мира.
– Нас много чего связывает, – буркнула Роми, на Миру даже не посмотрела. – Между нами много чего произошло. И каждый раз, когда я так или иначе сталкивалась с ним интересами, начинало происходить снова. Я выучила его, знаю, как он мыслит. Я… – она осеклась, махнула с досадой рукой. – Это всё не относится к делу.
– Это всё очень даже относится к делу. И многое объясняет, – парировал Адан. Обернулся к Мире: – Придётся пешком. Обратно так, как сюда, не получится, прости.
– А может, всё-таки попробуешь? – шмыгнула носом она. Покосилась на стоящую за его спиной Роми, торопливо отвела взгляд. Тихо буркнула, будто не ему, а так… в сторону, не обращаясь ни к кому: – Не очень-то хочется разгуливать ночью по лесам босиком и в халате.
– Ладно, могу попробовать. Но ничего не обещаю, – Адан зажмурился, попытался сосредоточиться.
До сих пор получалось само собой, повинуясь какому-то не совсем осознанному желанию. Сейчас надо было захотеть целенаправленно, думая и желая, чтобы случилось что-то конкретное. Как это сделать, не было ни малейшего понятия.
Он невесело усмехнулся. Потом снова собрался, мысленно представляя замок. И в этот момент почувствовал, как Роми схватила за запястье:
– Стой!
Глава 8. Море Истока
Роми успела ухватиться за руку Адана, а вот остановить – нет.
Прислушалась, считала концентрацию и намерение, но не смогла уловить направление. Тогда попробовала отыскать Пути, но в надпространстве царила тишь да гладь. Никаких возмущений, никаких всплесков. Никто не пытался пробить дыру и сократить дорогу до одного шага. Адан не врал – он действительно не знал, как работают Пути. Вряд ли вообще догадывался, что они существуют, тем более, где их искать.
И всё-таки Роми не сомневалась – у него получится. Точно так же, как Адан ушёл с террасы – бесшумно и бесследно, во всех смыслах, – он окажется в Замке. С той же лёгкостью, с какой она могла бы шагнуть туда сама, не будь её энергетическое истощение таким сильным сейчас. И почему-то это пугало.
За миг до того, как они переместились, Роми отчётливо поняла – Адану нельзя перемещаться с Мирой, а ещё лучше – не стоит ему вообще перемещаться в Тмиоре. Пусть ножками топать девчонка не хочет, ничего, не собьёт пятки в кровь – до Замка рукой подать.
Уже сжав пальцами его запястье, Роми вспомнила, что произошло, когда всё было наоборот. Когда он прикоснулся к ней, там – в Плеши, и какая нестерпимая ярость на неё нахлынула. Хорошо, что сейчас Роми слишком слаба и не в силах причинить боль.
А потом в глаза со всех сторон ударил ослепительный солнечный свет. Так не могло быть, но так было.
Ноги словно лизнуло жидким огнём, и Роми закричала. Кажется, в этот же миг рядом завизжала Мира. А может, это было эхо её собственного крика.
Несколько следующих секунд утонули в тумане невероятной боли. Роми задыхалась, не могла заставить себя перестать жмуриться и начать соображать. Боялась, что станет только хуже, что огонь выжжет ей глаза, что она ослепнет. Ноги не слушались, вязли в густом и липком. Роми пошатнулась, споткнулась, упала. Почувствовала, будто с головой уходит во что-то мокрое, горячее, тягучее, как застывающая карамель. Вода?!
Ощущения выстроились в один логический ряд. Но как? Почему? Слишком рано для прилива, в это время года Море Истока – не больше, чем огромная тёплая лужа.
Роми барахталась, понимая, что дно – вот оно, прямо под ней, но подняться на ноги не получалось. От каждого движения ещё больше вязла в воде, словно в трясине. Тело уже не только горело, но и чесалось, а сил хватало на что-то одно: или не утонуть, или потратить последние мгновения, чтобы с наслаждением драть ногтями кожу.
И вдруг всё закончилось.
Вода исчезла, в лёгкие ворвался воздух, на миг стало невыносимо холодно. Роми едва не потеряла сознание от резкой перемены температуры, а может, и потеряла, потому что в следующее мгновение уже ощущала под спиной мягкий песок. Тело ещё горело, но дышать стало легче, и в голове худо-бедно прояснялось.
Издалека послышался голос Миры:
– Может, она плавать не умеет? Или у неё эта… аквафобия?
– Не аквафобия… – пробормотала Роми, закашлялась. Сплюнула. Её трясло. Она попыталась хотя бы сесть, но ничего не вышло: голова закружилась. – Чёрт… это…
Это не было похоже на то, как Море Истока отвергает атради во время Приливов. Тогда боль тоже подчиняет тело, но над разумом она не властна. Ты остаёшься в сознании, способен понимать, способен как-то реагировать, не делать того, чего делать не стоит. Сейчас же…
– Я могу помочь? – встревоженный голос принадлежал Адану.
– Нет… Пройдёт. Скоро. Должно…
– Что она бормочет? – послышался удивлённый возглас Миры. – Ты её понимаешь, Адан?
