– И после этого ты, как сумасшедший, бросаешься её спасать?! Носишься с ней, как… как… – Мира запнулась. Не стала озвучивать крутившееся на языке сравнение, боясь обидеть.
Удивительным образом за прошедшие сутки Ллэр стал очень важным в её новой жизни, пусть даже она оборвётся завтра. И вряд ли причина крылась в сексе. Близость разве что свела на нет желание дерзить и нарываться, но оно возникло гораздо раньше – сразу, как она увидела Ллэра. Совсем не такое, как к другим Способным. И теперь, несмотря на превосходство в способностях, силу, знания, опыт, несмотря на то, что он – почти неуязвимый, бессмертный атради, а она – всего лишь результат генных извращений, обречённый на смерть, именно Ллэр из них двоих вызывал жалость и сострадание. Её хотя бы просто использовали, ничего не предлагая и не обещая. И если бы не вмешательство Ллэра, она бы никогда об этом не узнала. Разлетелась бы в клочья в оранжевом небе Миера, и конец истории. А Ллэр вынужден бесконечно расплачиваться за сделанный выбор. Собственный, добровольный выбор.
Захотелось подойти, обнять, сказать, что понимает его, сочувствует и готова помочь. Мира сделала шаг, но остановилась, отвернулась, уставилась в окно. Ллэру не нужна её жалость. И нежность вряд ли нужна, и сочувствие ни к чему. И вообще он, как всегда, уверен, что она ничего не знает и не понимает. Причём на этот раз, скорее всего, прав.
– Обещай мне, что если когда-нибудь… Если ты ещё будешь, – попросила она, не оборачиваясь, – поблизости, и я попрошу тебя сделать меня бессмертной. Обещай, что откажешься. Даже если я буду умирать и умолять. Поклянись, что никому не позволишь превратить меня в неуязвимую.
Он не успел ответить, или Мира не расслышала, потому что неожиданно пошатнулась, потеряв равновесие. Уцепилась за раму, почувствовала, что задыхается. По-настоящему. И следом то же необъяснимое притяжение, как накануне в ванной, вынудило переместиться в пространстве. Из солнечной комнаты куда-то в полумрак, где на фиолетовом небе светила огромная сиреневая луна, а под ногами вместо привычного пола – холодный шершавый камень.
Другой, незнакомый мир. Не Тмиор и не Актарион. Ночь, похожая на день.
Дышать стало сложнее. Почти невозможно.
Мира беспомощно открыла рот, но не смогла вздохнуть, как будто здесь совсем не было воздуха. И в ту же секунду увидела перед собой чёрные тени, напоминавшие человеческий силуэт, только гораздо выше и тоньше. Невесомые, бестелесные и вместе с тем плотные. Они угрожающе надвигались, закрывая обзор. Мешали понять, где она очутилась. Почему-то не покидала уверенность, что именно они не позволяют пошевелиться, сдвинуться с места, не дают дышать или закричать.
Расстояние между ними и Мирой стремительно сокращалось. Ледяной воздух застрял в груди, глаза слезились от удушья. И вдруг, когда она ослабела настолько, что не могла больше держаться на ногах, неожиданно запульсировала в венах кровь. Тело вздрогнуло, напряглось. Кожа засветилась. Откуда-то появились силы выпрямиться, жадно вдохнуть необходимый воздух.
И даже оглянуться.
Оглянуться, чтобы снова испугаться и замереть от увиденного.
Буквально в паре метров от Миры прямо на камне неподвижно лежала Роми. Глаза были закрыты, руки безвольно раскиданы в стороны, кожа бледная, почти белая, на которой кружевным лоскутком чернело нижнее белье. Даже яркие рыжие волосы потускнели. Рядом с ней сидел смертельно бледный Адан. Ссутулившись, обмякнув. Лицо будто свела судорога, рот открыт, в глазах ужас, мольба, боль.
Ллэр тоже был там, совсем рядом, метнулся к Роми, но не смог переместиться. Неестественно завис в воздухе, рухнул на колени. Вскинул руку и почти сразу схватился за горло, задыхаясь.
А тени продолжали надвигаться, плотным кольцом обступая их со всех сторон.
Мира повернула голову. Чёрный, безликий силуэт находился уже в каких-то считанных сантиметрах от неё. От него словно веяло холодной, безразличной ко всему живому пустотой. И показалось, что внутри эта пустота бесконечна. Как дыра без дна. Ничто, которое забирает с собой всё живое, всю энергию, все силы.
Мира зажмурилась. Мысленно приготовилась умереть. Даже успела представить, каково это – перешагнуть роковую черту. Не существовать, не чувствовать.
Время остановилось. Ледяной холод прошел сквозь и отпустил.
Мира открыла глаза и будто со стороны, отрешённо и безразлично осознала, что тени пропали. Впереди было только фиолетовое небо и огромный светящийся диск. И если протянуть руку, к нему можно прикоснуться, словно он находится совсем-совсем рядом. Манит, ласкает нежным призрачным, сиреневым сиянием – точно таким же, как сейчас её кожа.
Мира расставила руки в стороны, с шумом втянула горьковатый воздух. Выдохнула. Задержалась взглядом на луне ещё на секунду, обернулась.
Тени никуда не исчезли. Они прошли сквозь неё и не тронули. А может, не смогли. Или не стали, сосредоточившись на остальных: Ллэре и Адане. Тех, кто им, наверное, был нужен. Тех, без кого Мира больше не представляла своей жизни. Тех, ради кого готова умереть. Или убить, не раздумывая.
И тогда она почувствовала ярость. Нарастающую, неуправляемую, превращающуюся в жгучую ненависть. Что-то изменилось. Тени остановились. Плотное кольцо больше не двигалось. Чёрные уродливые силуэты замерли в воздухе. А потом один за другими начали исчезать, растворяясь в ней. С каждым новым становилось проще вобрать в себя следующий, как будто тени сами давали ей необходимую силу расправиться с остальными. Обречённо, не шелохнувшись, ожидали своей очереди, пока не осталось ни одной.
Мира выдохнула, уверенно шагнула вперёд.
Адан пошевелился. Громко закашлялся, медленно сел. Кожа заискрилась, глаза сверкнули зелёными огоньками. Ллэр, всё ещё на коленях, жадно хватал ртом воздух, будто не мог надышаться.
Мира перевела взгляд на Роми. Она была жива, но уже на грани. Оставшейся жизненной энергии не хватило бы даже, чтобы перенести её в Тмиор под солнце. Да и переносить некому: Мира не умела, а Ллэр с Аданом не пришли в себя. Роми обречена – никто из них не успеет помочь.
Мира вздохнула. На миг обрадовалась, что самонадеянная атради больше не будет путаться под ногами. А затем ощутила, как раздваивается сознание, словно внутри неё существовала уже не одна Мира, а сразу две. И вторая – незнакомая, видящая и чувствующая по-другому, – оказалась сильнее.
Подчиняясь непонятному порыву, ведомая каким-то древним, давным-давно позабытым инстинктом, Мира метнулась к Роми. Присела на корточки, коснулась пальцами холодного лба. Вытянула правую руку к луне, сосредоточилась – на раскрытой ладони заплясало фиолетовое пламя. Уже знакомый пульсирующий поток ринулся по венам. И маленький сгусток энергии загорелся ярче.
Тепло от правой ладони прошло сквозь неё, достигло кончиков пальцев на левой руке и передалось Роми. Мира закрыла глаза, задерживая дыхание. Не двигалась, не думала до тех пор, пока не поняла – больше не требуется. Тогда она опустила правую руку, и язычки пламени потухли.
