– Я испугался, что ты забрала себе его рак, – неожиданно сказал Ллэр и уставился в потолок. – Помнишь, что было потом?
– Частично. Я начала задыхаться, попыталась перенестись подальше, на пляж, где ты меня нашёл, но почему-то попала в дом к этому… Самару. И тогда Тени вышли наружу. Надеюсь, они убили его, а не я… – Мира осеклась. Какая разница, кто убил, ведь именно она привела их в Тмиор, а значит, пусть косвенно, но виновата. – Они и вас тоже хотели?..
– Нет, – перебил Ллэр, встречаясь с ней взглядом. – Нам они устроили шоу с частичной сменой времён года, но без рукоприкладства. Потом рассыпались. Кажется, навечно, – Ллэр замолчал, словно раздумывая, продолжать или нет.
– Кажется или?.. – насторожилась она, прислушиваясь к ощущениям.
– Доказательств у меня сейчас нет. Но полагаю, что мы попрощались навсегда. Во всяком случае с конкретно этими товарищами.
– Думаешь, есть другие?
– Уверен.
Мира брезгливо поморщилась.
– Не то что бы у меня паранойя, но мне абсолютно не нравится быть переносчиком этой заразы.
– Эй, – Ллэр нежно чмокнул в лоб, – ты не переносчик. Ни в коем случае. А если некоторые мои догадки верны, ты, скорее, переносчик лекарства.
– Лекарства от вечности? – Мира придвинулась ближе, уткнувшись лицом в его плечо.
– Это только предположение. Думаю, скоро Тмиор изменится. Он уже меняется. – Ллэр водил кончиками пальцев по её спине. – Они ещё не замечают или как всегда не придают значения, уверенные, что им ничего не грозит. Однако рано или поздно не смогут больше игнорировать то, что происходит. Им наверняка не понравится, – он громко хмыкнул. – А может, я слишком много на себя беру. Может, они решат, что мне надо снести башку. Но это всё равно лучше, чем ничего. Чем так, как сейчас.
– Они это Роми и Алэй?
– Все остальные атради.
– Они могут прийти сюда? – Мира неожиданно для себя испугалась.
Ллэр рассмеялся.
– Страшно?
– Можешь смеяться, но… – на полном серьёзе ответила она, села. Пожалуй, впервые чётко осознала: таких, как она, не просто не было и не будет. Таких, как она, и быть не должно. – Роми же не станет молчать, расскажет им про меня. А потом…
– Не паникуй.
– Я не паникую. Я… я жить хочу. Не вечно, но долго.
– Будешь, – заверил он. – Вот увидишь.
– Ага. Скажи ещё, что останешься со мно… – Мира не договорила, потому что «навсегда» прозвучало бы сейчас так же обречённо, как и «никогда».
Какое-то время Ллэр молча изучал потолок, потом тоже сел. Заговорил, взяв её за руки и глядя перед собой:
– Послушай. Этот мир, эта квартира – о них знают единицы. Ромиль. Алэй. Ещё один атради, мой друг. Когда-нибудь я вас познакомлю. Здесь безопасно. Можешь оставаться, сколько захочешь. Хотя после розово-голубого благолепия Актариона Давинар выглядит постиндустриальным адом. Но дом защищён, никакие «они» не смогут ввалиться без предупреждения, всегда будут нужные секунды, чтобы удрать. Таль оставила тебя в покое. Ты вроде бы справилась с вирусом. А твою метку совсем не просто отследить тем, кто не имел с тобой дела. Я… – он осёкся, посмотрел Мире в глаза. – Я не хочу, чтобы ты лезла во всё, что случится дальше. Останешься в стороне – будешь жить долго. Пойдёшь за мной следом, я тебя погублю, а потом… никогда себе… – Ллэр отвернулся.
Мира опешила, потом разозлилась.
– Давай договоримся, что ты не будешь решать, куда мне лезть, а куда – нет.
– Зря хорохоришься. Ты когда-нибудь своими действиями уничтожала целый мир?
– Вот давай только без нравоучений тысячелетнего, умудрённого бесценным житейским опытом, – Мира обиженно поджала губы. – Хочешь, чтобы я ушла, так и скажи.
– Да нет у меня никакого тысячелетнего опыта! Мне и семисот ещё нет… – Ллэр неожиданно подался вперёд, обхватил её лицо ладонями, прижался лбом ко лбу, прошептал: – Я не хочу, чтобы ты уходила. Я хочу, чтобы ты жила. Понимаешь? Чтобы любила меня, а не возненавидела.
– Я на твоей стороне, – также шёпотом ответила Мира. – Всегда.
Мире нравилось смотреть на ночное небо. Необъятное, усыпанное мерцающими звёздами, далёкое и близкое одновременно, оно всегда притягивало взгляд, манило неизведанными Вселенными, вынуждая тело замирать, а сердце биться быстрее.
Невозможное стало возможным. Расстояние потеряло смысл – всё рядом, всё близко, всё доступно. Ну или почти всё. Стоило на миг сосредоточиться, как антрацитовый небосвод превращался в голографическую карту: открывал входы в Надпространство, рассыпался бесчисленными порталами, указывал Пути. И только причудливый рисунок созвездий отличался, на каждой планете – свой неповторимый узор. Уникальный, как энергетический след.
Мира невольно улыбнулась. Раньше она сравнила бы его с отпечатками пальцев, теперь…
Теперь всё иначе. Теперь она – доа.
Мира приняла себя, многому научилась, почти привыкла. Новые возможности не изменили сути, лишь масштабы. Раньше она бесцельно скиталась по Миеру, сейчас – по Вселенным, такая же неприкаянная. Могла остаться в Давинаре у Ллэра, но предпочла уйти в никуда.
Родной Актарион закрыт навсегда. В их последнюю встречу Таль чётко дала понять: появляться там не стоит. Мира не держала на неё зла – так действительно будет лучше для всех – и даже испытывала нечто похожее на благодарность. Ведь Таль подарила ей способности и вторую жизнь. Остальное – уже история.
Тмиор до сих пор внушал необъяснимый ужас. От одной мысли оказаться там опять начиналась настоящая паника, причины которой Мира не могла понять, потому с желанием держаться подальше от странного мира атради даже не пыталась бороться. Пусть это означало почти не видеться с Ллэром.
В уютный Бэар, наоборот, хотелось возвращаться снова и снова. Может быть, однажды там поселиться. Пусть не навсегда, пусть на какое-то время. Пока она не решалась. В основном из-за Адана, хотя он уверял, что будет только рад, поможет устроиться. Мира не верила. Чувствовала – её присутствие напоминает ему о том, что он явно пытается забыть.
Скорее всего, им следовало откровенно поговорить. Только Адан не спешил начинать беседу, а Мира боялась: вдруг именно она возглавляет список тех, кого он не желал помнить. Можно опасаться, догадываться, подозревать, но услышать подтверждение было бы слишком тяжело. Ведь от прочной связи между их биополями так легко не отмахнуться. Где бы ни находились, они постоянно ощущали друг друга, пусть со временем научились почти не замечать присутствие. Полностью его блокировать не получалось, а в пределах одного мира связь возрастала, становилась обузой. Это не Таль с Роми, которых можно было выкинуть из головы, сделав вид, что их больше не существует и не существовало никогда, как и всего остального, например, Теней.
Сейфан приглянулся ей сразу – приветливый мир, где жители не догадывались о техническом прогрессе. Новейшим изобретением уже несколько лет считалась колесница, запряженная парой смешных, но выносливых животных. Мужчины носили наглухо закрытые тёмные костюмы и высокие шляпы, а женщины прятали ноги под длинный подол разноцветного платья, выставляя напоказ грудь и руки, украшенные браслетами, ожерельями, кольцами и бусами из драгоценных камней. Сейфанцы понятия не имели о водопроводе и электричестве, пользовались бумагой, свечами и простейшими механизмами. И были счастливы. По крайней мере, так выглядели.
